Власть меча

Лотар усмехнулся и вернул сыну газету. Он знал многих евреев, и ни один из них не походил на Хоггенхаймера. Большинство были обычными работящими людьми и сейчас тоже обеднели и голодали.

– Если бы жизнь была так проста…

Он покачал головой.

– Но так и есть, папа. Нужно только избавиться от евреев. Оум Виллем объяснил!

Лотар уже собирался ответить, но заметил, что запах их каши привлек трех местных ребятишек, которые вежливо стояли поодаль и следили за каждой исчезающей во рту ложкой. Рисунок перестал казаться ему достойным внимания.

Одна девочка постарше, лет двенадцати, светловолосая (длинные волосы, тонкие, как трава в Калахари зимой, отливали серебром), была так худа, что ее лицо словно состояло из одних костей, глаз, выступающих скул и высокого прямого лба. Платье на ней было из старого мешка из-под муки, ноги босые.

За ее платье цеплялись двое ребятишек поменьше, лопоухий мальчик с бритой головой – из заплатанных серо-зеленых шорт торчали худые коричневые ноги – и девочка, еще меньше. Она сосала большой палец, а другой рукой держалась за платье сестры.

Лотар отвернулся, но пища вдруг утратила вкус, и жевал он с трудом. Он заметил, что и Хендрик не смотрит на детей. Манфред детей даже не заметил, по-прежнему разглядывая газету.

– Если мы их накормим, к нам сбегутся дети со всего лагеря, – пробормотал Лотар и принял решение никогда не есть в присутствии посторонних.

– У нас самих осталось только на вечер, – согласился Хендрик. – Нечем поделиться.

Лотар поднес ложку ко рту – и опустил. Несколько мгновений он смотрел в свою тарелку, потом подозвал старшую девочку.

Она застенчиво подошла.

– Возьми, – грубовато приказал Лотар.

– Спасибо, дядюшка, – прошептала она. – Dankie, Oom.

Прикрыла тарелку платьем, пряча от других, и оттащила малышей в сторону. Они исчезли среди хижин.

Час спустя девочка вернулась. Тарелка и ложка были вымыты до блеска.

– Нет ли у оума рубашки или еще чего-нибудь в стирку? Я бы постирала, – преложила она.

Лотар развязал узел и протянул ей свою и Манфреда грязную одежду. На закате девочка ее вернула. Одежда припахивала карболовым мылом и была аккуратно сложена.

– Простите, оум, утюга у меня нет.

– Как тебя зовут? – неожиданно спросил Манфред.

Она взглянула на него, малиново покраснела и уставилась в землю.

– Сара, – ответила она шепотом.

*

Лотар застегнул чистую рубашку.

– Дай мне десять шиллингов, – приказал он.

– Нам перережут горло, если кто-нибудь узнает, что у нас столько денег, – проворчал Хендрик.

– Ты тратишь мое время.

– Это единственное, чего у нас навалом.

Когда Лотар вошел во вращающуюся дверь, в баре на углу было всего три человека, включая бармена.

– Тихо сегодня вечером, – заметил Лотар, заказывая пиво, и бармен хмыкнул. Это был невзрачный человек, невысокий, седой, в очках со стальной оправой.

– Налей и себе, – предложил Лотар, и выражение лица бармена изменилось.

– Спасибо. Налью-ка я себе джина.

Он налил себе из особой бутылки, спрятанной под прилавком. Оба знали, что в бутылке подцвеченная вода, а серебряный шиллинг отправится прямо в карман бармена.

– Твое здоровье!

Бармен наклонился над прилавком, готовый проявить дружелюбие за шиллинг и возможность заработать еще.

Они поболтали, согласились, что времена трудные и становится все трудней, что очень нужен дождь и что виновато во всем правительство.

– Давно ты в городе? Я тебя раньше не видел.

– Один день, да и то слишком долго, – сказал Лотар.

– Я не расслышал, как тебя звать.

Лотар назвался, и бармен впервые проявил искренний интерес.

– Эй! – обратился он к другим посетителям бара. – Знаете, кто это? Лотар Деларей! Помните объявления о награде во время войны? Это он разбил сердца красношеим. – «Красношеими» презрительно называли только что приехавших в Африку англичан, потому что у них шеи краснели от солнца. – Это он взорвал поезд у Гемсбокфонтейна.

Восторг присутствующих был так велик, что один из них даже заказал пиво, правда, благоразумно ограничившись в своей щедрости только Лотаром.

