Поездка в Трансильванию

Дронго направился к лифту. Вместе с ним туда шагнули еще несколько человек. Последним вбежали Брынкуш и какая-то дама, успевшая втиснуться последней. Дронго мог видеть только ее покрашенные в ядовито-красный цвет волосы. Она что-то тихо говорила румынскому дипломату. На четвертом этаже вышли двое мужчин, на пятом – еще две женщины, а на седьмом – Брынкуш и незнакомка. Дронго вышел вслед за ними, но они не услышали его шагов.

– Все эти приехавшие идиоты ничего не понимают, – нервно произнесла женщина по-румынски. Слово «идиоты» было понятно на любом языке. Она повернулась, и Дронго наконец увидел ее лицо. Сухие тонкие губы, заостренный нос, колючие глаза в очках. Она была одета в джинсовый костюм и майку с вызывающей надписью на испанском «Да здравствует революция».

«Слишком театрально», – подумал Дронго.

Брынкуш тоже обернулся и, увидев Дронго, даже вздрогнул.

– Господин эксперт, – не очень решительно пробормотал он, – это наша гостья госпожа Эужения Лунгул. А это господин Дронго, эксперт по вопросам преступности.

– Значит, вы защищаете толстомордых котов и преследуете их оппонентов? – ехидно спросила женщина.

– Нет, – ответил Дронго, – я защищаю от злых котов и не делю людей на толстомордых и узколицых. У меня другие задачи…

– Все так говорят, – махнула она рукой, проходя дальше.

– Извините, – пробормотал Брынкуш, поспешив за ней.

Дронго проводил их долгим взглядом. Интересно, почему она считает всех приехавших идиотами, подумал он, входя в свой номер.

Глава 3

На утреннем заседании конференции в зале присутствовали полторы сотни гостей. Среди них были румынские дипломаты и специалисты в области международного права, а также приглашенные гости из соседних стран – Болгарии, Венгрии, Сербии, Молдавии. Конференцию открыл министр иностранных дел Румынии, сразу предоставивший слово представителю Европарламента, вице-спикеру из Швеции, который приветствовал собравшихся, выразив твердую уверенность в том, что Румыния и Болгария обязательно войдут в Шенгенскую зону на правах новых членов Европейского сообщества.

Следом за ним слово предоставили румынскому профессору, и тот начал читать нудный и скучный доклад, растянувшийся на сорок с лишним минут. Делегаты откровенно скучали, некоторые поднимались и выходили из зала, чтобы спуститься в кафе и выпить кофе. Копию доклада уже перевели на основные европейские языки и обещали раздать всем делегатам, поэтому слушать его не было никакой необходимости. Дронго обратил внимание, что в зале конференции снова появилась Илона и уселась рядом с госпожой Демченко. За их спинами находился молодой человек, очевидно, телохранитель или помощник. Дронго вежливо кивнул ей, но она отвернулась с оскорбленным видом, не ответив на его приветствие.

Доклад тем временем продолжался, не обещая ничего необычного, пока докладчик не дошел до раздела о депортации румынских цыган, которых выдворили из Франции в прошлом году. Он упомянул об этом достаточно сжато, обратив внимание на несовместимость подобных действий французских властей с демократическими нормами, приверженность которым была провозглашена в Лиссабонском договоре, заменившем европейскую Конституцию. И тут зал взорвала своим криком Эужения Лунгул, сидевшая в третьем ряду.

– Почему вы не говорите, что это грубое нарушение прав человека?! – крикнула она, прерывая докладчика. Крикнула по-английски, чтобы ее могли понять прибывшие на конференцию гости.

Докладчик растерялся. Он не знал, что сказать, и, обернувшись, растерянно посмотрел на министра иностранных дел.

– Вы должны подать жалобу на французские власти в Европейский суд, – поднялась со своего места госпожа Лунгул. – Неужели вы не понимаете, насколько неправомерные действия были совершены французским правительством?..

Министр тоже поднялся. Дальше молчать было невозможно; выступление этой женщины грозило дипломатическими осложнениями, не говоря уже о том, что в зале присутствовали два представителя Франции – бывший комиссар Дезире Брюлей и дипломат из французского МИДа месье Бержерон. Правда, Брюлей продолжал улыбаться, тогда как дипломат, уже понявший, о чем идет речь, нахмурился.

