Страница 41 из 64
Прибор под рукой у Шу Кунцена сообщил ему, что прибывший корабль заглушил двигатели. Хозяин обсерватории поднялся, подозвав кибернетических слуг.
— Все в порядке. Можно начинать.
Машины покатились в рабочую зону для последних приготовлений. Но Шу Кунцену пришлось отвлечься вновь: нежным голоском пропел сигнал входной двери обсерватории, и в комнату степенно вошел премьер-министр Вэн By.
— Добро пожаловать в мою обитель, досточтимый коллега, — произнес Шу Кунцен тоном, в котором трудно было не почувствовать раздражения. — Ваш визит связан, очевидно, с прибытием корабля с Земли…
Гость подтвердил догадку.
— Один из пассажиров, как выяснилось, довольно известный ученый. По-видимому, тот самый, кто стоял за недавним для землян открытием путешествий во времени. Он жаждет знаний. И, безусловно, потребует длительного разговора с вами.
Потеребив себя за бороду, Шу Кунцен сказал:
— Выходит, теперь я должен растрачивать свои силы на дискуссии с варварами? Вы не нашли никого другого, кто мог бы просветить невежду?
Вэн By выразил удивление.
— Не будем неучтивыми, Кунцен. Вы крупнейший авторитет в данной области.
— Ну хорошо, хорошо. Но неужели встреча не может подождать? У меня идет важный эксперимент. Я намерен восстановить контакт с Косвенной Сущностью.
— Что вы говорите! — Вэн By явно заинтересовался. — Скажите, а эксперименту не повредит, если я буду присутствовать?
— Наблюдайте сколько угодно, — сказал Шу Кунцен, — хотя, собственно, наблюдать почти нечего…
Кибернетические слуги дали сигнал, что все готово. Шу Кунцен вошел в стеклянную сферу. Снаружи сфера была прозрачной, но тот, кто входил в нее, оказывался в полной темноте. Ученый отдал шепотом какую-то команду, предназначенную для кибер-распорядителя.
Вэн By бесстрастно следил за происходящим. Он видел, как Шу Кунцен внезапно застыл, словно парализованный. Глаза перестали видеть, уши не воспринимали звуков, даже кожа не ощущала более ни прикосновения одежд, ни упругости пола под подошвами. Тело Шу Кунцена осталось в обсерватории, но все его чувства, а вместе с ними и разум, переместились за сотни световых лет в направлении, недоступном ни одному телескопу, — косвенно во времени.
— Что будем делать, отец?
Бывший министр Ху Шао взглянул на Сюменя, с болью осознав, каким красавцем стал его сын за эти годы.
— Что делать? — переспросил он удивленно. — Но это твоя затея. Что ты сам намеревался делать?
— Я надеялся на твои указания, отец, — вяло ответил Сюмень. — Мы могли бы, например, исчезнуть из города, отправиться на Землю…
— Хм… Может быть, хотя я сомневаюсь в успехе. Да и ты, видимо, не осведомлен о земных условиях. Вряд ли мы способны там выжить…
Впрочем, этот план занимал в надеждах Сюменя ничтожное место. Прежде всего ему рисовалось, пусть смутно, что они с отцом будут сражаться плечом к плечу. Он наконец преодолел первоначальный столбняк и, воспользовавшись случаем, заговорил с решимостью:
— Тогда вернемся вместе в Зону Труда. В ней полным-полно малопосещаемых районов и заброшенных уголков. Я найду для тебя надежное убежище.
— Значит, сменить одну тюрьму на другую? — нахмурился старший. — Что же я выиграю?
— Нет, это не все. — Замысел обрел форму, и голос Сюменя зазвенел: — Нам предстоит большая работа. Это общество заслуживает того, чтобы его разрушить!
Отец с ужасом посмотрел на него.
— Ты понимаешь, что говоришь?
— Но разве не затем ты пошел на преступление и пытался спасти меня от уготованной мне судьбы? Разве ты не сознаешь несправедливость нашей жизни? Одни привязаны к тяжелому труду, вынуждены пробавляться грубыми развлечениями, другие блаженствуют и занимаются абстракциями…
— Зато мы достигли высочайшего уровня цивилизации! — вскипел Ху Шао. — Искусства и науки достигли здесь, в Зоне Покоя, невиданных высот. Как могли бы мы добиться этого, если бы тратили время на материальное производство!..