– Я ищу работу, – сказал Лотар, когда все уже были друзьями. Они рассмеялись. – Я слышал, что на шахте Х’ани есть работа, – настаивал Лотар.

– Я бы знал, если б там была работа, – заверил его бармен. – Водители с шахты заходят сюда каждую неделю.

– Замолвишь за меня словечко перед ними?

– Я сделаю лучше. Приходи в понедельник, познакомлю тебя с Джерардом Фьюри, главным водителем. Он мой хороший приятель. И знает обо всем, что там происходит.

Лотар уходил хорошим парнем, принятым во внутренний круг завсегдатаев бара на углу, а когда четыре дня спустя вернулся, бармен его приветствовал.

– Фьюри здесь, – сказал он Лотару. – Сидит в том конце у стойки. Когда всех обслужу, познакомлю вас.

Бар был наполовину пуст, и у Лотара была возможность разглядеть шофера. Мужчина средних лет, крепкий, но пузатый – сказывались многие часы за рулем. Он облысел, но отрастил слева над ухом длинные волосы, а потом зачесал их на лысину и закрепил бриллиантином. Грубый и шумный; у него и его товарищей был вид людей, только что выполнивших трудное задание. Он не походил на человека, которого можно запугать, но Лотар еще окончательно не решил, как к нему подступиться.

Бармен поманил его.

– Познакомься с моим добрым другом.

Они обменялись рукопожатием, и Фьюри попытался превратить это в состязание, но Лотар ожидал чего-то подобного, поэтому прихватил только пальцы, а не ладонь целиком и Фьюри не смог продемонстрировать всю свою силу. Они смотрели в глаза друг другу, пока шофер не поморщился и не попытался отнять руку. Лотар позволил.

– Давай выпьем. Я угощаю.

Лотар теперь чувствовал себя более уверенно: этот парень не так уж крут, а когда бармен сказал, кто такой Лотар, и изложил приукрашенную историю некоторых его военных подвигов, манера держаться Фьюри стала почти почтительной и заискивающей.

– Слушай, парень. – Он отвел Лотара в сторону и понизил голос. – Эрик говорил, ты ищешь работу на шахте Х’ани. Забудь об этом. Точно говорю. Туда уже больше года не брали ни одного нового человека.

– Да, – мрачно кивнул Лотар. – После того как я спрашивал Эрика о работе, я кое-что узнал о шахте Х’ани. Жалко тебя. Дело дрянь.

Шофер выглядел встревоженным.

– О чем ты говоришь, парень? Что значит – дело дрянь?

– Да я думал, ты знаешь. – Лотара, казалось, изумило невежество собеседника. – Они собираются в августе закрыть шахту. Прекратить работы. И всех уволить.

– Боже, нет! – В глазах Фьюри мелькнул страх. – Это неправда, не может быть!

Фьюри оказался трусливым, доверчивым и внушаемым. Лотар почувствовал мрачное удовлетворение.

– Прости, но всегда лучше знать правду, верно?

– Кто тебе это сказал?

Фьюри пришел в ужас. Он каждую неделю проезжал мимо лагеря у железной дороги. И видел легионы безработных.

– Я встречаюсь с женщиной, которая работает у Абрахама Абрахамса. Этот юрист ведет в Виндхуке все дела шахты. Так вот, она видела письма миссис Кортни из Кейптауна. Сомнений нет. Шахту закроют. Они не могут продать бриллианты. Никто их не покупает, даже в Лондоне и Нью-Йорке.

– Боже мой, что же делать? – прошептал Фьюри. – У меня жена больная и шестеро детей. Клянусь Иисусом, мои дети умрут с голоду!

– Ну, такому, как ты, не страшно. Ручаюсь, ты приберег пару сотен фунтов. Тебе ничего не грозит.

Но Фьюри покачал головой.

– Ну, если у тебя нет сбережений, стоит отложить несколько фунтов, пока не наступил август и тебя не уволили.

– Но как? Что я могу отложить, если у меня жена и шестеро детей? – безнадежно спросил Фьюри.

– Сейчас объясню. – Лотар по-дружески взял его за руку. – Пошли отсюда. Только куплю бутылку бренди. Поищем место, где можно спокойно потолковать.

Когда на следующее утро Лотар вернулся в лагерь, солнце уже взошло. Они с Фьюри опустошили бутылку и проговорили всю ночь. Предложение Лотара заинтересовало шофера, но он боялся и сомневался. Лотару пришлось долго все объяснять и убеждать его в каждой мелочи, особенно подчеркивая, что сам Фьюри остается в полной безопасности.