Страница 38 из 64
— Будь я проклят! — вырвалось у Аскара.
Хешке рассмеялся неуверенным смешком:
—
А
Люди, шествовавшие к поверженному время-
лету, не носили ни мундиров Легиона, ни его эмблем. Более того, на них не было и знакомых боевых костюмов.
Их было трое. «Столько же, сколько и нас, — сказал себе Хешке с облегчением. — Уже одно это доказывает, что они не враги…» Подойдя поближе, незнакомцы вытянули руки, повернув их ладонями вверх, улыбнулись и заговорили на странном певучем языке.
Хешке спрятал оружие: дружелюбные их намерения были очевидны. Но тут он сумел различить под шлемами их лица — кожа выглядела желтоватой, нет, буквально желтой, скулы были неестественно высокими, носы какими-то приплюснутыми, а глаза раскосыми… Хешке ощутил сильный приступ тошноты. Лейтенант Ганн вздрогнул, с шумом втянул в себя воздух и выкрикнул:
— Мутанты!..
Аскар попятился, пистолет у него в руке неуверенно задрожал.
— Кто эти животные? Откуда к черту они взялись? Что они здесь делают?.. — спрашивал он, дико озираясь, не владея собой.
Сомнений не оставалось. Незнакомцы не принадлежали к породе Человека Истинного. Правда, их физические отличия не были столь разительными, как у подвидов, с которыми велись недавние войны, но любой, кто овладел хотя бы азами расовой науки, мог определить безошибочно, что эти отличия не укладывались в рамки требований, четко сформулированных антропометристами Легиона. Иными словами, эти существа также принадлежали к низшим подвидам.
Рядом с Хешке грохнул выстрел. Стрелял лейтенант Ганн, лицо его приобрело выражение суровое и непреклонное. Один из мутантов повернулся, как на шарнире, и упал, зажимая рану рукой. Хешке потянулся за пистолетом. Он был несколько смущен, однако решил, что надо помочь в схватке с врагом. Только времени на выстрел ему не дали. Двое уцелевших дружно припали на одно колено и прицелились из каких-то странных приспособлений. Под черепом что-то коротко зажужжало, и Хешке лишился чувств.
Сознание вернулось разом, словно где-то щелкнули выключателем. Освоиться в непривычной обстановке оказалось непросто. Хешке лежал полуоткинувшись на своеобразном кресле-кушетке в длинном и узком помещении, украшенном по торцевым стенам поблескивающей золотой филигранью. И он был один, если не считать желтолицего мутанта у прибора с плоским серым экраном. Мутант послал Хешке отстраненную, холодную улыбку.
— Вы чу… чувствовать… нолмально? — поинтересовался он с немыслимым акцентом, медленно и старательно выговаривая каждое слово. Хешке кивнул. — Холошо. Стлелять… извините.
Внимательно вглядевшись в необычное лицо своего пленителя, Хешке понял, что мутанты ему кого-то напоминают. Они не относились ни к одному из нынешних подвидов, но, кажется, он видел что-то похожее на фотографиях подвидов, которые давно истреблены. Как же их называли? Шинги? Ченки? В любом случае, это была небольшая группа. Совершенно непостижимо, каким образом они очутились в будущем, да еще в машине времени — а, может, в космическом корабле?
— Где мои друзья? — спросил он.
Мутант вежливо выслушал, но, похоже, ничего не понял. Очевидно, если он и владел языком, то очень слабо.
Ничто не удерживало Хешке на кресле-кушетке. Он встал и приблизился к мутанту с угрожающим видом.
— Что вы сделали с моими друзьями? — повторил он, переходя на крик.
Мутант отбросил его одним легким, плавным движением.
— Вы… бояться… нет, не надо, — произнес он, широко улыбаясь.
И указал на стол, где стояла всякая всячина: кувшин, чашка, тарелки с едой. Затем не торопясь отступил от Хешке, отворил дверь, которой пленник прежде не заметил, и вышел, прикрыв ее за собой.
