Страница 5 из 31
- Приму к сведению, - пообещал Рейнолдс. - А теперь, с вашего позволения, я бы осмотрел ее личные вещи. Пока нам не за что ухватиться, если не считать нескольких установленных фактов. Причина смерти - повреждение мозга. Вероятно, травма получена в тот миг, когда на Морин наехала машина. Тело нашли на Тиммонс-стрит. Это мрачный и грязный отрезок набережной, застроенный складскими помещениями. Людей там встретишь нечасто. Наверняка она не пошла бы туда одна. Нет. Он приехал сюда и силой увез ее, а на Тиммонс-стрит она, должно быть, изловчилась выскочить из машины. Панический страх. Ступор. Она ничего не соображала. Попыталась бежать, и тогда он воспользовался машиной как орудием убийства.
У меня пересохло во рту.
- Он планировал это с самого начала и уже дважды пытался задавить ее. Как будто его зациклило.
- Да… - задумчиво протянул Рейнолдс и принялся вышагивать по комнате. - Где она хранила письма, записки, неоплаченные счета?
- Где попало. Она не отличалась большой аккуратностью. Посмотрите в ящике туалетного столика. Левый верхний.
Это был ящик для всякой всячины. Я стоял рядом с лейтенантом, пока он просматривал старые письма от подруг Морин и маленький альбом, в который она вклеивала программки спектаклей и немногочисленные газетные вырезки времен ее сценической карьеры. Рейнолдс извлек из ящика счета, квитанции, клочки бумаги с нацарапанными на них записями, потом протянул мне чековую книжку.
- Посмотрите, все ли в порядке.
Я перелистал корешки чеков. Потом еще раз, гораздо медленнее.
И задумчиво нахмурил лоб.
- Нет, не все в порядке. Далеко не все. Недавно она выписала довольно много чеков на небольшие суммы, но в совокупности они значительно превышают ее обычные расходы.
- Мы выясним, обналичены чеки или нет.
Рейнолдс сунул книжку в карман, чтобы не забыть позвонить в банк, и снова полез в ящик, в котором уже почти ничего не осталось. И все же лейтенант исхитрился сделать открытие: он извлек на свет стопку машинописи, сколотую скрепкой.
- Похоже, какая-то пьеса, - сказал он.
- Я и не знал, что она упражнялась в драматургии.
- А она и не упражнялась. Вот имя и адрес автора, вверху слева на титульном листе. Рэнди Прайс. Знаете такого?
- Не припоминаю.
- Поехали, посмотрим, что за птица.
Мы спустились вниз. Уилл Бэрк говорил с кем- то по телефону. Положив трубку, он двинулся нам навстречу. Теперь Уилл был собран, деловит и не чувствовал ни малейшей растерянности. Типичный молодой председатель совета директоров. Таким он и останется, пока студент в его душе не проснется вновь и не пошлет председателя куда подальше. И тогда Уилл опять устроит себе веселый отпуск на два-три дня, забыв о своих многочисленных заботах, чопорности и важном виде. Я представил его Рейнолдсу и ушел, дав им возможность поговорить. Мне не хотелось заглядывать в гостиную, где отирались доброхоты, поэтому я покинул дом через заднюю дверь. Солнце уже припекало, небо было синим и чистым. Вокруг благоухала умытая дождем зелень. Я заставил себя не думать о том, как образовалась бы такому славному деньку Морин.
Я на минутку остановился возле угла, чтобы понаблюдать за Пенни и Вики. Последняя сидела на краю песочницы, прикрыв колени узорчатым подолом юбки. Слегка подавшись вперед, она увлеченно возводила какое-то песчаное сооружение. Пенни сидела на корточках и следила за ходом строительства.
Я шагнул вперед, и моя тень упала на песочницу. Вики поднялась. Утренний ветерок играл ее волосами. Сообщив Пенни, что мы скоро вернемся, я отвел Вики в сторону.
- Спасибо, - сказал я. - Благодаря вам ее утро превратилось в настоящий праздник.
- Мое тоже. Пенни просто замечательная. Надеюсь, я все сделала правильно. Мы говорили о ее матери. Думаю, мне удалось внушить ей, что мамы несколько дней не будет дома. Когда она начнет скучать чуть меньше, можно будет мало-помалу открыть ей правду.
- Я обязан вам даже больше, чем думал поначалу, мисс Клейтон.
- Пустяки. Я люблю детей. Ведь я учительница.
- Я этого не знал.
