Страница 10 из 11
– Значит, эта Лида работала у Марины домохозяйкой?
– Полы помыть, стекла протереть, за ерундой какой в магазин или аптеку сбегать – это все к Лидке. Ну, посуда и белье в машинках мылись-стирались, но загрузить-то эти машинки надо? Опять же, Лидкина забота. Вытащить, высушить, потом выгладить. Из домашних дел Марина только обеды готовила, да и то по настроению. Хочется ей, приготовит, а нет, так готовую еду из ресторана закажет.
– Но вы начали рассказывать с того…
– Да знаю я! – отмахнулась старушка. – Экие вы молодые все торопливые, право слово! И ведь, по идее, это нам, старикам, торопиться надо, смерть-то наша уж не за горами. А вам-то, молодым, куда спешить?
Подруги промолчали. Они уже поняли, что любая их фраза вызывает у говорливой старушки целый фонтан ненужной информации. Лучше уж они помолчат. Пусть бабушка говорит, как может. Авось когда-нибудь и доберется до сути происходящего.
– Вот Лидка намедни явилась ко мне, вроде бы за работой, а у самой физиономия вся такая красная. Вижу, сказать чего-то хочет, но не решается. Ну, пошла ей навстречу. Чего, Лида, говорю, случилось-то? А она как фыркнет, как расхохочется. Ох, говорит, знали бы вы, что Маринка со своим мужем в кровати вытворяют. Я у них уборку делала, киноцентр от пыли протирала да, видать, случайно на кнопку воспроизведения нажала. Сначала даже не поняла, чего включила-то. Экран огромный, вблизи и не разобрать ничего. Но как поняла, прямо вся уржалась! Звука почему-то не было, но и без озвучки видно было, как Антон перед Мариной в костюме собачки прыгает. А она вроде как дрессировщица в цирке. Чуть что ей не по нраву, она мужа по мягкому месту и стегает. Он у нее с табуретки на табуретку прыгает. Из одежды одни трусы шелковые с бахромой. И на голове шапочка смешная – колпачок блестящий с кисточками. Вроде как у цирковых животных бывают.
Подруги слушали и не знали, верить им или нет.
– Лида говорит, он уж так старался перед Мариной. И лаял, и визжал перед женой, и на задние лапки вставал, и подлизывался по-всякому. Ручки целовал да слова всякие, что нету ее на свете лучше, нету красивее, нету добрее. Это он про Маринку-то! Вот что любовь с мужиками делает. Он ей – лапочка, цыпочка, сладкая. А по мне, так я хуже гадины в жизни своей не встречала. Хорошо хоть, что сталкивались с ней не так часто. А вот Лидка, так та целые дни с Мариной тет-а-тет в пустой квартире проводила. Уж всякого навидалась, надо думать.
Но подруги уже поняли, что тот раз, когда Лидка примчалась с откровениями о личной жизни Марины, был единичным. Очень уж домработницу «распирало» от увиденной любовной игры между хозяином и Мариной. Вот и не выдержала, прибежала, выболтала чуток. Но про остальные художества своих хозяев рот держала на замке.
И выяснив у старушки номер квартиры Лиды, девушки отправились к домработнице.
Жила Лида на первом этаже. Едва услышав, что с ней хотят поговорить, тут же распахнула дверь. Не очень-то осторожно. Впрочем, опасаться Лидке было нечего. Красотой она не блистала настолько сильно, что вряд ли вызвала бы какие бы то ни было эмоции даже у самого что ни на есть сексуального маньяка.
Сколько ей было лет, сказать подруги не брались. Пожалуй, лет тридцать. Но от природы ноги у Лидки были кривые. Волосы редкие и какого-то неопределенного цвета. Физиономия опухшая, нос перебит. Одним словом, вид ее мог бы вызвать жалость, если бы не боевой огонь, горевший в ее единственном уцелевшем глазу. Второй, стеклянный, тусклый и мутный, смотрел на мир как-то искоса. И поэтому подруги долгое время не могли приноровиться. Им все время казалось, что Лидка разговаривает не с ними, а обращается к кому-то еще, кого они сами не видят.
– Мы вам хотим предложить одно дело.
– Работа мне всегда нужна, – бодро откликнулась Лидка. – Каждая копейка на счету.
Еще бы! Лидка снабжала передачами всех своих «сидельцев». И чтобы прокормить три взрослых рта, ей приходилось пошевеливаться. А не то вернувшиеся с зоны родичи могли и прибить Лидку за непочтительность и скудные харчи.
