Страница 30 из 45
Танки вышли к соединению дорог. Автомобильная дорога шла по высокой насыпи вдоль Тиссы. Под углом к ней по такой же высокой насыпи подходила железная дорога. Примерно в 500 метрах от реки обе дороги делали резкий поворот и шли к мостам параллельно в 200–300 метрах друг от друга, образуя как бы бутылочное горлышко, ограниченное высокими насыпями. В нем находилось небольшое болото, поросшее камышом, и стоял домик станционного смотрителя. Девяти танкам двух передовых отрядов было тесно. Они скучились, лишая себя маневра, и могли помешать друг другу вести огонь. Мы с командиром передового отряда 181-й бригады вначале переругались, но затем благоразумие взяло верх, и мы обсудили план совместных действий. Автоматчики привели железнодорожника с женой, которые пытались удрать из дома на другой берег. Мадьяр перепугался, от страха икал, размахивал руками и что-то лопотал. Языка мы не знали, и понять его нам было трудно. Допрос прекратили и подальше от греха водворили его с женой обратно в дом.
После короткого раздумья я направил командира танка лейтенанта Алексашина на автомобильный мост разведать оборону, а если повезет, то и захватить его. Взводу Максимова я приказал поддержать его огнем. Алексашин был человек, способный на дерзкие действия: для выполнения этой задачи нужен был именно такой офицер.
По долине реки Тисса поднимался рассветный туман. Он заволакивал мост и подступы к нему. Танк Алексашина с трудом поднялся на крутую, высокую насыпь и на большой скорости пошел по узкому шоссе. Справа и слева простиралась пойма, заросшая деревьями и кустарниками. Было тихо, но при подходе к мосту противник обнаружил танк Алексашина и открыл сильный огонь. Один за другим взорвались перед танком и на броне осколочные снаряды. Чиркнув по башне, ушла в сторону болванка. Автоматчики прижались к броне и спасались от губительного огня за башней. Танк остановился, начал сдавать назад. Отстреливаясь, под прикрытием огня танков Максимова Алексашин с трудом отошел. Подтвердились данные разведки стрелкового корпуса – мост обороняли до пехотного батальона, 6 танков, 2 самоходных орудия, несколько зенитных и артиллерийских батарей, а в 15 км северо-западнее в готовности стояли еще 15 танков. Стало ясно, что без пехоты, артиллерии и авиации атаковать по узкой шоссейной дороге с высокой дамбой бессмысленно. Мы доложили обстановку и получили приказ оседлать железную и шоссейные дороги и не допустить подхода к Сентешу и выхода из него частей противника. По обоюдному согласию танки передового отряда 181-й танковой бригады перекрыли дорогу и удерживали ее, а я растянул свои танки вдоль железной дороги и взял под обстрел шоссейную дорогу.
Расчет оказался верным. С утра все три бригады корпуса перешли в наступление, завязались уличные бои. Поняв бессмысленность сопротивления, венгерские части провели перегруппировку и контратаковали в северо-западном направлении. Большая колонна их тылов под прикрытием двух танков – а за ними и боевые части – стали удирать из Сентеша по шоссе через мост на Чонград. Вот тут-то они и попали под огонь наших танков. Началась паника, давка, неразбериха. Подгоняемые страхом, машины пытались обогнать друг друга и прорваться на переправу, но попадали под огонь танков с фронта. Многие водители в ужасе останавливались и пытались развернуться обратно в Сентеш, но попадали под фланговый огонь. Машины горели, разваливались на куски, скатывались на обочину, сваливались с насыпи и опрокидывались. Страх и паника докатились до войск в Сентеше. Отступление превратилось в бегство. Лавина бронетранспортеров, автомашин, повозок накатывалась на передние машины. Давка нарастала: все больше машин и повозок сваливалось или скатывалось с насыпи. Люди бросали машины и разбегались в разные стороны, спасаясь от огня танкистов. Мы рвали колонну на части. Это было фантастическое зрелище!