Хешке подошел к столу, уселся на стул и с интересом познакомился с тем, что предлагали. В кувшине — археолог не мог не оценить его изящную форму и ослепительную глазурь, бледно-желтую, почти благоухающую, — была жидкость лимонного цвета, которую оставалось лишь налить в чашку с широким ободком и жадно выпить. Вкус был неподражаемым — восхитительный, божественный лимонад. Хешке выпил еще и только потом обратил внимание на изумительное мастерство, с каким была сделана сама чашка. Невесомый, похожий на кость материал, такой легкий и нежный, что казался прозрачным. Украшений не было вовсе — изделие было столь совершенным, что в них не нуждалось.
Ощутив волчий голод, он набросился на еду — смесь мяса, специй, овощей и почти безвкусных белых зерен, названия которых он не ведал. Сперва его разочаровала температура пищи: он предпочитал горячую еду, а эта оказалась чуть теплой, — и тем не менее он проглотил все без остатка.
На сытый желудок жизнь представилась более привлекательной. Естественно, его по-прежнему тревожило, что они попали в лапы к мутантам, но ведь, честно говоря, ситуация была совершенно неясной. Самое главное — он жив. Размышления не мешали ему приглядываться к комнате. Пропорции ее были приятны глазу. Каково, интересно, соотношение длины и ширины — четыре к одному? Вряд ли то соотношение, какое он выбрал бы для себя, но неведомым образом оно удовлетворяло его эстетический вкус. Кто бы ни создавал все это, мутанты или не мутанты, но они, несомненно, были художниками.
Ему вспомнился Блэр Бломоут с его мятежным протестом против идеи неполноценности низших подвидов, и Хешке ощутил неожиданный укор совести. Бедняга Блэр…
Откуда-то из-под пола донесся едва различимый шум. Комната внезапно качнулась, накренилась, выровнялась опять. Ну разумеется, он же на борту корабля…
Перейдя комнату, обрамленную горизонтальными рейками медового цвета, Хешке остановился перед прибором, тем самым, у которого в минуту пробуждения торчал желтолицый. Прибор был установлен на подставке и чем-то напоминал умывальную раковину. Как только Хешке приблизился, плоский серый экран загорелся голубоватым светом, а затем появились слова:
Вы на пути в межзвездное пространство.
Буквы были аккуратными, но примитивными и неудобными для чтения. Следом за ними вспыхнула схема из мелких и крупных точек, наложенных на концентрические круги. В центре схемы возникла стрелка и медленными рывками двинулась к краю, свободному от точек. Хешке догадался, что это какая-то звездная карта, однако, не будучи астрономом, не понял ее значения.
Он подождал минуту-другую, но экран не предлагал никакой новой информации. И все же он испытывал чувство сродни благоговейному. Цивилизация, к которой он принадлежал, так и не освоила межзвездных путешествий, хотя планеты вплоть до Сатурна были исследованы весьма основательно. А эти мутанты продвинулись куда дальше. Воспитанная в нем уверенность в своем расовом превосходстве испытала серьезный удар, и мозг автоматически принялся искать иные объяснения, которые не вступали бы в конфликт с догмами о дефективности низших подвидов, об их интеллектуальной и духовной неполноценности. Увы, приемлемого объяснения не находилось.
Он слонялся по комнате, погруженный в раздумья, и рассеянно потрогал дверь, за которой скрылся желтолицый. Толкнул ее, затем потянул в сторону. К немалому его удивлению, дверь отворилась, скользнула по полозьям и скрылась в стене.
Перед Хешке открылся пустой коридор, обрамленный такими же медовыми горизонтальными рейками, как и комната. Он замер в нерешительности. Неужели желтолицый попросту забыл запереть дверь? Через несколько секунд он все-таки решился, выбрался в коридор и двинулся вперед, ощущая себя почему-то виноватым и беззащитным, поминутно оглядываясь и ожидая, что его вот- вот схватят и вернут назад.
Коридор вывел в круглый зал-перекресток, откуда веером расходились другие коридоры. Он прижался к стене. И остолбенел: справа вдруг появился мутант, деловито шагающий к перекрестку.
В тот же миг Хешке решил, что не окажет никакого сопротивления, и повернулся к мутанту лицом, безвольно опустив руки. Тот задержал шаг и всмотрелся в археолога с интересом. И вдруг поднял руку приветственным жестом, коротко кивнул и прошел мимо. Все, что осталось, — удивленно смотреть на его удаляющуюся спину.