Страница 7 из 48
— Нет, любитель он с серьезом, но не созревший еще.
— Да, но пока он, выходит, возит только на обмен и на продажу… — разочарованно протянул Грошев. — Впрочем, может быть, он возит не только цветочные луковицы…
Что-то сместилось, глаза у продавцов потухли. Они быстро переглянулись и замкнулись в себе.
— Возможно, возможно, — быстро и отрешенно пробормотал тот, что был одет в щегольскую нейлоновую куртку. — Чего не бывает на белом свете.
Второй, в стеганке, сомневающе покачал головой.
— Он ведь не только к нам ездит. Машина своя, отчего не ездить? И почему не подвезти попутно?
— Да, конечно, — небрежно кивнул Николай. — В конце концов, это его дело.
— Вот именно, — многозначительно сказал человек в нейлоне.
Они говорили так, что Николай не понимал — то ли они знали о чем-то предосудительном в поведении Камынина и подсказывали, то ли, наоборот, прикрывали Ивана Тимофеевича. И это настораживало. Но выйти из своей роли Николай себе не позволил.
— Просто меня заинтересовало — неужели можно зарабатывать деньги на луковицах?
— А почему бы нет? В вашем городе есть десятка два, а то и три таких любителей, что если бы они захотели, то смогли бы жить только на цветах. Как, впрочем, и в нашем. Только…
— Что — только?
— Только, когда имеешь дело с цветами, думаешь все-таки не о заработке. Тут, молодой человек, иные материи.
— Нет, почему? — опять покачал головой продавец в стеганке. — Заработать можно. И зарабатывают. И страшного тут ничего нет — цветы без труда не растут. Лишь бы без спекуляции.
— А спекулируют?
— Как сказать… Вернее, как посмотреть. Вот мы с ним тоже вроде бы спекулируем. Меняем свое на чужое, а лишнее продаем. Но я себе на машину не заработал. Тут, молодой человек, главное в другом интересе. — Продавец говорил вроде бы доверительно, даже с легким трепетом в голосе. — А Камынин что ж… Он, конечно, может со многих мест возить. И продавать может… Только мы этого не замечали. — Курносый продавец в стеганке вдруг выпрямился, и его скрытые под мохнатыми бровями маленькие глазки как бы раскрылись и сверкнули зло, настороженно и непримиримо. — А вы, молодой человек, как я вижу, не цветами интересуетесь… Так вот сразу скажу — надоело. Свои проверяли, проверяли, а теперь еще и приезжие нос суют. Вам понятен мой намек?
— Понятен… — усмехнулся Николай.
— Так вот, когда к себе приедете, сразу скажите, что имели дело с бывшим старшиной милиции Егоровым, — он вдруг подтянулся и с нескрываемым презрением протянул: — Салага…
Можно было рассердиться, смутиться, но Грошев только рассмеялся. Ну раскусили его — ну и что? Видно, мужики дельные, увлеченные. Крепкие мужики. И он примирительно сказал:
— Ладно, бывший старшина Егоров. Не пугайся. Цветы меня тоже интересуют. Я ими, может, еще до пенсии займусь. Фамилии мне ваши дал Камынин. Честно говоря, что-нибудь подозрительного за ним не наблюдалось? Вроде спекуляции или перевозки других, кроме луковиц, товаров?
— Нет, — сказал Егоров. — Не замечалось. В точности я, конечно, ручаться не могу. Но глаз у меня наметанный — нет в нем этого. Однако я не помню, чтобы, приезжая, он открывал багажник. Весь материал возле него в лукошке обретался. И еще можешь заметить: мы свои операции здесь, на глазах, проводили или дома. А он потом в Москву ехал и обратно заезжал с новым материалом. Но впрямую подозрений нет. Не возникали.
Они попрощались не то чтобы дружески, но и не враждебно.
А вот коллега по следствию оказался не очень приятным человеком. Он долго и въедливо проверял документы, потом созванивался с начальством и уже потом, получив прямой приказ ознакомить Грошева с интересовавшим его делом, опять стал звонить и спрашивать — все ли можно рассказать или, может быть, подозрения оставить про запас?
Его водянистые, почти немигающие глаза смотрели пристально и въедливо.
Дело было действительно очень похоже на то, которым занимался Грошев. В подворье старинного монастыря угрюмая просторная трапезная оказалась занятой под склад автомобильных деталей. Толстенные перекрытия и стены, забранные коваными решетками маленькие окна, выложенный мощными каменными плитами пол. Выдача и прием деталей через одну дверь. Никаких возможностей для хищения.
