Страница 6 из 39
- Амалия Карловна, я к вам по делу.
- Больше не предсказываю.
- А вас хвалят, как редкую прорицательницу…
- Все, бросила.
- Почему же?
Статная толстушка в ситцевом платьице. Мелкие рыжеватые кудряшки делали ее голову круглой. Впечатление круглости и уютности не портила некоторая впалость щек и крепкая очерченность губ.
Она поставила передо мной питье, разумеется, в глиняных кружках, чтобы взгляд отдыхал от городского фарфора. Запахло лугами, болотом, лесом.
- Почему бросила, Сергей Георгиевич…
Я вроде бы не представлялся. Впрочем, узнать мое имя могла в прокуратуре или от участкового.
- Нельзя заглядывать в потустороннее.
- Вы же заглядывали.
- Сергей Георгиевич, в прошлом месяце я пережила клиническую смерть. Вот здесь, в моем доме, потеряла сознание. Отключилась от этого мира и включилась в другой…
Я догадался, что сейчас пойдет рассказ о неоднократно напечатанном: шум в ушах, туннель, в конце яркий свет, полет к нему… Амалия мою догадку пресекла:
- Никакого полета. Не знаю, есть ли рай, но ад существует. Здесь, на земле, и воздается он за грехи. Заглядывание в потустороннее - это грех.
- Ад на земле… Вы имеете в виду нашу тяжкую жизнь?
- Нет. Считается, что после смерти человек ничего не чувствует… Глупейшая ошибка! Душа никуда не летит - она мучается, переживая гниение собственного тела. До праха. Мертвым не больно… Еще как больно!
Не похожа Амалия Карловна на ясновидящую. Ситцевое платье в горошек. Сумасбродные идеи. Травяной чай со знакомым запахом мяты и чабреца. И нет на старомодном комоде черепа с глазницами. Подтверждая мои сомнения, она вздохнула:
- Боже, как я устала! Парапсихология, гипноз, медицина дао, гимнастика цигун, Шри Ауробиндо, Кардос Кастанеда…
Этот модный набор словно окатил меня свеженькой водицей. А платье в горошек и на крыше петушок… С такой женщиной надо играть в открытую:
- Амалия Карловна, вы знаете, зачем я пришел…
- Да, ищете труп Висячина.
- Допустим, вы не прорицаете… Но я с благодарностью выслушаю ваши соображения.
- Мою теорию про ад на земле вы знаете. Не могла ли грешная душа Висячина, намучавшись, поднять тело и вырвать его на волю?
Разумеется, усмешку я подавил. На губах, но не на лице. Амалия тряхнула головой так, что мне послышался звон, - жесткие рыжеватые кольца прически вполне могли звякнуть. И заговорила голосом повышенным, тоном поучительным:
- В Англии по дворцу бродит обезглавленная еще в средние века Кэтрин Ховард, жена короля Генриха VIII.
- Легенда.
- Ее видело и слышало множество людей, от нее веет кладбищенским холодом, ее изучают специальные комиссии.
- Амалия Карловна, мне бы что-нибудь попроще…
- Тогда труп извлекли и неглубоко закопали в ближайшем лесу.
Так бы и я смог напророчествовать. Тело с кладбища не в поселок же везти, а в лес; не в далёкий, а в ближайший; не рыть в лесу двухметровую могилу, а закопать неглубоко… Теперь я позволил себе улыбку откровенную. И тут же нарвался на взгляд сверлящий, и ощутимо… Глаза… Они не имеют цвета? Нет, их затеняют какие-то полосы. Тушь на ресницах, слипшихся? Полосатый цвет глаз?
- Сергей Георгиевич, вы не оперативник?
- Следователь.
- Значит, бабьи россказни собирать не будете, - решила она.
- Какие россказни?
- Про Митьку Ольшанина, живущего на краю поселка рядом с лесом.
- А что он?
- Якобы леший. Не верьте.
- Он не леший? - усмехнулся я.
- Бабы расскажут… Якобы Митькину мать ворожея предупреждала: не рожай, ахнешь. Не послушалась. Принесли ей новорожденного. Боже, без ногтей, лицом сер, живот ёкает, кожа отстает… Фобии у него есть, а у кого их нет?
- Подозреваете, что он раскопал могилу? - не понял я цели ее информации.
- Подозревать - ваша забота, - уклонилась она от ответа.
