Страница 7 из 67
Паллахакси был колонизирован одним из астонских вождей ещё в эпоху Возрождения. Его звали Юбб-Габоа. Несколько веков спустя войска Эрто спустились с Жёлтых Гор и оттеснили астонцев в море.
— Они что, не умели плавать?
— История — страшно увлекательная штука, Дроув. Оказывается, когда узнаешь о делах наших предков, понимаешь больше и о себе, и об окружающем мире. Согласен?
— Угу.
— Мы пришли. Это мастерская Сильверджека. Ну, кто здесь главный? Где твоя лодка?
— Слушай, я не знаю. Я никогда здесь раньше не был.
Вольф уверенно направился в сторону здания, и я последовал за ним. Это было огромное, напоминавшее сарай сооружение, пропахшее опилками и смолой, заполненное лодками на разных стадиях изготовления. Всюду работали люди, склонившись над верстаками и ползая под лодками. В ушах эхом отдавался стук молотков, шум пил и морские ругательства. Никто не обращал на нас внимания.
Затем мы оказались в небольшом кабинете.
Дверь позади захлопнулась, внезапно отрезав шум. Человек, сидевший за столом, при виде нас поднялся и неуклюжей походкой направился к нам; весь его вид выражал некую первобытную угрозу. Сначала мне показалось, что на нём меховая куртка, но потом я понял, что он голый по пояс. Он был самым волосатым мужчиной из всех, кого я когда-либо видел, и у него было странное выпуклое лицо; подбородок поднимался вверх к носу, а лоб — вниз, как у рыбы. Пока я таращился на него, Вольф спокойно произнёс:
— Вы, вероятно, Паллахакси-Сильверджек. Лодка для Алика-Дроува уже готова?
Чудовище, которое, казалось, готово было разорвать нас на куски, остановилось. Где-то под волосами появился широкий рот.
— Ну да, парни. Конечно, готова. Никто никогда не посмеет сказать, что Сильверджек опаздывает с лодкой. Идите за мной.
Он повёл нас через двор к берегу. Там в нескольких шагах от мягко плескавшихся волн лежала самая прекрасная лодка из всех, какие мне приходилось видеть. Снаружи она была покрашена в голубой цвет, а внутри покрыта лаком. В ранних летних сумерках она, казалось, блестела. Лодка была с плоским дном, высокой мачтой и выглядела быстрой, специально рассчитанной на то, чтобы скользить по водной поверхности грума. Она была около четырёх шагов в длину, достаточно маленькой для того, чтобы я мог управляться с нею в одиночку, но достаточно большой, чтобы взять на борт по крайней мере трёх пассажиров, если бы мне этого захотелось.
— Выглядит неплохо, — оценил Вольф.
— Самая лучшая лодка в Паллахакси, — прогудел Сильверджек. — Я покажу вам, как ставить паруса.
— Всё в порядке, — запротестовал Вольф. — Я уже имел дело с лодками.
— Многие парни говорят так, а потом нарываются на неприятности, — снисходительно проворчал Сильверджек, вращая лебёдку. Я начал испытывать к нему тёплые чувства; мне показалось, что и Вольф нашёл в нём родственную душу. Голубой парус плескался на лёгком ветру; жаль, что мы вынуждены были ждать грума.
Сильверджек продолжал:
— Всё-таки не сочти за труд и послушай, когда тебе объясняют. Эта лодка сделана для грума. Если ты выйдешь на ней в море сегодня, у тебя будут большие неприятности, парень. — Он сжал плечо Вольфа, рыча от смеха, и я втайне благословил его.
— Сегодня очень небольшое волнение, — холодно заметил Вольф, бросая взгляд на спокойную зелёную водную гладь залива. — У неё достаточно высокие борта для такой погоды. Я думаю, мы можем сегодня поплавать, Дроув.
— Слушай, Вольф, может быть, всё-таки стоит подождать? — слабо спросил я. Сильверджек уставился на нас.
— Чья это лодка, парни? Мне говорили, что она для Дроува, но, похоже, всем заправляет Вольф.
Вольф надменно разглядывал меня.
— Хочешь сказать, что ты струсил?
У меня горели щёки, когда я наклонился и взялся за планшир. Вольф поднял лодку с другой стороны, и мы столкнули её в воду. Мы забрались внутрь; лёгкий ветерок шевелил парус, лодка удалялась от берега. Я заметил, как волосатая спина Сильверджека исчезает за большой перевёрнутой яхтой; он не оглядывался.
