Весенний скандал

– У мистера Ханта множество неженатых знакомых, – сказала Аннабелла. – Он может их представить.

– Спасибо, – ответила Дейзи, – но брак с бездушным профессионалом не принесет мне счастья. – Помолчав, она извиняющимся тоном добавила: – Не в обиду мистеру Ханту будь сказано, конечно.

– Я бы не стала называть всех мужчин, имеющих профессию, бездушными, – рассмеялась Аннабелла. – Временами Хант бывает очень чувствителен и эмоционален.

Все три посмотрели на Аннабеллу с сомнением. Никто не мог представить себе ее мужественного крупного мужа сентиментальным. Мистер Хант был умным и обаятельным, но казалось, эмоций проявлял не больше, чем слон при зудении комара.

– Ловим тебя на слове, – сказала Лилиан. – Давайте ближе к делу. Эви, ты не спросишь Сент-Винсента, нет ли у него подходящих джентльменов для Дейзи? Теперь, когда мы расширили границы поисков, нужный экземпляр обязательно найдется. Видит Бог, твой муж знает в Англии всех, у кого водятся деньги.

– Я его спрошу, – решительно ответила Эви. – Уверена, мы сможем предложить подходящую кандидатуру.

Став владельцем респектабельного игорного клуба «Дженнерз», созданного много лет назад отцом Эви, лорд Сент-Винсент быстро поднял дело на недосягаемую высоту. Он руководил клубом придирчиво и строго, тщательно следил за персоналом и финансовым положением всех его членов.

– Спасибо, – искренне ответила Дейзи. Мысли о клубе увлекли ее. – Мне интересно... как ты думаешь, лорд Сент-Винсент может больше разузнать о таинственном прошлом мистера Рогана? Может, он давно потерявшийся ирландский лорд или что-нибудь в этом роде.

В комнате вдруг возникла тишина и повеяло холодком, словно в гостиной внезапно закружился вихрь искрящихся снежинок. Дейзи заметила, как многозначительно переглянулись сестра и подруги. Она рассердилась на них и еще больше на себя за то, что упомянула человека, который помогал управлять игорным клубом.

С Роганом, молодым полуцыганом с темными волосами и яркими ореховыми глазами, Дейзи встречалась лишь однажды, и он без разрешения поцеловал ее. Точнее говоря, поцелуев было три, и это был самый большой эротический опыт в ее жизни.

Роган поцеловал ее так, словно она взрослая женщина, а не чья-то младшая сестра, с игривой чувственностью, намекавшей на то запретное, к чему вел поцелуй. Дейзи следовало бы дать ему пощечину. А она постоянно грезила об этих поцелуях.

– Я так не думаю, милая, – первой нарушила молчание Эви.

Дейзи в ответ просияла улыбкой, обращая свои слова в шутку:

– Да, конечно, никакой он не лорд! Но ты же знаешь мое буйное воображение... мне везде мерещатся тайны.

– Мы должны сосредоточиться на главном, Дейзи, – твердо сказала Лилиан. – Никаких фантазий, выдумок... и мыслей о Рогане. Он только отвлекает.

Первым порывом Дейзи было ответить какой-нибудь едкой репликой, как она делала всегда, когда Лилиан начинала командовать. Но, взглянув в карие глаза сестры, с таким же оттенком корицы, как у нее самой, она увидела в них панику и почувствовала прилив сестринской любви.

– Ты права, – сказана Дейзи, заставив себя улыбнуться. – Тебе не нужно волноваться. Ясделаю все, что потребуется, чтобы остаться здесь с тобой. Даже выйду замуж за нелюбимого.

Снова повисла тишина. Потом заговорила Эви:.

– Мы найдем человека, которого ты полюбишь, Дейзи. И надеюсь, ваши взаимные чувства будут со временем только укрепляться. – Ироническая улыбка скользнула по ее пухлым губам. – Порой такое случается.

Глава 3

«Сделка, которую вы заключили с моим отцом...» Эта фраза Дейзи еще долго отдавалась эхом в голове Мэтью. Он собирался при первой же возможности отвести в сторонку Томаса Боумена и выяснить, в чем дело. Но гости все прибывали, вряд ли удастся улучить такой момент до вечера.