Я неожиданно устал. От разговора ли, от действия ли ее биополя, от ее ли полосатого взгляда, как из-за тюремной решетки. Этот визит я обдумаю позже, в одиночестве. Не хватало какого-то заключительного аккорда, последней точки в понимании этой женщины, но я не мог ее, последнюю точку, сочинить. И поддался мысли первой, подвернувшейся:
- Амалия Карловна, что вы можете определить по фотографии?
- Все.
И мысль, первая и подвернувшаяся, бросила мою руку во внутренний карман пиджака, выдернула фотокарточку и положила перед Амалией. - Кто она такая и что о ней скажете? - Хулиганите, Сергей Георгиевич. Это же ваша супруга.
9
В свою избу я вернулся в состоянии стресса. Модное словечко. Говоря проще, в подавленном состоянии. Для стресса причин много, в том числе, негативная информация. Разве я получил ее? Скорее, позитивную: познакомился с оригинальной женщиной.
Причин для стресса существует много: болезнь, худая весть, ссора, противная пища и даже погода. А удивление может стать причиной? Упавший мне на голову кирпич удивил бы меньше.
Надо элементарно поразмышлять. Знать о Лиде Амалия Карловна не могла. Но я работаю в областной прокуратуре, учреждении открытом. Приходи кто хочешь, потолкайся по коридорам и по канцелярии, послушай. Узнать имя жены стершего следователя не трудно. Но как определила, что на фотографии именно моя супруга, а не чья-нибудь особа в розыске? По моему лицу: надо не любить своей жены либо казаться истуканом. Или экстрасенсиха начала целеустремленно собирать обо мне информацию?
Я взялся за планирование, если так можно назвать скудный перечень завтрашних дел. Мне требовался оперативник. Впрочем, пока хватит работы и без него. Помещение и стол у меня есть, а роль курьера возложу на деда Никифора. Например, вручать повестки.
Расследование уголовного дела начинается, как правило, с осмотра места происшествия. Например, с трупа или с квартиры. Место происшествия я уже осмотрел - кладбище. Без трупа. Поэтому началом этого дела будут похороны: нужно тщательно допросить всех причастных к ним лиц. Землекопа, жену Висячина, соседей, водителя, привезшего гроб…
Есть философы, которые считают, что в мире все взаимосвязано. Тем более должна быть связь между церемонией похорон и пропажей тела. Начну с того, кто рыл могилу и заколачивал гроб; начну с Дериземли…
В дверь постучали. Я поднялся и открыл. Вошел крепкий незнакомый мужик в теплой куртке, вязаной шапочке и на плече не то с сумкой, не то с тугим заплечным мешком. Он молча скинул его и сдернул шапочку, словно захотел перекреститься. Остатки седых волос были светлы и белы до легкого блеска. Еще один дед. Он вздохнул и представился молодцевато:
- Майор Петр Палладьев, уголовный розыск.
Наконец-то. Я пожал, по-моему, квадратную ладонь:
- Располагайтесь.
Он начал это делать спокойно и несуетно. Повесил на гвоздь куртку и взялся за мешок. Резиновые сапоги, бритвенные принадлежности, консервы, бутылка водки…
- Как ваше отчество? - спросил я.
- В уголовном розыске ни отчеств, ни «вы» не признают, Сергей Георгиевич.
Я вспомнил его. В прошлом году майор Палладьев, по программе борьбы с алкоголизмом, в какой-то деревне обнаружил на печке алюминиевую лодку с тремя тоннами самогона. Я поставил на плитку полный чайник и глянул в окно на «уазик», не понимая, чего не заходит водитель. Майор понял:
- Я сам за водилу.
- А как ее вернуть?
- В полном нашем распоряжении.
Я возликовал. Автомобиль в области полезнее «Макарова». Плюс оперативник из областного уголовного розыска, знавший города и веси. Он уже орудовал у стола, что-то сочиняя из своих консервов и, само собой, из бутылки «Столичной». Сказывалась его привычка жить по-походному.
- Сергей Георгиевич, а где ты питаешься?
- Здесь, чаем.
- Я буду за кашевара.
Спортивный плотный костюм с каким-то белесым алюминиевым отливом; крепкий торс, короткая шея, тяжелая голова, валкая походка, ну, и квадратные ладони… Мне он казался металлической фигурой, сошедшей с постамента. Фигурой в возрасте. Во время ознакомительного чаепития выяснилось, что ему сорок восемь - пора на милицейскую пенсию.