Полный разгром отходящего противника завершили главные силы корпуса. Ни один танк, ни одна машина или повозка венгров до переправы не дошли. Все они остались в свалке на шоссе от Сентеша до переправы через реку Тисса. К исходу 8 октября город Сентеш был полностью освобожден, и 18-й танковый корпус вплотную подошел к переправе у Чонград. В это время немцы взорвали оба моста. Вот этого я себе простить не могу до сих пор! Железнодорожный и шоссейный мосты через реку Тисса в районе Чонград имели большое стратегическое значение. Они открывали путь на Будапешт, к Дунаю, в глубь Венгрии. Наш 18-й танковый корпус и войска 53-й армии получили бы возможность выйти на оперативный простор. И трудно предположить, как бы развивались в дальнейшем боевые действия. Почему мы не взяли мост? Да, он слишком сильно был укреплен, подготовлен к взрыву, страшно было заскочить на мост и преодолеть его: ведь когда он будет подорван, ты окажешься в реке или за ней – один на один с врагом! Думаю, лучше было бы сковать противника с фронта, не проявляя слишком большой активности, нарастить усилия на плацдарме, создать специальный отряд и ударить ночью, внезапно, с тыла, – сбить и окружить охрану моста, захватить его и обезвредить. В этих условиях противник вряд ли бы решился на подрыв моста. Но… получилось так, как получилось.
Утром подъехали комкор генерал-майор Говоруненко и начштаба корпуса полковник Белозеров с опергруппой. Страшная свалка подбитых и искореженных дымящихся машин, кладбище трупов людей и лошадей потрясли генерала. Более жуткое зрелище трудно представить. За мужество и героизм в этих боях были представлены к званию Героя Советского Союза командир передового отряда 181-й танковой бригады старший лейтенант Тарасов, комвзвода этой же роты лейтенант Якимович и я. Тарасов и Якимович получили награду в июне 1945 года, а я только в 90-х годах.
Противник понес большие потери и 9 октября начал отводить войска на север, в район Дебрецена. Бригада получила приказ немедля выступить на Карцаг и во взаимодействии со 110-й танковой бригадой овладеть городом. В последующем она должна была форсировать канал Хортобадь – Береттьо, овладеть Меддьеш и к исходу 11 октября – Пюшпекладань, после чего наступать на Хайдусобосло. Эта задача была довольно сложной как по глубине, так и по исполнению, а времени на подготовку у нас почти не было. Кроме того, в бригаде оставалось чуть более десятка танков, около шестидесяти активных штыков, лишь несколько орудий и минометов.
11 октября бригада начала наступление на Карцаг. Сбив заслон противника, танки ворвались на северо-западную окраину города. Начался бой за город, который закончился только к исходу дня. Ночью мы дозаправили машины, пополнили боезапас, привели в порядок танки, дали передохнуть людям. Разведчики Березовского вели разведку в направлении Пюшпекладань. Теперь танков в бригаде оставалось совсем мало…
Рано утром в 1-й танковый батальон приехал комбриг, чтобы разобраться с обстановкой. Встретив меня, он увидел, что обе мои руки перебинтованы, и спросил:
– Что это у тебя с руками?
– Так, ерунда. На левой руке по глупости два пальца перебил люком, а кисть правой вчера осколком зацепило.
Немного поразмыслив, Чунихин приказал комбату Задорожному передать оставшиеся три танка во 2-й батальон, а личному составу выйти в резерв бригады. Мы разместились в домах на восточной окраине Карцага и пять дней отдыхали и блаженствовали. После стольких боев и маршей сложно представить более щедрую награду! Все эти пять дней бригада (а вернее, ее 2-й батальон) вела тяжелые бои, теряя последние танки. Только 16 октября комбриг получил распоряжение передать оставшиеся танки и автоматчиков в 110-ю танковую бригаду. Без особых хлопот мы передали 4 танка и 45 автоматчиков и сосредоточились в деревне Буча. Три дня остатки личного состава бригады тихо и мирно приводили себя в порядок, отсыпались и отдыхали.
20 октября немцы прорвали оборону румынских войск на рубеже Сольнок – Тисафельдвар и подошли к Кишуйсаллаш. Комбриг получил распоряжение срочно собрать всех, кто может держать в руках оружие, свести их в одно подразделение и занять оборону в трех километрах северо-восточнее Пуста-Эсеег. Собрали всех: разведчиков, саперов, связистов, ремонтников и танкистов. Всего набралось меньше роты – 80 активных штыков. Вот это разношерстное подразделение при поддержке минометной роты старшего лейтенанта Киселева и одной противотанковой пушки заняло оборону в указанном районе. Но, слава богу, воевать не пришлось, и 23 октября мы были сменены соединениями 6-й гвардейской армии.