Страница 48 из 68
«У нас разные пути и роли».
«Так кто же мы? Духи? Сгустки энергии?»
«Мы подобны струям, текущим по невидимым трубам; в этих трубах частицы материи и энергии общаются друг с другом и каждому встречному объясняют, где они и что они. Эти пути сокрыты от наших современников, но не заказаны Финальному Разуму.»
«А куда мы летим?»
«Первым делом, на Пух Чертополоха».
ПУХ ЧЕРТОПОЛОХА
В скважине за пультом Корженовского собрались будущие свидетели испытания: президент, председательствующий министр, глава администрации Гекзамона, официальные историки, а также избранные сенаторы и телепреды.
Прямо впереди, за прозрачным колпаком, медленно расширялся, пока не соприкоснулся с выровненными краями стен открытого космосу Седьмого Зала, круг ночи. Казалось, звезды отступили вдаль; во тьме, уменьшаясь и тускнея, купались отражения Солнца, Луны и Земли.
Корженовский открыл пробный канал. В центре лишенного измерений мрака сияло пятнышко молочной белизны. Сосредоточась на Ключе, не позволяя себе отвлекаться ни на что, кроме созданной машиной абстракции, он «осязал» внутреннее пространство канала и изучал то, что находилось за его концом.
Вакуум. Почти абсолютная пустота, окружающая щель. Яркость плазменной трубы. Судя по частоте света, плазменная труба возникла в Пути.
Президент, находившийся в нескольких метрах позади Корженовского, уловил шепот Инженера:
— Вот он.
Наконец Корженовский вышел из транса лишь на секунду, чтобы пиктом отдать команду висящему рядом пульту. Таинственный сигнал Ольми пронесся по каналу и отправился дальше по Пути.
— Все в по… — Президент умолк на полуслове.
Впереди полыхнула белая точка. Корженовский ощутил, как задрожал Ключ. Дрожь промчалась по всему Пуху Чертополоха, и тот отозвался рыком; перед глазами Инженера замелькали пикты опасности — в Шестом Зале возникли неполадки.
Корженовский еще раз удостоверился, что канал проложен правильно и состыкован с Путем.
Кто-то пытался войти в него с другого конца.
Инженер снова целиком сосредоточился на Ключе. Нечто разумное и невообразимо могущественное сумело-таки протиснуться в канал и теперь не давало ему закрыться.
— Тревога! — кратким пиктом известил Инженер Фаррена Сайлиома.
Он пытался закупорить канал. Пятно света не исчезало, даже росло. Канал не закрывался. Его можно было только расширить, но вряд ли стоило. Нечто на другом конце явно вознамерилось полностью открыть Путь, воссоединить последний с Пухом Чертополоха.
Вернувшись разумом к смоделированной Ключом структуре пространства между вселенными, Инженер посмотрел на нее под множеством разных «углов зрения». Он выискивал уязвимое место (теоретически оно могло существовать), чтобы дестабилизировать канал и сплющить его вместе с тем, что в него забралось.
Но не успел. Пятно выбросило чудовищный поток энергии и угодило в колпак из силовых полей, прикрывавший выход из скважины. Колпак рассыпался на мириады искр, и в следующее мгновение все завертелось в урагане; замерцали силовые лучи, отчаянно пытаясь удержать воздух, который рвался в пустоту.
Фаррен Сайлиом ухватился за плащ Корженовского. Пламя хлестало, опаляя скалу астероида и металл обшивки скважины; вот оно изогнулось дугой над людьми, соединилось с передним щелелетом и вдребезги разнесло его нос. Корабль рывком развернулся у силового причала, ударился о сферическое жилище Корженовского и раздавил его о дымящуюся стену.
У Инженера парализовало легкие, но это было неважно. Он закрыл глаза и, пока длился растянутый имплантом миг, искал дефект, которого не могло быть (он это твердо знал), в конструкции канала.
