Страница 40 из 49
Майор Кедровский вызвал всех своих сотрудников.
— Левандовский сделал в Познани сенсационное открытие. Начнем с основных фактов, установленных нами тут, на месте, — так начал майор совещание.
Чьи отпечатки, чьи следы обнаружены в комнате? Огромное количество. Отпечатки пальцев прежних жильцов этого номера, прекрасно сохранившиеся на небрежно вытертой мебели.
Старые отпечатки под новыми. Горничных — идентифицированы. Грычера из воеводской газеты — идентифицированы. Служащего судоверфи Познанского — идентифицированы. Доктора Смоленского — идентифицированы. Жены, даже не подозревавшей, с какой целью поручик Левандовский, представляясь, протянул карточку, тоже идентифицированы. Отпечатки самого Кошуха остались повсюду. И еще одни — очень свежие, на столе и на кресле, не идентифицированные. Неизвестного, условно названного мужчиной со шрамом на носу. Так можно предполагать, хоть и нельзя утверждать с полной уверенностью.
Никаких отпечатков нет ни на кинжале, ни на парике.
На пачке сигарет «Спорт», купленных явно незадолго до убийства, сохранились отпечатки пальцев только одного человека, к тому же полустертые. Есть основания предполагать, что эти отпечатки пальцев продавца, который вытащил пачку из большого фабричного пакета и передал… кому-то, не оставившему на ней следов. Ведь на пачке сигарет должны быть отпечатки пальцев двоих: продавца и покупателя. Нет, следовательно, отпечатков пальцев четвертого, а может быть, пятого мужчины, побывавшего у Кошуха. Возможно, что четвертый, оставивший множество отпечатков на мебели, действовал потом в перчатках. Возможно, что убийство совершил кто-то другой, пятый. Вопрос пока не выяснен.
Алиби? У персонала гостиницы, работавшего в вечернюю смену, нет никакого алиби. Но нет и никаких мотивов убийства. Милиция не может исключить виновности этих людей, однако доказательств их вины у нее нет. Грычер дежурил по редакции. Редакция недалеко от гостиницы. Он мог выйти на четверть часа и вернуться так, что никто этого не заметил. Вечером, в вестибюле гостиницы толчется столько народу, что кто угодно может незаметно подняться по лестнице и через несколько минут выйти на улицу. Все его видели, и никто не помнит. Алиби у Грычера шаткое. Но опять же — никаких мотивов. Кажется, они действительно познакомились только в больнице. Однако не исключено, что были знакомы и раньше. Кошух много лет ездит сюда в командировки. Грычер постоянно живет в этом городе. Познанский? Алиби как будто бы не вызывает сомнений. Навестив Кошуха в гостинице, он поехал домой, на дальнюю окраину. Его жена справляла именины, были гости — соседи, родня. Гостей допросили. Познанский никуда не отлучался, разве что все они сговорились. А если он все же сумел незаметно съездить на несколько минут в город? Возможно, но только на машине, и то потребовалось бы довольно много времени. Возможно, однако малоправдоподобно. Доктор Смоленский? Алиби нет. Живет он один, поблизости от гостиницы. Часов в девять, как каждый вечер, вышел пройтись. Жена бросила его несколько месяцев назад. Отсутствие алиби зачастую лучше всякого алиби. Вот именно! Сплошные вопросы, никаких ответов. По-прежнему не хватает четвертого…
— Кто из них курит «Спорт»? Анализ окурков показал, что Грычер курит «Гевонт», Познанский — «Клуб», — товарищи информировали Левандовского о результатах исследований, проведенных во время его пребывания в Познани.
— Доктор Смоленский курит «Кармен», а Кошух вообще не курил, — подхватил Левандовский.
— Отсюда вывод, что «Спорт» курит четвертый, и выглядит он примерно так…
Майор Кедровский развернул на столе портрет мужчины со шрамом на носу. Показания портье сопоставили с показаниями медсестры. Оба выбрали сходные элементы, из которых художник составил портрет. Портье и сестра подтвердили достоверность рисунка: да, именно такой мужчина бывал у Кошуха в больнице, именно такой мужчина заходил к нему в гостиницу, был и в последний день… Портье даже вспомнил, что видел его вечером.
