Страница 14 из 84
– Конечно, Бостон зимой не слишком привлекателен…
– Речь идет не о Бостоне. Я имею в виду северянок. – Гримаса пренебрежения на мгновение появилась на лице Хита и тут же – в ответ на негодующий взгляд Люси – уступила место ухмылке.
– И чем же вам не по душе северянки? – нахмурившись, с вызовом спросила девушка.
– Только тем, что они – не вы, Синда.
Плутовские искорки вспыхнули в его глазах, уголок рта дрогнул в озорной улыбке. В мгновение ока праведный гнев куда-то исчез, и окончательно растерявшаяся Люси вдруг… рассмеялась.
– Ну вы и насмешник!
– А вы, вы остаетесь для меня самой прекрасной девушкой на свете.
Хит произнес это таким легкомысленным тоном, что для гордой северянки комплимент должен был прозвучать как настоящая издевка. Потухший было гнев вспыхнул с новой силой. Да что он себе позволяет, в конце концов! Он принимает ее за несмышленую девчонку, попавшую в сети опытного обольстителя? Глупышку, прыгающую от радости под звуки пустых комплиментов? Уловив резкую перемену в настроении Люси, Хит нимало не смутился и продолжил:
– Это чистая правда. Вы – единственная причина моего возвращения в Конкорд. Я не мог забыть вас, даже тогда, когда более всего жаждал этого.
– Истинная причина вашего возвращения в Конкорд заключена в том, что ваш любимый мерин дожидается своего хозяина в стойле здешней конюшни, – дерзко выпалила Люси.
– Панама? Ну конечно, и в нем тоже. Я ведь оставил его из-за вас.
– Из-за меня?..
– Когда-нибудь – надеюсь, это случится в самое ближайшее время – я похищу вас, перекину через седло Панамы, и мы умчимся далеко-далеко на Дикий Запад. Я научу вас варить кофе в простом луженом кофейнике прямо на костре; спать мы будем на земле, нашим домом станет фургон, и мы будем выглядывать из-под него, упиваясь красотой звездного неба.
Люси была готова услышать от Хита все – любую дерзость, любое саркастическое замечание, но от столь наглого заявления ее просто взяла оторопь. Как на это следует реагировать? Засмеяться? Но смех только поощрит его к новым развязным репликам и бесцеремонным выходкам. А если рассердиться и высказать ему досаду, он лишь снова посмеется над ней. Люси выбрала путь скрытой угрозы:
– Кажется, у моего жениха будут серьезные возражения против вашего плана.
– Да? А кстати, где же он?
– Перестаньте вертеть головой, как будто пытаетесь найти его. Вы прекрасно знаете, что Даниэля на балу нет. В противном случае вы бы вряд ли осмелились даже приблизиться ко мне.
– Разрешите напомнить вам, мисс Кэлдуэлл, что в тех случаях, когда дело касается вас, я охотно иду на риск.
Люси едва верила своим ушам. Этот мерзавец осмеливается напомнить ей о той самой встрече, последнем свидании наедине, когда его золотистые волосы слились с ее локонами, а его губы до самых глубин пронзили ее горячим ошеломляющим поцелуем. Сердце Люси сжалось от язвительных интонаций Рэйна. Она воочию представила себе, как светлые картины ее воспоминаний об этом вечере покрываются грязью. Какой уж тут бал! Вечер был окончательно испорчен. Люси порывисто отвернулась в сторону, ее щеки пылали, гнев неудержимо рвался наружу.
– Вы, грубое, невоспитанное животное… убирайтесь вон! – пробормотала она в бешенстве.
В ответ Люси услышала мягкий смех:
– Ну вы и вспыльчивы, голубушка. А эта черта вашего характера известна Даниэлю?
– Да, то есть нет… он… о Господи, да оставьте же меня в покое!
– Обязательно, но только после тура вальса с вами. Или я глубоко заблуждаюсь, и это не вы бросали в мою сторону вожделенные взгляды, вальсируя с другим кавалером.
– Убирайтесь, или я закачу скандал!
– Превосходное решение. Только помните, моей репутации ваш скандал не повредит, она и без того далеко не блестящая, а вот вашей… Впрочем, ваше поведение сегодня вечером делает ваше реноме ненамного выше моего. А теперь, Синда, поставьте бокал с пуншем на место и пойдемте танцевать.
