Кулинар

— Я тоже, — отозвалась Андреа.

— Потрясающе! — восхищалась гостья. — Что же он такое делает?

— Древнейшие аюрведические рецепты с аф-родизиаками, — пояснила Андреа. — Но готовит он их по-своему.

— Знаешь, сколько моих пациентов что угодно отдали бы за такой ужин? — задумчиво произнесла Эстер.

— Так присылай их сюда, — с этими словами Андреа завернулась в одеяло и заснула.

16

•-•

Дальманн уверен, что Шеффер над ним насмеялся.

Он принес ему красный спортивный костюм с неоново-желтыми вставками.

— Ничего более вызывающего не нашел? — пробурчал Дальманн.

— В этом сезоне многие предпочитают экспрессивные цвета, — сказал Шеффер, — не в последнюю очередь из соображений безопасности.

— Кто тебе это сказал? — раздраженно спросил Дальманн.

— Я консультировался со специалистами, — ответил Шеффер, тоже заметно нервничая.

И теперь Дальманн вынужден это носить. Хотя в глубине души ему все равно. Остальные выглядят не лучше в своих слишком просторных или узких одеяниях. Посмотреть только, как они виснут на этих тренажерах, беспомощные и красные от натуги! Словно собираются искупить все грехи за последние десять лет.

Дальманн осторожно вращал педали велоэр-гометра. На панели возле руля лежала бумажка с его персональной фитнес-программой. Но он пренебрегал остальными упражнениями, предпочитая это: здесь можно регулировать нагрузку и сидеть. Доктор советовал заниматься ежедневно, но не переусердствовать. Последней рекомендации Дальманн придерживался особенно аккуратно.

Ему поставили стент. Трубку, которая расширяет коронарную артерию, сжимающуюся при инфаркте миокарда. Он хорошо перенес операцию и теперь проходил утомительный курс лечения и глотал лекарства, регулирующие свертываемость крови, чтобы тромбы не забили отверстие. Ему рекомендовали вести здоровый образ жизни: есть и пить в меру и, что самое трудное, бросить курить.

Раньше он говорил: лучше смерть, чем санаторий. Однако теперь находил, что здесь не так уж плохо. Похоже на роскошный отель с профессиональным спа-салоном. Правда, публика — в основном дряхлые старики, и разговоры только о болезнях. Но Дальманну с ними болтать незачем. Через день приходит Шеффер со своим кейсом, и они на несколько часов уединяются в номере Дальманна для работы.

Пульс за девяносто. Дальманн уменьшил и без того невысокую скорость, потом еще, наконец выключил совсем и встал с тренажера.

В раздевалке он завернулся в белый махровый халат с эмблемой санатория на груди и пошел в киоск. Накупив нужных газет, Дальманн вошел в лифт и поднялся на свой этаж.

Пресса сообщала об отставке президента Пакистана Первеза Мушаррафа, и Дальманн задумался, какие последствия это может иметь для него.

Сейчас он примет душ, оденется как следует и выкурит на балконе одну сигарету. Его отсек для некурящих насквозь пропах табаком.

Когда, переодевшись, Дальманн вошел в комнату, в ней оказалось так темно, что ему пришлось зажечь свет. Густая завеса туч превратила пасмурный летний день в ночь. Дальманн открыл балконную дверь. На светло-бежевом паласе сразу появились темные пятна дождевых капель.

Сентябрь 2008

17

Национальные банки всего мира перекачивали на финансовый рынок миллиарды, пытаясь сохранить ликвидность. Десять крупнейших из них, дабы предотвратить международную биржевую панику, организовали фонд с уставным капиталом в семьдесят тысяч долларов. А «Леман Бразерс» — четвертый по величине инвестиционный банк США — был признан неплатежеспособным.

«Похоже, время для начала нового дела не совсем подходящее», — подумала Андреа, когда Эстер Дюбуа положила трубку.

Психотерапевт сдержала слово и позвонила уже через два дня после их совместного ужина, чтобы сделать заявку для «пары пациентов». Андреа согласилась сразу, но сейчас ее мучили сомнения. Она курила в зимнем саду, сидя в скрипучем ротанговом кресле, которое они с Дагмар купили на блошином рынке и перекрасили в зеленый цвет.