Я почти сразу же забыл о Сильверджеке, захваченный медленным скольжением среди стоящих на якоре рыбацких лодок, прогулочных яхт и шлюпок, заполнявших внутреннюю гавань, глядя на Паллахакси с новой точки зрения. С вершин мачт за нами наблюдали птицы-снежники; люди, работавшие на западном берегу, махали нам, каким-то странным образом чувствуя, что это наш первый выход в море. На восточном берегу рыбацкие лодки поменьше разгружали свой улов прямо на открытом рынке, и сотни снежников ссорились за место на плоской крыше.
Мы миновали высокую каменную дамбу и мягко выплыли в глубокую голубизну внешней гавани.
Послышался голос Вольфа.
— Похоже, в этой лодке полно воды, — сказал он.
Глава 4
Я сидел на кормовой банке, держа румпель, а Вольф — посредине, удерживая парус. Мы были уже во внешней гавани и как раз выходили из-под прикрытия скал; дул свежий бриз, подгоняя нас в сторону маяка на конце волнолома. Вода здесь была немного неспокойной, и время от времени волна перехлёстывала через невысокий планшир.
— Значит, вычерпывай её, Вольф, — скомандовал я, пытаясь поддержать свой авторитет шкипера.
Он беспокойно огляделся вокруг.
— У нас нет ничего подходящего, чтобы вычерпывать воду.
— Тут всего несколько капель.
— Хуже. Лодка протекает. Вода просто фонтаном бьёт. Смотри!
Когда я приподнялся с места, поток ледяной воды залил щиколотки, и я почувствовал, как вверх по ноге поднимается холодный страх. Мы погружались. Вода была ужасно холодной. Я лихорадочно огляделся вокруг в поисках помощи. До ближайшего судна было страшно далеко, и мы были обречены на смерть от истощения, которой предшествовало медленно надвигающееся безумие, по мере того как вода постепенно охлаждала бы наши тела и замораживала наш разум.
Перед лицом наихудшего я всё же сумел переключить своё внимание на более практические проблемы.
— Мы никогда не доберёмся до волнолома, — сказал я. Слева от нас нависала высокая чёрная скала. — Может быть, нам удастся выгрести к берегу, против ветра. Смотри, там пляж. Мы могли бы добраться до берега.
Это недалеко.
— Чем мы будем грести? — беспомощно сказал Вольф. Всю его напыщенность как ветром сдуло, он, казалось, уменьшился в размерах, сжавшись на центральной банке, обхватив себя руками и дрожа, в то время как вода дошла ему уже до пояса.
Лодка наполнилась с пугающей внезапностью. Вскоре она почти с краями оказалась под водой. Единственным, что выступало над поверхностью, были мы с Вольфом от груди и выше, а также мачта.
— Вольф, — осторожно сказал я, — не делай резких движений, а то всё рухнет. Просто вынь из-под себя сиденье и будем грести им к пляжу. Ладно?
В то же время я нащупал под водой рукоятку румпеля и взялся за неё.
Вдвоём, отчаянно дрожа, мы принялись продвигать лодку в сторону берега.
Ситуация была крайне необычной, и у меня возникали сомнения, нет ли какой-либо ошибки в моей теории, но судя по тому, как оставался сзади плавающий на поверхности мусор, мы, похоже, двигались. Наконец, мы достигли берега, выбрались из лодки и вытащили её на пляж.
— Тебе придётся придумать какое-то объяснение, — сказал Вольф. — Твой отец наверняка захочет знать, зачем ты спустил лодку на воду.
Я промолчал и критически оценил наше положение. Мы стояли на очень маленьком галечном пляже длиной шагов в тридцать. Шагах в пятнадцати от воды возвышалась отвесная скала. Карабкаться по ней вверх было бесполезно.
И тут я заметил большое круглое отверстие метрах в двух вверх по скале.
Оттуда сочилась бурая жижа.
— Что это? — спросил я.
— Это сточная труба, — поморщился Вольф.
— Великовата для сточной трубы, а? Достаточно большая, чтобы в неё залезть.
— Да, но лучше забудь об этом. Я не собираюсь лазить ни по каким сточным трубам, Алика-Дроув.
Я продолжал обследовать нашу территорию. Дойдя до её восточного конца, я забрался на большой валун, выступавший в море, подумав, что, может быть, есть обходной путь, но обнаружил лишь нагромождение камней с глубокой лужей среди них.