Страница 14 из 48
Испытав горячий прилив гнева, Максим Исидорович положил перед собой лист бумаги, схватил ручку — и побежали по белому листу быстрые тесные строчки.
Позднее, приехав к себе на дачу, он распорядился зарезать барана. Жаль, не соберутся гости по вечерней прохладе, зазря такой богатый баран пропадет! Впрочем, пропадать ему нет резона. И Пиреев велел заднюю ляжку и немного ребрышек оставить на шашлык. Остальное мясо садовник Эльхан вынес за ворота и распродал в розницу на соседних дачах.
И вот он, шашлык. Максим Исидорович сам помог Эльхану нанизывать куски мяса на шампуры, сам ворочал их на мангале, нагулял себе аппетиту. С соседних дач тоже тянуло шашлычным духом.
Не следовало, ах, не следовало Максиму Исидоровичу есть злополучного этого барана! Не расслышал он подвоха в жалобном бараньем меканье…
— Прочтите. — Вера Федоровна протянула Грушину бумагу с цветным штампом в углу, с номером и датой.
Бумага была убийственная. Нет, нет, она не содержала угроз и проклятий. Напротив, она была исполнена благожелательности и имела целью «достижение экономии фондов исследовательских работ». Именно поэтому исследование электромагнитных явлений в океанских течениях исключалось из тематики института как неподготовленное.
— Поразительно! — воскликнул Грушин, прочитав бумагу и передавая ее Нонне.
— Вас это поражает, Леонид Петрович? — Вера Федоровна включила настольный вентилятор и подставила воздушной струе разгоряченное лицо. — А ведь в прошлом году вы примерно в таких же выражениях возражали против океанской темы.
Грушин беспокойно заерзал на стуле:
— Я действительно возражал, потому что… потому что у нас на Каспии дел полно… Помилуйте, Вера Федоровна, вы ведь не думаете, надеюсь, что я…
— Не думаю, конечно. Это было бы просто непорядочно. По-видимому, Пиреев вспомнил вашу прошлогоднюю аргументацию. Он что же — вздумал мстить нам за провал своей защиты? Ничего себе! Мы делаем для него диссертацию, он вдруг заваливает защиту и после этого на нас же хочет отыграться… А вы, Нонна, что скажете?
— Надо звонить в Москву. Надо отстоять тему.
— Это я и без вас знаю. — Вера Федоровна устало закрыла глаза ладонью. — Думала, вы мне что-нибудь путное посоветуете… Ладно, — выпрямилась она и потянулась за сигаретами. — Не задерживаю вас больше. Остановите пока океанскую тему.
Бывший фармацевт, а ныне тишайший пенсионер Фарбер сидел, как всегда, у окна галереи, выходившего на открытую площадку дворовой лестницы. Худой и сутулый, в старой парусиновой блузе, он сидел целыми днями у окна и читал, читал… Время от времени он задремывал, уткнув в книгу бледный нос, но ненадолго. Проснувшись, сразу находил нужную строчку и читал дальше. Сын-инженер снабжал его книгами о древних цивилизациях — других жанров Фарбер не признавал..
Валерий, взбежав на площадку второго этажа, кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание соседа, и спросил:
— Ной Соломонович, Ур не приходил?
Фарбер чуть повернул к нему голову, взглянул косенькими глазами, сказал слабым голосом:
— А, это ты? — В горле у него будто клокотало. — Нет, не приходил.
— Где его носит? — пробормотал Валерий. — Дайте ключ, пожалуйста.
С тех пор как тетя Соня уехала к заболевшей сестре в Ленинград, жизнь у них совсем разладилась. Валерий обедал в столовке или наскоро стряпал дома. Потом спешил к Ане — почти все вечера они проводили вместе. А последнее время, когда Аня взяла отпуск для подготовки к экзаменам, она чаще приходила к Валерию — он помогал ей готовиться по математике и химии. В этом году Аня, провалившаяся два года подряд, решила обязательно поступить на биологический факультет. А Ур после работы исчезал. То уезжал с Рустамом и другими ребятами на пляж, то провожал Нонну, а несколько раз Валерий видел, как он шел прямиком в цирк. Где он обедает? Шут его знает. Иногда Ур забегал после работы домой — для этих-то случаев и стал Валерий оставлять ключ у соседа.
