Это случилось осенью

— Неужели мистер Хант вникает в подобные вещи? — поразилась Дейзи.

— Нет, но он и не лорд, он — деловой человек. Его интересуют производственные вопросы, на глупости у него просто нет времени. А вот у лордов полно свободного времени. Они контролируют любую мелочь!

Оставив камушек в покое, Дейзи задумчиво разглядывала сестру.

— Я часто думаю, зачем нам обязательно нужно выходить замуж за лордов? Жить в огромном полуразвалившемся доме, есть отвратительную английскую еду? Пытаться раздавать указания куче слуг, которые тебя ни во что не ставят…

— Потому что так хочет мама, — сухо ответила Лилиан. — И потом… в Нью-Йорке никто на нас не женится.

Грустно, но факт. В снобистском обществе Нью-Йорка недавно разбогатевший мужчина с легкостью находил выгодную партию, однако девушки с хорошим приданым, но скромного происхождения рисковали остаться в одиночестве. Их обходили и женихи голубых кровей, и нувориши, жаждущие с помощью брака подняться по социальной лестнице. Им только и оставалось, что искать мужа в Европе, где обедневшим наследникам старинных родов требовались богатые жены.

Дейзи скривила губы в насмешке.

— А если и тут никого не найдется?

— Тогда мы превратимся в парочку злобных старых дев, болтающихся туда-сюда по всей Европе.

Дейзи рассмеялась и перебросила длинную косу за спину. Молодым девушкам их возраста было неприлично разгуливать без шляпы, да еще со свободно свисающими волосами. Темные волосы у сестер были так густы, что нелегко было уложить их тяжелую массу в затейливую модную прическу. Лилиан отличалась очень чувствительной кожей. Ее голову просто жгло после сложной процедуры скручивания, укладки и закалывания волос, если предстояло отправиться на официальный прием. Девушка явно завидовала Аннабел Хант, обладательнице легких шелковистых прядей. Волосы Лилиан, схваченные лентой на затылке, свободно рассыпались по спине. Такой фасон был бы совершенно недопустим в обществе.

Дейзи спросила:

— И как нам убедить Уэстклифа, чтобы он заставил мать взять нас под свое крыло? Очень сомнительно, что он согласится на такое.

Размахнувшись, Лилиан запустила палкой далеко в чащу леса, отряхнув ладони от прилипших кусочков коры.

— Понятия не имею, — призналась она. — Аннабел уже сколько раз пыталась уговорить мистера Ханта, чтобы он замолвил за нас словечко лорду, но тот отказывается, говорит, что это оскорбило бы их дружбу.

— Если бы мы могли как-то вынудить Уэстклифа, — размышляла вслух Дейзи. — Обман, шантаж, что-нибудь в таком роде!

— Мужчину можно шантажировать, только если он сделает что-то постыдное, что хотел бы скрыть. Я сомневаюсь, что надутый, занудный старина Уэстклиф способен был хоть раз в жизни совершить поступок, достойный шантажа.

Дейзи захихикала Ее, рассмешило описание, данное сестрой лорду.

— И вовсе он не надутый и не занудный. И уж тем более не старый.

— Мама говорит, ему почти тридцать пять Я бы сказала, это почтенный возраст.

— Да, но он в такой форме! Мало кто из двадцатилетних сравнится с лордом Уэстклифом.

Каждый раз, когда речь заходила о лорде Уэстклифе, Лилиан чувствовала, что в ней закипает злость. Что-то похожее она ощущала, когда в детстве братья отнимали у нее куклу и перебрасывали друг другу, а она металась между ними туда-сюда, плача и умоляя вернуть любимую игрушку. Она не знала, почему любое упоминание о графе ее так уязвляло. Она раздраженно передернула плечами.

Вдруг они услышали счастливые вопли и радостные крики. Похоже, где-то рядом играли дети, Лилиан взглянула в сторону конюшен:

— Что там такое?

— Не знаю, кажется, кто-то веселится. Посмотрим?

— У нас мало времени, — напомнила Лилиан. — Если мама обнаружит, что нас нет…

— Мы быстро. Ну пожалуйста, Лилиан!

Пока они раздумывали, со стороны конного двора послышались новые взрывы хохота. Они казались еще громче на фоне окружающего спокойного пейзажа. Любопытство победило. Лилиан скорчила сестре гримасу.

— Давай наперегонки!

