С тобой навсегда

– Простите, я не знала, что кто-нибудь может слышать меня, – подыскивая слова, проговорила Мира. – Вы, наверное, подумали, что я несправедлива…

– Я подумала, что вы весьма благоразумны, – ответила женщина, указывая на испачканное платье Миры. – Продолжайте, возможно, вам удастся отчистить…

Что это?

– Пунш, – сказала Мира, возвращаясь к своему занятию. – Я восхищалась этим превосходным пуншем, пока он не был пролит на мой костюм.

– Возьмите платок, – предложила пожилая женщина, вынимая из сумочки небольшой батистовый платок и протягивая его Мире. Он выпал из бледной тонкой руки и упал на пол. – Проклятие, я уронила его, – сказала она, и Мира улыбнулась, обнаружив, что, кроме нее, здесь есть и другая женщина, которая умеет эффектно выразиться. – Черт побери, да где же он? – Женщина слегка наклонилась вперед, оглядывая пол и не находя платка. – Проклятие, моя компаньонка отошла на несколько минут и некому помочь мне. Этой девицы нет рядом как раз тогда, когда она нужна.

Мира наклонилась и подняла платок. Она внимательно вгляделась в лицо женщины, и сердце Миры сжалось от сострадания, когда она увидела затянутые чуть белесоватой пеленой зрачки и поняла, что женщина плохо видит.

– Мадам, – сказала она, аккуратно вкладывая платок в руку женщины, – разрешите мне задать вам вопрос.

– Задавайте, – сказала та резко, будто давно была утомлена вопросами.

– Вы не относитесь к людям, которых легко обидеть, я это вижу…

– Разумеется! – прозвучал негодующий ответ.

– Тогда, – продолжала Мира, – я не могла не заметить, что вы.., что вам было трудно смотреть…

– Детка, с моими глазами все в порядке. Теперь давайте распрощаемся, бегите танцевать со своими…

– Я рада, что синими все в порядке. – Мира нервно растирала пятна пунша, которых уже почти не осталось. – Я просто подумала, что если вы не очень хорошо видите.., я могу помочь вам.

– Вы? Да вы только вчера из пеленок. Идите.

– Да, мадам. Спасибо за то, что предложили мне… – Голос Миры оборвался, когда женщина нетерпеливо махнула рукой.

Слегка пожав плечами. Мира вернулась к столу, где Карру удалось наконец-то успокоить Генриетту Лестер, пригласив ее на танец. В одном из поворотов танца он через плечо своей партнерши посмотрел на Миру и сделал такое мученическое лицо, что Мира рассмеялась. Ее внимание привлек Рэнд, танцующий с одной из своих кузин, у него было вежливое и внимательное выражение лица, которое означало лишь то, что он находится в смертельной тоске.

Улыбка Миры уступила место задумчивости. Если Рэнд не танцует со своей женой, то где Розали?

Найти красное с золотом платье Розали среди других не представляло никакого труда. Она танцевала с мужчиной, которого Мира не знала. По довольному лицу Розали можно было догадаться, что ее партнер – Джордж Канинг.

Это определенно был Канинг, он оказался гораздо более приятным, чем Мира предполагала. Одетый в простую тунику греческого философа, он был довольно красив, крепко сложен, невысокого роста. Его уверенность в себе вызывала доверие, но решится ли он помочь Розали, рискуя вызвать недовольство короля?

Танец закончился, раздались аплодисменты, и партнер Розали вышел из зала. Мира в тот же момент присоединилась к ней, и они, оживленно переговариваясь, проследовали к столу с пуншем.

– Канинг, – переводя дыхание, говорила Розали, – согласился поговорить со мной – он будет ждать в одной из соседних комнат. Мы не должны допустить, чтобы кто-нибудь узнал…

– Тихо, идет твой муж, – прошептала Мира и с приближением Рэнда приняла озабоченный вид.

– Рози, что с тобой? – забеспокоился Рэнд, внимательно глядя на жену.

– Она неважно себя чувствует, – заговорила Мира, изображая сострадание на лице. – Слишком много вина и танцев.

– Да, все дело в этом. – Розали не смела поднять глаза на мужа, который безошибочно мог определить, что она лжет.

Она продолжала смотреть на Миру.

– Я провожу тебя наверх… – начал Рэнд, предлагая жене руку.

– Не беспокойся, – перебила Мира, беря Розали за другую руку.

