Страница 5 из 13
К облегчению Аннабел, Хант ни словом, ни жестом не давал понять, что помнит ту давнюю встречу в панораме и украденный в темноте поцелуй. Но ведь и она, по мере того как шло время, почти убедила себя, что все это было лишь плодом разгоряченного воображения. Теперь случившееся уже не казалось реальным, особенно ее страстный ответ на поцелуй дерзкого незнакомца.
Многие люди, вне всякого сомнения, разделяли неприязнь Аннабел к Саймону Ханту, но, к досаде высших лондонских кругов, он поднялся так высоко не за тем, чтобы падать вниз. Он явно пришел, чтобы остаться. За последние годы Хант нажил огромное богатство, приобретя контрольные пакеты акций компаний, производивших сельскохозяйственное оборудование, суда и двигатели локомотивов. И несмотря на неотесанность Ханта, его приглашали на все балы и вечеринки, потому что такое состояние стало невозможно игнорировать. Хант олицетворял собой угрозу, которую представляли промышленники многовековой английской аристократии, занимавшейся сельским хозяйством. Поэтому знать с плохо скрытой недоброжелательностью взирала на чужака, хотя и пускала в свой замкнутый кружок. Хуже того, Хант даже не давал себе труда изобразить смирение и искренне наслаждался тем, что нагло врывается туда, где ему вовсе не были рады.
В тех немногих случаях, когда они встречались, Аннабел вела себя с Хантом крайне холодно, отвергая всякие попытки завести разговор и отказывая в приглашении на танец. Но он почему-то не обижался. Наоборот, его искренне веселило ее презрение. Мало того, ей всегда хотелось съежиться под его откровенно оценивающим взглядом. Аннабел надеялась, что со временем Хант потеряет к ней всякий интерес, но пока что он оставался раздражающе настойчивым.
Аннабел всей кожей ощутила облегчение остальных кандидаток в старые девы, когда Хант, проигнорировав их, шагнул прямо к ней.
— Мисс Пейтон, — приветствовала он.
Его обсидиановые глаза не пропускали ничего: ни тщательно заштопанных рукавов платья, ни россыпи розовых бутонов, призванных скрыть обтрепанный вырез корсажа, ни фальшивых жемчужин, свисавших с ушей.
Аннабел ответила взглядом, исполненным ледяного вызова. Самый воздух между ними, казалось, был заряжен грозовым электричеством: еще немного, и в тесном пространстве начнут проскакивать молнии. Близость этого человека неприятно действовала на нервы, но что она могла поделать?
— Добрый вечер, мистер Хант.
— Не удостоите ли меня чести потанцевать с вами? — без всяких преамбул спросил он.
— Благодарю вас, нет.
— Почему?
— Ноги устали.
Темная бровь насмешливо выгнулась.
— С чего бы это вдруг? Вы весь вечер не вставали со стула.
Аннабел не моргнув глазом выдержала пристальный осмотр.
— Я не обязана объясняться с вами, мистер Хант.
— Пожалуй, один вальс вы вполне бы смогли выдержать.
Несмотря на все усилия оставаться спокойной, она ощутила, как дернулась щека, а губы сами собой сжались.
— Мистер Хант, — сухо процедила она, — вам никто не объяснял, насколько невежливо пытаться заставить леди сделать что-то против ее воли?
Хант едва заметно улыбнулся.
— Мисс Пейтон, если бы я когда-нибудь заботился о мнении других… не говорю уже о так называемой вежливости, то никогда бы не добился того, чего желал. Я всего лишь посчитал, что вам надоело вечно подпирать стены и захочется хотя бы ненадолго ощутить себя равной среди равных. И если этот бал пройдет по обычной программе, то мое приглашение на танец окажется единственным, полученным вами за весь вечер.
— Ах, ну кто бы мог устоять против такого обаяния, — издевательски протянула Аннабел. — Такой искусной лести! Не пойму, как только я могла вам отказать?
Глаза Ханта настороженно блеснули.
— Значит, вы потанцуете со мной?
— Нет! — резко прошипела она. — А теперь уходите. Пожалуйста.
Но вместо того чтобы сгореть от стыда после столь унизительного отказа, Хант нагло ухмыльнулся. Белые зубы ярко блеснули на загорелом лице. Сейчас он удивительно походил на пирата.