Войдя в пыльную, неприбранную квартиру, Валерий повалился в кресло возле телефона, закурил и набрал Анин номер.
— Привет, — сказал он. — Ты придешь?.. А кто знает? Давай, давай бери свою химию и приходи… Новости? Да никаких новостей… Нет, есть одна: бумага пришла, закрыли нам океанские течения… Ну, тему океанских… Да, представь себе. Так ты придешь?.. Известно кто — Пиреев. Я ж тебе говорил, что он провалил защиту. Ну вот. А теперь он чего-то на наш институт остервенился… Анечка, ну откуда я знаю? Спроси Ура, он был на защите. Так придешь или нет?.. Ничего не грозный тон, просто хочу, чтоб ты пришла. А то на днях уйду — в море меня выталкивают на родной «Севрюге»… Вот другой разговор. Ну, собирайся быстренько. Жду!
Он пообедал — проглотил несколько сосисок и запил консервированным компотом. Тут раздался телефонный звонок. Валерий схватил трубку.
— Говорит секретарь профессора Рыбакова. Лев Семенович просит вас срочно приехать.
Вот же не ко времени! Валерий стал, запинаясь, ссылаться на неотложные дела. Вежливо, но настойчиво секретарша повторила вызов.
Пришлось снова оторвать Фарбера от древних цивилизаций и оставить ему ключ для Ани. Спустя полчаса Валерий вошел в кабинет Рыбакова.
Сухопарый, седоватый профессор поднялся ему навстречу. Галстук у него был на боку, уголки воротничка некрасиво загибались кверху. Усадив Валерия в кресло, Рыбаков сел напротив, вздернул черную бровь, как бы заранее удивляясь тому, что предстоит ему услышать.
— Ну-с, Валерий Сергеевич, как поживает наш пришелец?
— Не знаю даже, что вам сказать, Лев Семеныч… Ходит на работу, как все. Работает, зарплату получает… Я даже, по правде, забыл, что он пришелец.
— Значит, ничем не выделяется? — Рыбаков сделал быструю пометку в блокноте, держа его на колене — А эти его приступы повторяются? Да? Ничего вам не удалось выяснить нового? Жаль, жаль…
Валерий устыдился своей малой информированности. И, чтобы заполнить пустоту, стал рассказывать об экспедиции на Джанавар-чай. О приборе, придуманном Уром, и о том, какие приготовления шли у них к зимней океанской экспедиции, а теперь вот все приостановлено, потому что…
— Знаю, знаю, — покивал Рыбаков. — А вот скажите, пожалуйста, утвердились ли вы во мнении, что знания Ура в каких-то областях превосходят сегодняшний уровень, достигнутый наукой?
Валерий призадумался. В области физики и математики Ур наверняка подготовлен выше нормы, доступной его, Валерия, пониманию. Конечно, это не доказательство. Удивительная способность к языкам — необычайно быстро выучился русскому, а теперь и английский освоил, и уже за французский взялся — тоже не доказательство… Но вот блокнот Ура. Пленка с загадочными свойствами… Прибор, показавший «излишек» электричества… Идея Ура об использовании течения Западных Ветров… Выслушав все это, Рыбаков еще выше вздернул бровь.
— Получение электроэнергии непосредственно из окружающего планету пространства — так, кажется, вы сформулировали? Расскажите подробнее, Горбачевский.
— Собственно, я уже все рассказал. Деталей его проекта я не знаю. Знаю только, что он получил часы для работы в вычислительном центре и готовит расчеты для обоснования проекта.
— Еще несколько вопросов, Валерий Сергеевич. Замечали ли вы у него черты, которые… ну, скажем так: можно ли какие-то его действия истолковать негативно, как приносящие или способные принести вред?
— Я такого не замечал.
— Может быть, вред отдельным лицам, которые ему почему-либо неприятны?
— Нет. У нас его все любят, и отношения хорошие.
— А способность к гипнозу — есть у него такая? Как считаете?
— Н-не замечал… — Валерий снова задумался. — Слухи какие-то ходили в институте…
— Какие именно?
— Да вздор все это… — Валерий вдруг как бы услышал со стороны свои вялые, неуверенные ответы и оказал решительно: — Лев Семеныч, прошу меня освободить. Не хочу больше… как это… соглядатаем… Я уж говорил вам: он хороший парень, я не держу его ни за какого пришельца.