Фаррен Сайлиом оторвался от Инженера и понесся прочь. Аварийная силовая сеть затягивала выход из скважины, лучи жарко сияли, пытаясь задержать воздух, уносящийся наружу вместе с обломками и людьми. Президент застрял в этой паутине, растопырив руки и ноги. Ольми ударился о пилон и вцепился в него изо всех сил; мимо него пролетали люди. В мерцающем коконе мчалась Джудит Хоффман, и Ольми поймал ее, хоть и обжег руку в неисправной аварийной среде, которая тотчас расширилась и обволокла его. Извиваясь, как флаг на ураганном ветру, Корженовский удерживался на месте лишь благодаря силовому полю, соединявшему Ключ с пультом. Естественное сознание угасало; он немедленно подключил вживленные процессоры и под новым «углом зрения» увидел мерцание погрешности, налет нестабильности на кривой черте канала. Имплант надрывался, интерпретируя поток данных с Ключа; дефект чадил и оставлял в мозгу острый «привкус» резиновой гари.
Ветер утихал, давление в скважине упало почти до уровня наружного вакуума, а потоки энергии, хлещущие из крошечного отверстия канала, сужались и, казалось, били прицельно. До сих пор они щадили людей, зато не давали спуску большим узлам механизмов. Но постепенно огненные извилины и петли подкрадывались к Инженеру.
Корженовский не видел, как тлеет и рассыпается край плаща, но зажмуренными глазами ощущал жар. В битву за скважину вступили новые силовые поля; устройства аварийной среды быстро образовали коконы вокруг оставшихся людей, но и их уже терзали лучи из канала. Скважина была переполнена вращающимися обломками, парализованными и мертвыми очевидцами эксперимента, агонизирующими дымовыми лентами и смерчами. Щелелет, сорванный со швартовых, кружился и медленно бился о стену, угрожая расплющить дублей, которые жались по сторонам в ожидании приказов и конца суматохи.
Корженовский пустил через Ключ всю доступную ему энергию Шестого Зала, пытаясь открыть в канале Врата, способные закрыть канал или вызвать неистовый катаклизм в самом Пути.
На мгновение возникла мысль, что угроза Мирского была не пустой, — они столкнулись с могуществом Финального Разума. Но интуиция говорила другое.
Канал расцвел красным, как распускающаяся роза; лепестки азартно хлестали и шлифовали открытый купол Седьмого Зала. Все это Инженер увидел через Ключ, а затем ощутил, что имплант перегружен: если его не изолировать, все содержимое, а заодно часть естественного разума, может стереться.
Корженовский разжал руки, но дело было уже сделано.
Роза внезапно скукожилась. Пламя угасло. Мигающее пятно света в туннеле быстро меркло. Утих яростный вой воздушной струи. Силовые поля выдержали, и где-то позади Инженера, в глубине скважины, огромные насосы уже нагнетали воздух взамен потерянного за последние несколько…
«Как долго это продолжалось?» — осведомился Корженовский у импланта.
Двадцать секунд. Всего-навсего двадцать секунд.
Ольми убедился, что Джудит Хоффман, потерявшая сознание в самом начале переполоха, не получила серьезных травм, и пиктом дал аварийной среде команду отделиться. Затем поплыл к пульту. Инженер окружился собственной аварийной средой и теперь болезненными глотками втягивал разреженный воздух.
— Что случилось? — спросил Ольми.
Ярт у него в голове предложил свою версию: «Автоматическая защита».
— Это тебя надо спросить, — сказал Корженовский. — Твой сигнал… — Он умолк и огляделся. — Сколько пропало людей? Где президент?
Ольми повернул голову к прозрачному полю, закупорившему северный выход из скважины. За ним, удаляясь от Седьмого Зала, мелькали яркие огни. Фаррена Сайлиома силовая паутина не удержала. Дистанционные уже летели на перехват.
— Он там, — сказал Ольми.
Корженовский съежился, как проколотый воздушный шар.
— Большинство погибших, наверное, неогешели, — успокаивающе произнес Ольми. — У них у всех импланты.
— Катастрофа. — Корженовский удрученно покачал головой. — Как думаешь, Мирский не об этом предупреждал?
— Думаю, нет.
— Значит, ярты постарались.
Ольми взял Корженовского за руку и мягко потянул прочь.
— Очень похоже, — тихо сказал он. — Пойдем со мной.
Ярт не пытался вмешиваться: Корженовский для него был не менее важен, чем Ольми.
— Они пытались открыть Путь целиком, — еле внятно бубнил Инженер. — Хотели застать нас врасплох. И уничтожить.