- Разумеется, коль скоро Морин никогда не упоминала обо мне.
- Я уезжаю вместе с сыщиками, - сообщил я ей. - Но прежде освобожу вас от забот о Пенни. У нас есть приходящая нянька.
- А стоит ли? Я совершенно свободна. Впрочем, извините, забыла. Я ведь чужой человек. Возможно, вы не хотите, чтобы я осталась с Пенни.
Я принял решение без малейших колебаний. Посмотрев на дочь, я строго сказал:
- Пенни, слушайся мисс Клейтон.
- Хорошо, папочка.
Рэнди Прайс обретался в Тенистой Дубраве, недалеко от Мид-Парк. Но здесь была самая что ни на есть настоящая деревня. Мы миновали два-три деревянных домика, которые, похоже, никто никогда не ремонтировал и не подкрашивал. Во дворах стояли ржавые колымаги, а на задах одного из домов паслась корова.
Обитель Прайса выгодно отличалась от других местных хибар. Впрочем, не так уж и разительно. Позади его дома не было любопытных коров, а возле боковой стены стоял более-менее приличный автомобиль, вот и вся разница.
День был знойным, а неумолчное жужжание всевозможных насекомых делало его еще и каким-то вялым. Мы с Рейнолдсом лениво поднялись на парадное крыльцо, и лейтенант постучался в дверь.
Довольно долго нам никто не открывал, и лишь когда Рейнолдс постучался снова, из недр дома донесся тягучий сонный голос, которому наверняка предшествовал зевок:
- Иду, иду, подождите, я сейчас.
Наконец Прайс добрел до двери и воззрился на нас сквозь забранную сеткой раму. Он был молод, смугл и очень хорош собой. Кабы не бородка и аккуратно подстриженные усики, я сказал бы, что передо мной отрок.
- Привет, - молвил он и улыбнулся, сверкнув крупными ровными белыми зубами. - Извините, но сегодня мне не до покупок.
Рейнолдс покосился на меня.
- Стивен Гриффин, - представился я. - А вы, надо полагать, Рэнди Прайс?
Он просиял.
- Ну и ну! Вы - супруг Морин? Черт возьми! Что же вы не предупредили о приезде? Я бы хоть прибрался малость!
Он распахнул сетчатую дверь, и мы вошли в дом. Убранство тесной гостиной исчерпывалось парой кресел, письменным столом, тахтой и соломенной циновкой. На всех горизонтальных поверхностях, за исключением тахты и стула перед столом, высились угрожающе кренящиеся башни из дряхлых книг и журналов. Не мудрствуя лукаво, Прайс сбросил часть своей библиотеки с кресел на пол и затолкал в угол. Пока он занимался этим делом, я сумел мало- мальски разглядеть его. Прайс был хрупок и изящен, с костлявыми локтями и плечами, но бицепсы его бугрились и, судя по виду, обладали немалой силой.
Покончив с наведением порядка, Прайс вытер ладони о штаны и протянул мне руку.
- Очень рад видеть вас, Стив. Морин обещала познакомить нас, когда вы вернетесь из командировки. Жаль, что она не смогла приехать с вами. Что, так много дел?
Я изучал его физиономию и слушал этот полудетский монолог, пытаясь понять, что за существо передо мной.
- Садитесь, ребята, будьте как дома. Может, пивка? У меня найдется.
Он пулей вылетел из комнаты и принялся греметь чем-то на кухне.
Я взглянул на Рейнолдса.
- Прикиньтесь дурачком, - посоветовал лейтенант. - Он еще не знает, что случилось с миссис Гриффин.
Рэнди вернулся с тремя запотевшими банками и открывалкой. Поставив их на стол рядом с маленькой пишущей машинкой, он откупорил банки и протянул одну мне, другую - лейтенанту. Мы с Рейнолдсом уселись и принялись потягивать пиво. Рэнди примостился на краешке стола и с улыбкой разглядывал нас.
- Вы такой же любитель театра, как Морин, Стив? - спросил он меня.
- Боюсь, я мало смыслю в искусстве лицедейства.
- Ну, тогда вы лишаете себя едва ли не самого большого удовольствия в жизни, - рассудил он. - Конечно, до настоящего театра мне еще далеко, но я помаленьку набираюсь житейского опыта, изучаю людей. Ведь это - основа великой драматургии. Читаю, занимаюсь. И пишу. - В глубине его глаз словно зажглись блуждающие огни. Рэнди принялся рассуждать о театре, вышагивая по комнате, насколько это было возможно.