Мэтью задавался вопросом, неужели старик Боумен действительно задумал женить его на Дейзи. Боже милостивый! За долгие годы Мэтью многое передумал о Дейзи Боумен, но и мысли не допускал о женитьбе. Это было настолько фантастично, что не стоило и задумываться. Поэтому он ни разу не поцеловал ее, не танцевал с ней и даже не прогуливался, зная, что последствия для его душевного состояния будут катастрофическими.

Тайны прошлого преследовали его в настоящем и ставили под удар будущее. Мэтью никогда не покидало чувство, что образ, который он себе создал, может рухнуть в любую минуту. Стоит только кому-то сопоставить факты, узнать, кто и что он на самом деле, и все пойдет прахом. Дейзи заслуживает честного и цельного человека, а не такого, который построил всю жизнь на лжи.

Но сердцу не прикажешь. Мэтью всегда желал ее с такой силой, которая, казалось, буквально сочилась сквозь поры его кожи. Дейзи была милой, доброй, скорой на выдумку, порой -сверх меры рассудительной и в то же время чрезвычайно романтичной. Ее темные искрящиеся глаза всегда затуманивали мечты. Зачитавшись, она часто опаздывала к ужину. Постоянно теряла наперстки, тапочки, карандаши. И любила предаваться мечтам под звездами. Мэтью не мог забыть, как однажды ночью увидел ее на балконе. Перегнувшись через перила, она мечтательно подняла к небу нежное лицо. Мэтью тогда охватило горячее желание броситься к ней и целовать до бесчувствия.

Мэтью часто, слишком часто, представлял себя в постели с ней. Если бы подобное когда-нибудь произошло, он был бы так нежен... боготворил бы ее. Он готов на все, лишь бы доставить ей удовольствие. Он мечтал играть ее волосами, гладить мягкую округлость бедер, пройтись губами по плечам. Баюкать ее в своих объятиях. Он хотел этого и гораздо большего.

Его удивляло, что до сих пор никто не догадался о его чувствах. Дейзи могла бы это заметить с первого взгляда. К счастью, она ничего не поняла. Она всегда относилась к нему как к мелкой сошке в компании отца, и Мэтью был ей за это благодарен.

Однако что-то изменилось. Он вспомнил, как Дейзи смотрела на него сегодня днем. В ее глазах застыло недоумение. Неужели он так изменился? Мэтью не слишком заботился о своей внешности. Главное, что волосы подстрижены и лицо чистое. Суровое воспитание уничтожило малейшие проблески тщеславия – как и все бостонцы, он питал отвращение к чванству и всячески избегал всего нового и модного.

Однако в последние два года Томас Боумен требовал, чтобы Мэтью посещал его портного на Парк-авеню, пользовался услугами настоящего парикмахера, а не уличного брадобрея и приводил в порядок руки, как полагается джентльмену его положения. По настоянию Боумена Мэтью нанял кухарку и экономку и, следовательно, стал лучше питаться и набрал вес. Вместе с потерей последних примет юности это придало ему вид зрелого мужчины. Мэтью задался вопросом, понравился ли Дейзи, и тут же выругал себя за это.

Но она смотрела на него сегодня так... будто увидела его впервые.

Много раз он приходил в дом своего босса на Пятой авеню, но ни разу Дейзи не одарила его таким взглядом. Мэтью мысленно вернулся к тому вечеру, когда познакомился с Дейзи.

Его пригласили на семейный ужин. Прекрасно отделанную столовую освещала хрустальная люстра, на стенах плотные золотистые обои, под потолком позолоченная лепнина. На одной стене четыре огромных зеркала в массивных рамах. Таких больших зеркал Мэтью в жизни не видел.

За ужином присутствовала почти вся семья. Томас восседал во главе стола, его супруга Мерседес – напротив, по сторонам расположились дети. Двое сыновей – весьма упитанные юноши, каждый вдвое тяжелее Мэтью. Дочери, Лилиан и Дейзи, сидели рядом, тайком сдвигая свои стулья и тарелки.

Отношение Томаса к дочерям было весьма своеобразным. Он то игнорировал их, то обрушивался с жестокой критикой. Старшая, Лилиан, отвечала Боумену с угрюмой дерзостью.

А пятнадцатилетняя Дейзи смотрела на отца жизнерадостно и весело, чем, кажется, несказанно раздражала его. Глядя на нее, Мэтью хотелось улыбнуться. С ее светлой кожей, необычным разрезом карих глаз, с постоянно меняющимся выражением лица, она, казалось, пришла из заколдованного леса, населенного фантастическими существами.