– Чего делать надо?
– Прямо тут говорить?
– Проходите, – спохватилась Лида. – Да не разувайтесь, чай, не у себя дома!
Квартира у нее была большая, но порядком уже захламленная. Убираясь у чужих людей, Лидка с редким равнодушием относилась к собственному обиталищу. Поддержание порядка тут ложилось на жиличек, которым оборотистая Лидка сдала две пустовавшие у нее в квартире комнаты. Но и жилички на ниве домашнего хозяйства особо не надрывались.
Поэтому на кухне, куда Лидка привела подруг, с трудом удалось расчистить местечко для всех троих.
– Какая работа? – тараторила нетерпеливая Лидка. – Учтите, я еще в нескольких местах подрабатываю, так что на целый день никак не могу.
– Не беспокойтесь, много времени и не понадобится.
– Ну а чего делать-то надо? Если что-то криминальное, то я не по этому делу. У меня все мои сидят. Если я тоже сяду, что с нами будет? Квартиру у нас точняк отберут. Да и несладко на зоне без грева с воли.
Лидка рассуждала очень здраво. И от этой рассудительности подругам стало сначала жарко, а потом жутко холодно. Это же как надо изувечить морально человека, чтобы он жил такой жизнью и не стремился ни к какой другой? Но сама Лидка явно не сознавала, что жизнь ее кошмарна. Была деловита и вполне даже довольна собой. Принялась загибать пальцы, вспоминая своих клиентов и поминутно повторяя, что ни к какому криминалу она сейчас не способна.
– Никакого криминала и не потребуется. Мы хотим расспросить вас про Марину. Марину Савченко.
– А что такое? Нормальная хозяйка. Платит мне исправно. Каждый день по семьсот рубликов отстегивает, а то и по тыще.
Но тут же Лида прикрыла рот руками.
– Ой! А вы не из налоговой? Если из налоговой, то сразу учтите, я ничего у Мариночки не получаю. Из чистого сострадания у нее убираюсь. Мариночке одной тяжело, вот я ей и помогаю по-соседски.
В единственном глазу Лидки заплескался страх, и подруги поспешили ее успокоить.
– Нам твои доходы без интереса. Мы по поводу Марины и ее мужа. Мирно они жили между собой? Любили друг друга?
– А чего это я должна вам рассказывать? – подбоченилась Лидка. – Ничего я вам не скажу!
– Скажешь, голубушка. Если не хочешь пойти за соучастие, все скажешь.
И Кира сунула под нос Лидке фальшивое удостоверение сотрудника полиции. У Леси в сумочке лежало точно такое же. В обоих документах по круглой печати шла надпись мелкими буковками: «Розыгрыш». Таким образом, удостоверение никак нельзя было счесть настоящим. Но все, кому подруги его предъявляли, почему-то не разглядывали печать, а сразу же пугались и принимали девушек за сотрудников полиции.
Вот и Лидка попалась на эту уловку. Выражение ее глаза мигом поменялось. Страх уступил место льстивому подхалимажу пополам с откровенной опаской. Лидка знала, что любви со стороны правоохранительных органов она и ее семейка вряд ли заслуживают. Но вроде бы ей самой лично опасаться было нечего.
– В чем соучастие-то? – хмуро спросила она. – Маринка, она из порядочных. Что любовника имеет, так то законом не преследуется. Это только ее дело и ее мужа.
Хлоп! И сразу в дамки! Подруги просто не верили, что вот так с первого выстрела взяли и выбили «десяточку»!
– У твоей хозяйки есть любовник?
– Ну… Имеется.
– Кто такой?
– А я почем знаю? Мужик. Звать Артемом. Марина с ним днем или утром встречалась, когда муж на работе.
– И где они встречались? У нее дома?
– До такой глупости Марина еще не дошла. Нет, к нему ездила. Или в гостиницах устраивались, не знаю. Но дома у Марины этот Артем только один раз был.
– Почему ж посмел? Это же неосторожно.
– Работает он с мужем хозяйки, вот поэтому и набрался наглости, заявился. Вроде как бумаги какие-то принес. Только бумаги он мог бы и прямо Антону Петровичу в офисе отдать, зачем же домой, да еще в отсутствие самого Антона Петровича заявляться? А он заявился! Я как услышала, что его Артемом звать, сразу же всю фишку просекла. Любовник это, тот самый, которому Марина по телефону постоянно названивает! Не выдержал, значит, притащился.