– Вы не имели права замалчивать такую важную проблему и делать вид, что ничего не произошло, из-за своего страха перед французскими властями, – не унималась Эужения. Дронго обратил внимание, что сидевший рядом с ней Брынкуш пытался ее остановить, даже схватил ее за руку, но она с силой вырвала ее. Министр помрачнел. Эти выкрики грозили обернуться дипломатическим конфузом, когда месье Бержерон поднялся, решив, что достаточно критики в адрес его страны.

Министр покачал головой, показывая глазами сидевшему рядом с ней Брынкушу, чтобы тот принял меры. Последний уже поднялся, откровенно хватая ее за руки и поворачивая к себе. Назревал скандал.

– Хватит, госпожа Лунгул! – стараясь придать твердость своему голосу, сказал министр. – Мы все были озабочены проблемой наших сограждан, которых выселяли из Франции, но это еще не повод перебивать нашего уважаемого докладчика.

Французский дипломат Анри Бержерон замер, не решаясь выйти, и посмотрел в президиум, пытаясь понять, что произойдет дальше.

– Вы промолчали, когда обязаны были протестовать, – вырвалась из рук Брынкуша Эужения.

– Мы дадим вам слово, чтобы вы могли высказаться, – предложил министр, – но сейчас разрешите нашему докладчику закончить свою речь.

– Но я требую!..

Бержерон пошел к выходу. Министр понял, что его могут обвинить в срыве важной конференции, не говоря уже о том, что от официального мнения Франции и Германии зависела позиция самого Евросоюза. Он просяще посмотрел на сидевшего рядом с ним вице-спикера Европарламента. Тот сразу понял, что обязан разрулить ситуацию, и взял микрофон.

– Уважаемая госпожа Лунгул, вы можете официально обратиться к нам с изложением ваших взглядов, и я обещаю, что мы их рассмотрим. Что касается сегодняшней конференции, речь идет не о нарушениях со стороны французских властей, а о готовности румынских властей обеспечить безопасность собственных границ. И мне кажется, что будет правильно, если мы продолжим конференцию и уточним наши позиции.

Пока он говорил, министр уже опомнился и показал на Эужению сотрудникам службы безопасности. Те поспешили на помощь Брынкушу. Правда, она не особенно понадобилась. Брынкуш, не церемонясь, схватил женщину за плечи и потащил к выходу. Оба сотрудника службы безопасности последовали за ними, готовые помочь выдворить смутьянку из зала.

Бержерон стоял у дверей, наблюдая за происходящим. Когда Эужения снова попыталась что-то крикнуть, Брынкуш просто вытолкнул ее в холл, и министр удовлетворенно кивнул. Ситуацию удалось разрулить наилучшим образом.

– Ничего, господа, – улыбнулся он, – иногда подобные инциденты происходят, и никто не может гарантировать нас от них. Месье Бержерон, вы можете вернуться на свое место, конференция продолжается.

Французский дипломат колебался несколько секунд, но, увидев, что его демарш не поддержал комиссар Брюлей, пошел на свое место.

Дронго поднялся и направился к выходу, столкнувшись с возвращающимися охранниками; очевидно, им удалось убедить скандалистку больше не заходить на первое заседание. Внизу, в кафе, уже сидели Эужения Лунгул и вытолкнувший ее из зала Георге Брынкуш, который тихо и долго что-то выговаривал женщине. К большому удивлению Дронго, она сидела довольно спокойно, слушая румынского дипломата, который так недипломатично обошелся с ней.

– Я же говорил, что она неуправляемая экстремистка, – услышал эксперт за своей спиной голос Сиди Какуба.

– По-моему, ее можно было и не приглашать, – сказал Дронго, обернувшись, – если все знали, что она будет вести себя подобным образом.

Сиди Какуб был в своей традиционной одежде, только без привычных четок в руках.

– А мне кажется, что они планировали нечто подобное, – возразил он. – Организаторам нужны подобные скандалы, чтобы продемонстрировать степень недовольства обычных людей и заявить о своей позиции.