Сюмень слегка опешил от реакции отца — такого он не ожидал.
— Обитатели Нижней колбы, — произнес он, — не меньше вас заслужили все эти блага. В нашем обществе человек лишен права выбора.
— Иначе нам ни за что не удалось бы добиться нынешнего уровня ни в производстве, ни в науках и искусствах, — отрезал отец. Голос его звучал приглушенно и мрачно. — Вынужден признать, что мотивы моей попытки удержать тебя в Зоне Покоя были чисто эгоистическими. Я просто хотел, чтобы мой сын жил так же, как я. Мысль о социальной несправедливости не приходила мне в голову. Я думаю, она может зародиться лишь в том случае, если побываешь по обе стороны границы.
— Так спустись вместе со мной в Нижнюю колбу и взгляни на все собственными глазами! Если мы поторопимся, то, быть может, о твоем бегстве узнают еще не скоро.
— Уже знают, — ответил Ху Шао, указывая на контрольные приборы у входа. На одном из них горел янтарный огонек. — Машины, создающие временное смещение, послали сигнал о вмешательстве в их программу.
Сюмень задохнулся в смятении. Подскочив к приборам, он вынул модель Города-Колбы, которую использовал для контроля времени.
— Быстрее! — крикнул он отцу. — Надеюсь, с помощью этой штуки я сумею вывести нас из местного времени и сделать невидимыми…
На лице Ху Шао читались печаль, жалость, раскаяние. Вслед за сыном он вышел из квартиры в коридор, а Сюмень отчаянно возился со своим приборчиком, вызывая в его недрах фонтаны разноцветных огней.
— Ну вот! — удовлетворенно сказал он. — Мы на целых полминуты позади нормативного времени.
Ху Шао задержался на миг, терзаясь сомнениями, потом, видимо, пришел к какому-то решению и двинулся за Сюменем по напоенным ароматами коридорам, оставаясь в поле действия сконструированного сыном прибора. Сюмень шагал размашисто, но не успели они покинуть правительственный квартал, как старший получил возможность убедиться в собственной правоте. Для Зоны Покоя это было редкое зрелище — сразу четверо граждан в одеяниях служителей закона, синих мундирах с высокими воротниками. В этой расслабленной атмосфере они казались неуместно суровыми. Их предводитель держал, как факел, небольшой цилиндр. Едва заметив прибор, Сюмень почувствовал легкое головокружение и понял, что их принудительно вернули в нормативное время. Рука потянулась к модели города-колбы, но тут же безвольно повисла: он понял, что самодельный приборчик не сможет соперничать с мощным аппаратом.
Предводитель перевел взгляд с одного беглеца на другого.
— Будьте любезны следовать за нами, — предложил он с изысканной вежливостью. — С сожалением вынуждены констатировать, что вы злостно нарушили принятые в городе этические установления.
Люди в синих мундирах развернулись и зашагали в обратном направлении, предоставив арестованным плестись следом якобы по доброй воле.
Ронд Хешке и Лэрд Аскар окунулись в водоворот самых разнообразных впечатлений. По сравнению с изобилием, в каком купались жители города, корабль представлялся аскетичным.
Воздух, бодрящий и свежий, был напоен пленительными ароматами. Как только они выбрались за пределы дока, перед ними раскрылось зрелище, почти непостижимое в своей сложности. Бесчисленные уровни и подуровни, экраны и прерывистые стены, бегущие туда и сюда, переплетенные, как в лабиринте, сады и парки, одетые в мятежные краски.
Все здесь дышало роскошью. Хрупкие нежные орхидеи свисали со стен и потолков. Порой казалось, что землян решили познакомить с неким черновым эскизом рая.
Сопровождающий землян чинк провел их под низкую арку и жестом предложил сесть в экипаж, который, к удивлению Хешке, казался выточенным из зеленого полудрагоценного камня. Экипаж бесшумно двинулся по извилистым дорожкам, заполненным пешеходами, что дало Хешке удобный случай понаблюдать за ними. Одевались жители города разнообразно, однако у мужчин преобладали длинные ниспадающие шелковые халаты с огромными рукавами. Пожилые обычно отращивали реденькие бороды, и оттого их раскосые лица выглядели еще более странными, едва ли человеческими с земной точки зрения.