— Что такого страшного в одном танце? Я совсем неплохой партнер, и, кто знает, вам даже может понравиться.
— Мистер Хант! — возмутилась она. — При мысли о вас в качестве партнера в любом предприятии и любом деле у меня кровь застывает в жилах.
Хант нагнулся ближе и понизил голос так, что слышала только она одна:
— Прекрасно. Но, уходя, я оставляю вам пищу для размышлений, мисс Пейтон. Для вас могут настать и такие времена, когда вы не сможете позволить себе отклонить честное предложение порядочного человека вроде меня… или… даже бесчестное.
Аннабел, широко раскрыв глаза, отшатнулась, чувствуя, как гневно вспыхнули щеки, а краска ползет вниз, по шее, под корсаж. Нет, это уж слишком: просидеть у стены весь вечер, а потом подвергнуться оскорблениям презираемого ею человека.
— Мистер Хант, вы выражаетесь, как злодей в очень плохой пьесе, — бросила она, чем заработала очередную ухмылку и преувеличенно учтивый поклон.
Негодяй наконец убрался, а расстроенная Аннабел злобно прищурилась, провожая взглядом удаляющуюся спину.
Остальные дружно и облегченно вздохнули.
— Очевидно, он не понимает слова «нет», — покачала головой Лилиан.
— А что он сказал на прощание? — поинтересовалась сгоравшая от любопытства Дейзи. — Недаром ты вся раскраснелась.
Аннабел рассеянно потеребила серебряный футлярчик, потерла большим пальцем крошечное темное пятнышко в углу.
— Мистер Хант соизволил намекнуть, что в один прекрасный день мое положение может стать достаточно отчаянным, чтобы согласиться на предложение стать его любовницей.
Не будь Аннабел так встревожена, наверняка рассмеялась бы при виде абсолютно одинаковых, глуповато-изумленных, лиц. Но вместо того чтобы изобразить девическое возмущение или тактично переменить тему, Лилиан задала единственный вопрос, которого Аннабел никак не могла ожидать:
— Он прав?
— Да, относительно моего отчаянного положения, — признала девушка. — Но я не собираюсь становиться его, да и чьей-то еще любовницей. Прежде чем опущусь до такого, скорее уж выйду замуж за последнего грязного фермера и стану сажать свеклу.
Лилиан улыбнулась, довольная нотками мрачной решимости в голосе Аннабел.
— Ты мне нравишься! — объявила она, развалясь на стуле и скрещивая ноги, что считалось абсолютно неприличным для дебютантки.
— Ты мне тоже нравишься, — механически отреагировала Аннабел, поскольку правила этикета требовали подобного ответа, но едва слова сорвались с языка, с удивлением поняла, что это чистая правда.
— Ужасно не хотелось бы видеть, как ты тащишься за мулом и плугом по свекольному полю, — ты предназначена для более высокой участи.
— Согласна, — кивнула Аннабел. — И что ты предлагаешь? Хотя вопрос был абсолютно риторическим, Лилиан, похоже, приняла его всерьез.
— Я как раз к этому подхожу. До того как нас прервали, я собиралась сделать предложение. Нужно заключить договор о помощи друг другу в охоте на мужа. Если холостые джентльмены не гоняются за нами, значит, следует гоняться за ними. Процесс будет куда более эффективным, если мы объединим силы, вместо того чтобы сражаться поодиночке. Начнем с самой старшей — то есть с тебя, Аннабел, а закончим младшей.
— Вряд ли это выгодно мне, — запротестовала Дейзи.
— Зато справедливо, — отрезала сестра. — У тебя больше времени, чем у нас.
— Какую именно помощь ты имеешь в виду? — удивилась Аннабел.
— Какая понадобится, — буркнула Лилиан, принимаясь энергично царапать что-то в своей бальной карточке. — Будем исправлять слабости и недостатки друг друга и давать необходимые советы и содействие. Будем как одна команда раундерз[1].
Аннабел скептически покачала головой:
— Имеешь в виду игру, в которой джентльмены по очереди колотят кожаный мяч плоской битой?
— И не только джентльмены, — сообщила Лилиан. — В Нью-Йорке леди тоже могут играть. Самое главное при этом — не забываться.
1
Упрощенный вид бейсбола, напоминающий русскую лапту. Популярен среди учеников привилегированных частных школ. — Здесь и далее примеч. пер.