И пустилась бежать со всех ног. Дейзи подхватила юбки и бросилась вслед. Ноги у нее были короче, чем у Лилиан, но она была легкая и воздушная, словно эльф Ей почти удалось догнать сестру, когда они подбежали к конюшням. Пятеро мальчишек, лет от двенадцати до шестнадцати, играли на небольшом доле за оградой. Судя по одежде, это были мальчики-конюшие. Они сбросили башмаки у входа и бегали по полю босиком.

— Видишь? — радостно спросила Дейзи. Присмотревшись, Лилиан увидела, что один из мальчишек размахивает ивовой палкой, и рассмеялась:

— Они играют в лапту!

Эта игра, в которой использовались, бита, мяч и четыре «убежища», расположенные по углам ромба, пользовалась особой популярностью и в Англии, и в Америке. В Нью-Йорке же увлечение лаптой приняло форму помешательства. В нее играли мальчики и девочки всех сословий. Лилиан с тоской вспомнила, сколько пикников заканчивалось прекрасным вечером, проведенным за игрой в лапту. А в это время мальчики толпились возле игровой площадки. Колья, обозначающие границы «убежищ», были вкопаны глубоко в землю, площадки между ними утоптаны в полосы голой земли. Лилиан сразу узнала мальчишку, одолжившего «желтофиолям» два месяца назад биту для той злополучной игры.

Дейзи спросила с надеждой в голосе:

— Думаешь, они пустят нас поиграть? На пару минут?

— Почему бы и нет? Вон тот рыжий одалживал нам биту. Кажется, его зовут Артур.

В этот момент мяч звонко шлепнулся о плоскую сторону биты и полетел прямо к девушкам. В Нью-Йорке такой удар назвали бы «перелет». Лилиан поймала мяч голыми руками и вернула его на поле, бросив мальчишке. Тот инстинктивно поймал мяч, удивленно глядя на нее. Увидев двух девушек, все игроки застыли в нерешительности.

Лилиан шагнула вперед, отыскивая глазами рыжеволосого мальчика.

— Артур? Помнишь меня? Я была здесь в июне. Ты еще одолжил мне биту.

Лицо мальчика просияло.

— Так это вы, мисс… мисс…

— Боумен. А это моя сестра. — Лилиан небрежно махнула рукой в сторону Дейзи. — Мы только хотели вас спросить… пустите нас поиграть? На пару минут?

Мальчики ошарашено молчали. «По-видимому, — подумала Лилиан, — одолжить биту — это одно, а принять в игру с другими мальчишками из конюшни — совсем другое».

— Мы не так уж плохо играем, правда, — сказала она — Мы много играли в Нью-Йорке. Так что если вы боитесь, что мы испортим вам игру своей неповоротливостью…

— Дело не в этом, мисс Боумен, — возразил Артур, и его лицо стало почти такого же цвета, что и огненные волосы. Он неуверенно обвел взглядом товарищей, а потом снова повернулся к ней — Дело не в этом, леди. Вы ведь не можете, мы ведь слуги, мисс.

Лилиан возразила:

— Сейчас у вас перерыв, не так ли? Мальчики осторожно закивали.

— Ну так у нас тоже перерыв, — сказала Лилиан. — А это всего лишь глупая игра в лапту. Пожалуйста, пустите нас поиграть. Мы никому не скажем!

— Покажи им парочку ударов, — прошептала Дейзи уголком рта. — Например, «осу».

Вглядываясь в непроницаемые лица ребят, Лилиан с важным видом объяснила:

— Я умею подавать всякие подачи — быстрые, низкие. Неужели вам не интересно посмотреть, как подают американки?

Она, конечно же, видела, что ребята заинтригованы. Артур неуверенно сказал:

— Мисс Боумен, если кто-нибудь увидит, как вы играете с нами на конном дворе, нас накажут.

— Обещаю, что нет, — сказала Лилиан. — Если кто-нибудь нас поймает, мы возьмем все на себя Я скажу, что мы вас заставили.

Было видно, что ребята им не верят, но Лилиан и Дейзи продолжали их упрашивать, пока не добились своего. Их взяли в игру.

Завладев потертым кожаным мячом, Лилиан медленно согнула и разогнула руку, щелкнув костяшками пальцев, и повернулась лицом к отбивающему. Сделав упор на левую ногу, она шагнула вперед и бросила мяч. Это была быстрая, хорошая подача. Мяч чмокнул, попав в руки ловца, а отбивающий промазал. Ребята одобрительно свистнули.