Поручик Левандовский вгляделся в воссозданные портретистом черты неизвестного. Вгляделся — и снова его охватила дрожь.
— Лубий! — воскликнул он, торопливо доставая из портфеля фотоснимок, который позавчера нашел в картотеке паспортного стола в Познани, когда просматривал документы людей, каким-либо образом связанных с Кошухом. Об этом своем открытии, пожалуй, самом важном, он еще не успел доложить.
И внезапно увидел перед собой нарисованное лицо Лубия! Сходство было огромное: наиболее ярко выраженные черты совпадали, совпадала и особая примета — шрам на носу.
— Кто это?
— Александр Лубий, знакомый Кошуха, которого он пригласил в суд в качестве свидетеля и который впоследствии исчез…
— По порядку! Спокойно!
Левандовский рассказал о познанских открытиях, уже подтвержденных экспертизами.
Отпечатки пальцев на оккупационном документе Анджея Кошуха действительно не имеют ничего общего с отпечатками пальцев Анджея Кошуха на учетном листке в познанской милиции и с папиллярными линиями убитого. Анджей Кошух, убитый в гостинице «Сьвит», — тот самый человек, которому семь лет назад выдали паспорт в Познани… Почему же в Б. кто-то другой отпечатал свои пальцы?
— Почему Анджей Кошух отклеил и уничтожил фотокарточку, первоначально помещенную на оккупационном документе, вклеив на ее место новый снимок? При анализе обнаружены два вида клея. Означает ли это, что на первой фотографии Анджей Кошух был снят без парика?
Почему подпись Анджея Кошуха на «кеннкарте» не совпадает с сотнями его подписей в платежных ведомостях, при прописке, на документах, найденных в ящике у него на квартире, наконец, с подписью в паспорте?
Разные подписи, разные отпечатки пальцев, подмененный фотоснимок…
Но и это еще не все.
В 1953 году, когда ему выписывали паспорт, Анджей Кошух, житель Познани, служащий машиностроительного завода, не мог представить метрики. Метрические книги католического прихода в Б. пропали во время войны. Анджею Кошуху пришлось удостоверять свою личность, время и место рождения судебным порядком. Это не так уж сложно, достаточно двух свидетелей. Кошух привел свидетелей: Александра Лубия и Корнеля Закшевского. Из протокола судебного заседания следует, что оба они родом со Львовщины, хотя из разных мест. Оба единодушно показали, что знали Анджея Кошуха во Львове еще гимназистом и студентом. Оба подтвердили, что он родился в Б. Оба дружили с ним во Львове в довоенные годы. На основе их показаний суд выдал Кошуху соответствующую справку. В то время Лубий и Закшевский жили в Познани. Лубий — автомеханик, Закшевский работал в бухгалтерии небольшого промкооператива. Лубий шесть лет назад переехал из Познани в Гдыню, оттуда перебрался в Кошалин. Год тому назад он уехал из Кошалина, где по-прежнему прописан и… с тех пор не появлялся, даже не подал о себе вести… Но побывал у Кошуха и в больнице, и в гостинице. Возможно, он курит «Спорт»!
— Следовало бы сравнить отпечатки пальцев неизвестного с отпечатками Лубия в паспортном столе.
— Действительно, следовало бы. Придется послать за ними в Познань. Теперь о Закшевском. Полгода назад его убили.
Тело нашли под утро в познанском городском парке. Закшевского задушили. Преступник действовал в перчатках. Из кармана убитого взят бумажник, это позволяет предполагать, что убийство совершено с целью ограбления. Согласно показаниям жены убитого, у него в бумажнике было около пятнадцати тысяч злотых. Убийца до сих пор не найден.
Какое странное стечение обстоятельств!
Оккупационный документ — фальшивый. Паспорт выдан на основании свидетельских показаний, и вот один из двоих свидетелей убит. Кошух вскоре после убийства Закшевского попадает в автомобильную катастрофу. Врачу удается спасти его — и после этого Кошуха убивают. Серия случайностей? Или серия преступлений? Третий бросил свою квартиру и затаился. Можно предположить, что он был последним человеком, с которым виделся Кошух.