Страница 20 из 48
— Здравствуйте, я на минуту. Не наслежу? Ваши окна выходят на улицу. Вы не видели в окно моряка? Я его целый день ищу. Где-то здесь рядом живет. Младший лейтенант.
— Вы обратитесь в адресный стол.
— Моряка? По-моему, нет…
— Тут кого только не увидишь! Слышь, уже моряк объявился! Ну и райончик! До остановки пешком, ям понарыли. Как на острове! Ну Сицилия! Только мафии нам не хватало!
— Мой муж редактор. Ему, извините, некогда в окна глазеть!
— Здесь как-то подрались двое, думала, поубивают друг друга, а на третий день опять у палатки. Как ни в чем не бывало!
У одного из подъездов Денисову встретились дружинники. Он объяснил им, почему находится здесь. Дружинники вызвались поговорить с продавцами гастрономов. Двое сразу же отправились дежурить на переезд.
Дома Денисов оставил себе.
Час возвращения с работы сменил час ужина. Ароматные запахи растекались по подъездам. Они не оставили Денисова равнодушным — жаркое, гороховый суп, макароны по-флотски.
Денисову казалось, будто он спускается все время по одной, растянувшейся на многие километры лестнице.
Постепенно стемнело. Из всех квартир в подъезды проникали звуки телевизоров.
— Я видел такого, как говоришь, моряка, — парень, стоявший в дверях, отступил, приглашая в квартиру, — ну и что?
Парень ужинал. Впустив Денисова, он снова сел за кухонный стол.
На парне была майка, она открывала худые плечи с синими линиями татуировок. По ним Денисов безошибочно прочитал его биографию — детская трудовая воспитательная колония, судимость, колония для взрослых. Теперь с этим, видимо, было покончено — парень пришел с работы, умылся, ужинал без спиртного.
— Зачем тебе моряк? — повторил он.
Вместо ответа Денисов молча показал синий якорек на кисти — память о службе на флоте.
Парень встал к окну.
— Кореш твой живет вон там. Видишь котельную? Теперь бери правее. Второй подъезд. Я его утром видел. Дуй туда.
В кабинете долго не снимали трубку. Из телефонной будки Денисов смотрел на занесенные снегом детские песочницы, покатые горки — не самодельные, устроенные кое-как, а типовые, о двух скатах — отдельно для среднего и младшего возраста. Большой благоустроенный двор не напоминал Денисову о его детстве, потому что рос он в другом — мужчины в нем играли по воскресеньям в «козла», молодежь танцевала под выставленную на подоконник радиолу.
Колыхалова наконец сняла трубку — Денисов не мог себе представить, что будет, если Киры не окажется на месте.
— Иду по коридору, слышу звонки. Что нового?
— Потом расскажу… Срочное дело. Бери машину и приезжай в Деганово. Совершенно необходимо. Я жду на Овражной три, у палатки, — не дав Кире возразить, Денисов повесил трубку.
В конторе ЖЭКа худенькая, похожая на белую мышку паспортистка с шумом задвигала ящики, мужчина с лицом, изрытым морщинами, ждал ее.
Денисов показал удостоверение, объяснил, в чем дело.
Паспортистка, вздохнув, словно отрезала:
— В этом подъезде моряков нет и никогда не было.
— Может, к кому-нибудь приходил?
— Когда, говорите, его видели? Вечером? Враки. Я часов до десяти с собакой гуляла — ни один в дом не вошел.
Денисов присел на стул, глядя, как она ловко собирает паспорта и укладывает в маленькие деревянные ящички.
— Интересная у вас работа, — сказала паспортистка, чтобы его утешить, — недавно мне такую книгу принесли… — Ее слова нашли в Денисове неожиданный отклик: в споре с участковым инспектором он проиграл — поиск оказался самой что ни на есть чистой натпинкертоновщиной. — …читаешь — дух захватывает!
«…Участковый инспектор прав. Сыщик-одиночка в эпоху широких оперативно-штабных мероприятий выглядит и в самом деле анахронизмом, выдумкой досужих авторов, чем-то вроде пресловутого странствующего рыцаря… Требуется новый гений, равный талантом великому Сервантесу, чтобы покончить с литературой о сыщике, как тот назад лет триста покончил навсегда с рыцарскими романами!»