Вся ее жизнь сейчас представлялась ей чередой необдуманных решений. Насколько легко она загоралась новыми идеями, настолько быстро теряла к ним интерес. Учебные заведения и профессии, любовные отношения и места работы — все в ее жизни было спонтанно, случайно и ненадолго. Чего она, собственно, хотела сейчас? Инвестировать часть оставшихся у нее денег в эротический кейтеринг, шансы легализировать который равны нулю.

Они уже заявили о себе и сделали все, что нужно, для получения разрешения полиции на открытие подобного предприятия. Через месяц эта бумага будет готова. Однако выполнение требований санитарно-гигиенических норм казалось нереальным. Многочисленным предписаниям, несмотря на безупречную чистоту, не соответствовала ни кухня Маравана, ни ее собственная. Но даже если бы им удалось добиться невозможного, экономическая полиция или контроль за качеством продовольствия, пожарная или строительная инспекция в любой момент могли лишить их лицензии через суд. Не говоря уже о том, что, как беженец, Мараван не имел права на предпринимательскую деятельность. Андреа даже не могла предложить ему должность повара. На это место она планировала оформить себя, а тамиль-ца — чтобы не возникло проблем со Службой управления бизнесом — взять, к примеру, кухонным рабочим. Все это представлялось слишком сложным для проекта, который и без того легко мог провалиться. И кто вернет ей деньги, если разрешение на открытие дела так и не удастся получить? Оставалось одно: проверить рентабельность их фирмы на практике. А для этого надо для начала поработать нелегально. Первое время, по крайней мере.

По большому счету ей все это не нужно. Уже через неделю после увольнения из «Хувилера» Андреа предложили новую работу. Пусть не в таком престижном месте, однако неплохо оплачиваемую и с приятной молодежной публикой. В итальянском ресторане под названием «Ма-строянни», с одной из лучших клубных сцен города. Поскольку контракт предусматривал исключительно ночную смену, сразу стало ясно, что Андреа там не задержится. А потом начались новые поиски.

Андреа затушила наполовину докуренную сигарету и опустила шторы на западном окне. День клонился к вечеру, однако стояла жара. Сквозь выцветшую коричневую ткань пробивался солнечный свет, придающий зимнему саду с его разнородной подержанной мебелью и пыльными искусственными пальмами, несколько старомодный вид. Андреа казалась самой себе фигурой на пожелтевшем от времени снимке.

Может, разумнее всего держаться от Маравана подальше после всего того, что она о нем узнала. Однако их первый совместный ужин навсегда лишил Андреа покоя, и теперь она всячески старалась убедить себя, что дело только в еде.

Казалось, убедительным подтверждением тому явился эксперимент с Франциской, за одну ночь изменившей своим наклонностям. У Андреа не было никаких оснований ставить под сомнение собственную сексуальную ориентацию, равно как и связывать свою судьбу с человеком, заманившим ее в эту ловушку. Андреа так и не смогла простить Маравану обмана.

Она вынула последнюю сигарету из пачки с грозным предупреждением о вреде табака. При Дагмар курение в квартире запрещалось. Они одновременно отказались от этой вредной привычки. Однако оставшись одна, Андреа взялась за старое и иногда позволяла себе подымить в зимнем саду за неимением обычного.

Культурные различия между нею и Мараваном также грозили вылиться в проблему. Уже то, что она представила его как «шри» и «гуру», привело к небольшой размолвке.

— Пожалуйста, не надо называть меня так, — мягко, но категорично предупредил Мараван. — Если мои земляки узнают — я погиб.

Нет, вся эта идея никуда не годилась, с какой стороны ни посмотри.

Андреа положила сигарету в пепельницу и следила за тоненькой струйкой дыма, рассеивающейся в кроне пальмы. Может, именно эта картина и вдохновила ее на окончательное решение. «Почему бы и не попробовать один раз», — подумала Андреа.

В квартире Маравана жалюзи были опущены, но окна и двери стояли нараспашку, обеспечивая сквозной поток свежего воздуха. Одетый только в саронг, тамилец сидел возле компьютера и читал о событиях на родине.