– Да, я поднимусь с Мирой, – поддержала Розали, улыбнувшись мужу. – Ты можешь еще остаться здесь, ты ведь так и не потанцевал с кузиной Тали, а я не хочу, чтобы она чувствовала себя здесь одинокой.

– Я не собираюсь танцевать с Тали, – заявил Рэнд, – не только потому, что ты плохо себя чувствуешь, но и потому, что в моей памяти свежи воспоминания о ее манере наступать на ноги партнерам.

– Бедная Тали, – печально сказала Розали, проводя рукой по лбу. – Не мог бы ты попросить кого-нибудь из своих друзей потанцевать с ней? Ради меня.

Беркли с минуту смотрел на жену, потом вздохнул и выпустил ее руку.

– Проведи ее наверх, – сказал он Мире и, покачав головой, ушел, бормоча что-то себе под нос.

– Он беспокоится о тебе, – заметила Мира.

Розали усмехнулась.

– Не пытайся объяснить мне поведение моего мужа, – сказала она, прикладывая пальцы к вискам, чтобы унять головную боль. – Я слишком хорошо знаю его – он догадывается, что что-то происходит, и ему очень не нравится, что я не говорю ему об этом. Но мне сейчас некогда, я должна поговорить с Канингом об отце.

Они шли через переполненный зал, и Мира заметила, что Розали еще сильнее побледнела.

– Ты действительно неважно себя чувствуешь? – спросила она, видя, какое у нее утомленное выражение лица. Это игра или реальная слабость?

– Здесь так душно, просто дышать нечем!

– Сейчас мы выйдем, и тебе станет лучше, – ответила Мира, и они замолчали, войдя в длинный коридор с дверями, ведущими в маленькие комнаты.

– Вторая дверь налево. Он сказал, что будет ждать там через несколько минут. – Розали заколебалась, прежде чем дотронуться до ручки двери. – Я чувствую себя такой виноватой.., но я не делаю ничего дурного! Я пытаюсь помочь моему отцу.

– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

– Нет.., пожалуйста, не надо. Я сказала Канингу, что это частное дело.

– Хорошо. Тогда что я должна делать? Я не могу вернуться в бальный зал – я рассчитывала сопровождать тебя.

– Ты не могла бы оставаться где-нибудь поблизости?

– Конечно.

– Встретимся здесь в одиннадцать часов.

– Желаю удачи, – напутствовала Мира Розали, проскользнувшую в дверь.

Прогуливаясь по коридору, она подергала ручки дверей, пока не обнаружила, что одна из них открыта. Заглянув внутрь, она увидела маленькую портретную галерею, обставленную красной бархатной мебелью и картинами в тяжелых золоченых рамах. Подходящее место, чтобы дождаться, пока Розали переговорит с Канингом. Войдя, Мира хотела закрыть за собой дверь, но внезапно случилось неожиданное: кто-то поставил ногу, не давая двери захлопнуться.

– Алек, – прошептала она, даже не поднимая взгляда, зная, что это он. Не отвечая, он вошел, прикрыв дверь движением плеча. Дверь слегка дрогнула, когда он прислонился к ней спиной.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – Голос звучал напряженно.

– Я… Ты… Розали собирается… Ты шпионишь за мной!

– Меня не волнуют мелкие интрижки Розали и твое участие в них, – выразительно сказал Алек. – Я говорю про Карра.

– Карр? – не понимая, переспросила Мира. – Твой кузен?

– Да, мой кузен. Держись от него подальше.

– Почему? Неужели он настолько впечатлителен, что несколько минут, проведенные в моем обществе, могут испортить его?

– Ты используешь его.

– Ты считаешь, что я недостаточно хороша для него? – заговорила Мира, чувствуя, как ее охватывает гнев. – Но ты не можешь приказать, чтобы все всегда было по-твоему. К сожалению, лорд Фолкнер, мне приятно общество вашего кузена, и, похоже, что ему нравится мое, и я намерена впредь проводить с ним гораздо больше времени, и вы ничего не можете с этим поделать.

– Если я еще раз увижу тебя с ним, я сверну тебе шею, – грозно пообещал Алек.

– Ничего не выйдет. Беркли – мой опекун, – торжествующе заявила она. – И я не беззащитна, как…

– К черту Беркли! Я хочу, чтобы ты держалась подальше от мальчика, который не может противостоять тебе.