— Понимаете, это очень важно, — сказал Денисов.
Мужчина, не принимавший участия в разговоре, вынул из под стопы домовых книг тетрадь в коленкоровых корках.
— Сейчас попробуем уточнить, — его начальствующий бас заполнил помещение, — подождите немного.
Денисов поднялся.
Обладатель командирского баса кому-то звонил, ежеминутно сверяясь с коленкоровой тетрадью, шутил, порой оказывался настоятельно строг. Наконец он сказал:
— Хлопотливое дело — командовать ЖЭКом. — У него было изрытое морщинами лицо, такое же серое, как его перешитая из папахи каракулевая шапка. — Моряк действительно приходил. Но не вчера — сегодня. В сто пятьдесят восьмую квартиру.
Усилием воли Денисову удалось скрыть волнение.
— Кто там живет?
— Пенсионерка, — начальник ЖЭКа помедлил, — и квартирант. Как раз сегодня решали вопрос о его прописке.
— Как фамилия квартиранта? Откуда он?
— Маевский Илья Александрович, студент из Юрюзани. Напротив, между прочим, живет заместитель начальника милиции — Александр Иванович. Хороший мужик, но его сегодня не будет.
ККК отпустила машину в начале улицы и пешком подошла к палатке. Денисов ждал ее.
— Чем могу быть полезной? — Капитан Кира Колыхалова держала себя немного примадонной, оттого что была единственной женщиной-инспектором уголовного розыска в управлении.
— Такие дела, — рассказав суть своих злоключений, Денисов ненадолго почувствовал себя вновь легко и свободно.
— Пойдем на место, — распорядилась Кира.
В сто пятьдесят восьмой квартире благодаря ее манерам им предложили пройти в комнату и сесть за стол, покрытый торжественным красным плюшем. К неудовольствию Денисова, из серванта был извлечен кофейный сервиз, мельхиоровые ложечки, какая-то вилочка с двумя зубцами и лопатка для кекса.
Женщина с жесткими волосами и маленькими черными усиками предложила им выпить кофе, перекурить.
Своего соседа — Александра Ивановича — хозяйка безгранично уважала:
— Двери моего дома открыты для его друзей, — она была рада неожиданным гостям, — я же пенсионерка. Чем прикажете заняться?
Кира нашла в сумочке распечатанную пачку сигарет «Мальборо», щелкнула зажигалкой, давая прикурить.
— Может, домашним кино? — в открытую дверь Кире была видна кинокамера, лежавшая на софе.
Сквозь наплывавшую дрему до Денисова долетали обрывки разговора:
— …Если придет ночевать. Студент, переводчик с английского. Я вас познакомлю. Собирается фильм снимать.
— Если?! Если придет ночевать?
— Вы меня не поняли. Илья Александрович — мужчина самостоятельный. Ничего такого: ни знакомств, ни выпивок. Но у них сессия! Приходится засиживаться, а то и ночевать в общежитии! Господи, как сейчас трудно учиться!
Задремать Денисову не удалось.
— …Мы жили в Севастополе, — необычной, понятной ему одному модуляцией голоса Кира пригласила участвовать в разговоре, — мама сдавала комнату морякам. Любопытный народ, и никаких хлопот с ними — по нескольку месяцев в плавании…
— Моряки народ интересный, — промямлил Денисов.
— Как раз сегодня я разговаривала с одним таким, представьте, тоже южанином, — хозяйка поправила распадавшиеся на две строгие половины волосы, — очень мило провела время. Чего он только не знает! В каких океанах не побывал!
— Как интересно! — Кира снова вооружилась зажигалкой, пододвинула собеседнице сигареты. — Кто же он — капитан, штурман?
— Он что-то говорил: окончил мореходное училище. На погонах у него одна звездочка.
— Наверное, штурман.
Неожиданно Денисову открылась причина, по которой «Моряк» оказался в его блокноте. Офицеры флота после окончания училища получают не одну, а сразу две звездочки. Какое-то количество младших лейтенантов, может быть, и несет службу, но Денисов их никогда не встречал. Вечером тридцать первого декабря на платформе сознание это произвольно зафиксировало.