Следствие установило, что один из рабочих дважды замечался в продаже дефицитных запасных частей. Кладовщик, точнее заведующий складом, и второй рабочий утверждали, что их сослуживец эти запчасти брал не со склада, а покупал у разных лиц. Рабочий в начале следствия выглядел лишь контрагентом у этих «разных лиц».
Однако никто из «разных лиц» не допрашивался, и постепенно, под влиянием признаний этого рабочего-контрагента, изменили свои показания и завскладом, и второй рабочий. Они стали допускать, что их товарищ мог воровать не только мелочи, которые он сбывал возле автомагазина, но и более крупные детали и агрегаты, пропадавшие со склада в солидных количествах. Рабочего осудили, заведующего складом сменили, второй рабочий ушел сам.
— Все они там одним миром были мазаны, — сказал коллега. — Один за всех отдувается.
— Вы намекнули, что есть новые подозрения. И сейчас на складе обнаружились нехватки?
— Да… Опять меня в это втягивают. А я говорю — не мое уже. Украсть со склада извне невозможно. Вора нужно искать внутри.
— И вы нашли?
— Ищу.
Больше разговаривать с этим «коллегой» Николаю не хотелось. Он записал адреса бывшего завскладом, уволившегося рабочего и пошел смотреть склад. В глубине обнесенного каменным забором двора бывшая трапезная тоже казалась «непотопляемой». Николай обошел ее с трех сторон, убедился, что проникнуть в помещение без взлома невозможно, и через пролом в заборе вышел к четвертой стене здания. Она была глухой, без окон, и только наверху, под самой крышей, виднелась вентиляторная дыра: круглая, ровная и зарешеченная. До нее метров шесть от земли.
«Та же картина, — почти ожесточенно подумал следователь. — И это совпадение уже не может показаться странным».
Им овладела деятельная веселая бодрость, и он отправился разыскивать бывшего заведующего складом. Дома того не оказалось, но на работе — крупном тракторном заводе — его разыскали сразу. Сухонький, с изможденным лицом и большими крепкими руками, он встретил Грошева привычно-настороженно, поначалу отвечая на вопросы отрывисто и односложно. Но потом подобрел и разговорился.
— Что меня больше всего смущало? — прикрывая глаза и разводя темными от въевшегося масла руками, рассуждал он. — Выбор деталей. Тут должен предупредить — цена автодеталей на рынке совсем иная, чем, например, в магазине. Возьмите прокладочку к помпе. Цена ей пятак. А на рынке и в рубль не обойдешься. Или сальники, подшипники… Если дефицит — не то что индивидуальные владельцы, а таксисты и просто шофера любые деньги отдадут. Вот этот наш рабочий, Василий, хороший, между прочим, человек, семейный, но любитель выпить, этим и пользовался. Мы детали иногда получаем в контейнерах, а иногда возим сами, машинами. Экспедитор на заводе, пока оформляют документы, обязательно норовит пробежать по производству. Там в портфель прокладочек наберет, там разных резиновых деталей или еще чего… Крупного, ясно, не вынесешь, а мелочь тянут. Ну вот, привезет и сдает Василию. Тот сунет трояк или пятерку, а сам вечерком к магазину или к стоянкам такси: «Вот, ребята, не нужно ли?» Иному сегодня не нужно, но мелочь-то дефицитная, и берет про запас.
— А скажите, не бывало так, что у вас не хватало каких-нибудь деталей?
— Ну как же! Склад — одно слово. Что-то забыл занести в карточку, в каком-то заводском ящике оказалось не десять, а двенадцать деталей. Так все время — одного не хватает, другое в излишке. Очень плохой учет на заводах. По своему теперь знаю. Вали кулем — потом разберем. Ну а раз так, вертишься: лишнее сменяешь у кого-нибудь на то, чего самому не хватает. Иной раз и загонишь, опять-таки через Василия, чтобы купить другое и восполнить недостачу. А вот когда кражи у нас пошли, тут совсем иное дело. Ровно как кто знал, что в тот час на рынке с руками оторвут. У нас на складе детали для грузовых и для легковых машин лежали. Так вот, брали самое дефицитное и по возможности легкое. Например, динамка, генератор — дорогая вещь. Ни одной не пропало. Карбюраторов же — десятки. Лампочки у нас появились импортные, более мощные, чем наши, — пропали. Передние амортизаторы, пружины — за ними все охотятся. Да… Брали непременно на выбор и обязательно такое, что можно сразу снять, заменить, или совершенно необходимое для ремонта — реле там всякие и так далее. А ведь все это по разным стеллажам лежало. Это ж нужно было знать, куда что я положил. Выбирать, одним словом.