Медленно, как бы по инерции, нехотя, она взяла его руку, но, сделав первый шаг, почувствовала угрызения совести за пустые угрозы в адрес Хита. И еще она поняла, что очень хочет танцевать с южанином. Но почему? Ей трудно было ответить на этот вопрос. Видимо, из-за Даниэля, которому все это вряд ли пришлось бы по душе. Вспыльчивый по натуре Даниэль скорее всего попытался бы запретить ей приближаться к конфедерату ближе, чем на десять ярдов. Но запреты, как известно, рождают сопротивление и поиски обходных путей.
Рэйн подвел свою даму к середине залы, и танцующие пары спешно раздвинулись, освобождая пространство.
– Все смотрят на нас, – прошептала Люси.
– Нет, все смотрят на вас. А больше других я.
Его взор скользнул по полуоткрытым губам Люси, потом вниз – по изящно обнаженной шее, восхитившись упругой белизной молодой кожи, и на мгновение застыл на одном из самых сокровенных мест девичьего тела – между двумя упругими округлостями груди, выступавшими из-под глубокого выреза лифа бального платья. Ее плоть словно была взорвана динамитом его голубых глаз. Люси физически ощутила их прикосновение к своему телу и тут же почувствовала Жар сладостной дрожи, пульсирующей где-то в верхней части ее лона. Хит поднял глаза, и девушка прочитала в его взгляде восхищенное признание ее женских достоинств. Рэйн был ровесником Даниэля и других молодых мужчин, с которыми она выросла и постоянно общалась, но как не похож он был на этих молодцов. Он казался гораздо старше их, опытнее, был более, уверен в себе. Невероятно, но Люси одновременно доверяла Хиту и боялась его. Боже всемогущий, ну не встречала она доселе более ненадежного человека!
Пара начала вальсировать, и с каждым их плавным движением, с каждым так-том пьянящей мелодии тревоги Люси затухали, уступая место упоению танцем. В танце Рэйн был превосходен, и вальсирование с ним доставляло девушке истинное наслаждение. Мягко, даже грациозно поддерживая партнершу за талию, он вел ее уверенно, четко соблюдая ритм; движения их ног были удивительно слаженными и в то же время легкими, воздушными. Казалось, Люси и Хит парили над остальными танцующими, подхваченные вихрем чарующей музыки. Но противоречивая, двойственная женская природа уже очнулась от минутной дремы блаженства, и Люси ринулась в атаку.
– Почему вы так пристально смотрите на меня? – с капризной настойчивостью спросила она Рэйна, чувствуя, что его взор прикован к ней. Но опытный южанин прекрасно знал, как следует реагировать на ее причуды. Скривив губы не то в полуулыбке, не то в полуусмешке, он снова превратился в скучающего повесу.
– Я все время думаю, какой же глупец этот ваш Даниэль Коллиэр.
Люси чуть было не сбилась с ритма, но самообладание не покинуло ее. С чувством собственного достоинства и даже несколько менторским тоном девушка произнесла:
– В отличие от некоторых мой Даниэль большую часть времени посвящает своей работе. Он так увлечен ею…
– Лучше бы он так был увлечен вами. Его нимало не заботит то, что вы остаетесь в одиночестве и можете подпасть под дурное влияние этих самых «некоторых».
– Вас, например?
– Например, меня. – Хит оценивающе наблюдал за реакцией Люси. – Судя по тому, как вы упорно разыгрываете сегодня мою карту, вы хотите распалить его. Вы надеетесь, что до него дойдут слухи, как невеста проводит время в томительном ожидании своего поглощенного работой жениха. И полагаете, что тогда-то у него не будет иного выхода, как умиротворить беса плоти. Но не тешьте себя напрасными иллюзиями, держу пари, он не пойдет на это. Нет, он всполошится, рассердится, походит хмурым пару-тройку дней до тех пор, пока вы не покаетесь ему в грехах. Конечно, только в тех, которые не столь уж и тяжки. Вот тогда он растает, нежно возьмет вашу маленькую ручку, ласково погладит ее, простит вас, и на этом все успокоятся, кроме беса…
– Позвольте, сударь, на каком основании вы обсуждаете меня или Даниэля? – В порыве благородного негодования Люси напряглась как струна. – Почему вы беретесь судить о том, чего хочу я, а чего – он, о наших отношениях? Что вы позволяете себе в конце концов, вы, несносный, неотесанный мужлан!