Страница 1 из 12
Фрэнсис Скотт Фицджеральд
Три часа между рейсами
Рассказы для «Эсквайра»[1]
(1935–1941)
Изувер[2]
Третьего июня 1895 года на проселочной дороге близ городка Стилуотер, штат Миннесота, миссис Креншоу Энгельс и ее семилетний сын Марк подверглись внезапному нападению и были умерщвлены самым изуверским способом, приводить описание коего здесь, по счастью, нет необходимости.
Креншоу Энгельс, соответственно муж и отец погибших, держал в Стилуотере фотоателье и пользовался репутацией человека просвещенного, пусть и «с радикальным душком» — взять хотя бы его излишне категоричные высказывания по поводу затяжной свары между аграриями и транспортниками.[3] При всем том никто не мог отрицать, что Креншоу был примерным семьянином, а после трагедии с его родными весь городок лихорадило много недель подряд. Звучали призывы к линчеванию пойманного изувера, раз уж законами Миннесоты не предусмотрена смертная казнь, им несомненно заслуженная; но даже самые горячие головы быстро остывали при одном только взгляде на массивные стены близлежащей тюрьмы.[4]
Мрачная тень накрыла дом Энгельсов, и входящие сюда поневоле исполнялись сожаления, страха или чувства вины, в глубине души надеясь также не остаться без участия ближних, коль доведется им идти дорогой скорби под черными небесами отчаяния. Столь же гнетущая атмосфера воцарилась и в фотоателье, где неизбежные паузы в процессе подготовки и позирования перед объективом вынуждали посетителей подолгу лицезреть угрюмое, преждевременно постаревшее лицо Креншоу Энгельса. Школьники и студенты, молодожены и матери с младенцами — все они не чаяли поскорее выбраться оттуда на свежий воздух. Как следствие, Креншоу терял клиентуру, и постепенно его бизнес зачах. В конце концов он уступил ателье более удачливым коллегам, распродал все оборудование и какое-то время существовал на полученные деньги, а когда те иссякли, продал свой дом (к тому времени дважды заложенный, так что выручить удалось немного), переехал в меблированные комнаты и устроился работать клерком в универсальный магазин.
Соседи и знакомые видели в нем человека, сломленного несчастьями, сдавшегося на волю судьбы и полностью опустошенного. Но относительно последнего пункта они ошибались: опустошен Креншоу был не полностью, ибо одна вещь накрепко засела в его памяти — долгой и цепкой, как у разбросанных по всему свету сынов Израилевых. И хотя сердце его омертвело, сознание оставалось столь же ясным, как и в то летнее утро, когда его жена и сын отправились на злосчастную загородную прогулку. На первом судебном заседании он потерял контроль над собой и едва не задушил Изувера его же галстуком, прежде чем их смогли растащить.
На втором заседании Креншоу лишь один раз не сдержался и зарыдал в голос. После этого он поочередно посетил всех членов законодательного собрания штата от данного округа и вручил каждому из них свой проект закона о введении в Миннесоте смертной казни — причем закону предлагалось дать обратную силу, распространив его действие на пожизненно осужденных преступников. Однако собрание забаллотировало проект; узнав об этом, Креншоу в тот же день обманом проник на территорию тюрьмы и был перехвачен уже в непосредственной близости от камеры Изувера, которого он собирался застрелить.
Суд вынес Креншоу приговор с отсрочкой исполнения; в последующие месяцы он вел себя спокойно и благоразумно, как будто возвращаясь к нормальной жизни. Посему, когда по прошествии года он явился к начальнику тюрьмы уже в новой роли, тот с пониманием отнесся к его словам о «смягчении сердец» и «целебной силе прощения». Далее Креншоу выразил желание помочь Изуверу, направив его на путь истинный посредством книжной мудрости и воззваний ко всему лучшему, что еще сохранилось в закоулках преступной души. И вот, после тщательного обыска, ему позволили провести полчаса в коридоре перед камерой Изувера.
Догадайся начальник об истинных намерениях Креншоу, он, конечно, не разрешил бы этот визит. Ибо в действительности он был далек от всепрощающих мыслей, вместо этого планируя подвергнуть жестоким истязаниям психику Изувера, раз уж не вышло уничтожить его физически.
В первый миг встречи с убийцей у Креншоу разом прилила к голове кровь и зазвенело в ушах. Из-за решетки на него настороженно взирал пухлый коротышка в роговых очках и с невыразительной внешностью страхового агента, так что даже тюремная роба сидела на нем как опрятный деловой костюм. Вдруг ощутив слабость в коленях, посетитель опустился на стул, поставленный для него напротив камеры.
— Ты окружен чудовищным зловонием! — воскликнул Креншоу. — Оно заполнило и коридор, и всю тюрьму!
— Это верно, — согласился Изувер. — Я тоже его чувствую.
— И ты будешь чувствовать его до конца своих дней, — глухо молвил Креншоу. — Остаток жизни ты будешь ходить туда-сюда по этой вонючей камере, и стены ее будут становиться все темнее год от года. А из нее ты прямиком отправишься в ад и там уже целую вечность будешь заперт в такой крошечной каморке, что не сможешь ни встать во весь рост, ни распрямиться лежа!
— В самом деле? — обеспокоился Изувер.
— Можешь не сомневаться! — сказал Креншоу. — И в этой каморке ты будешь томиться до скончания веков один на один со своими гнусными мыслями. Ты будешь гнить и страдать чесоткой, и ты не сможешь ни на минуту заснуть, изнывая от нестерпимой жажды, а вода все время будет у тебя на виду, но вне твоей досягаемости.
— В самом деле? — повторил Изувер с нарастающим беспокойством. — Помнится, я однажды…
— И ужас беспрестанно будет терзать твою душу! — прервал его Креншоу. — Ты будешь сходить с ума, но на тебя так и не снизойдет спасительное безумие. И все время ты будешь думать о том, что эти мучения никогда-никогда не закончатся.
— Дело дрянь, — промолвил Изувер, печально тряся головой. — Хуже и не придумаешь.
— Теперь слушай дальше, — продолжил Креншоу. — Я принес тебе кое-что для чтения. И я устроил так, что впредь ты не получишь никаких книг или газет, кроме тех, которые буду приносить я.
Для начала Креншоу приготовил полдюжины книг из личной библиотеки, которую годами пополняла его неуемная любознательность. Среди них были: труд одного немецкого врача о сексуальных патологиях — тысяча неизлечимых и безнадежных случаев, изложенных бесстрастным медицинским языком; собрание проповедей новоанглийского пастора эпохи Великого пробуждения[5] с красочными описаниями адских мучений грешников; книга о призраках и всякой нечисти; сборник эротических новелл, причем в каждой новелле Креншоу выдрал пару финальных страниц, и сборник детективных рассказов, выхолощенных аналогичным образом. Дополнял эту подборку один из томов «Ньюгейтского справочника».[6]
То был первый из длинной череды визитов Креншоу, регулярно повторявшихся каждые две недели. И всегда визит сопровождался мрачными и устрашающими речами вкупе с каким-нибудь жутким и нездоровым чтивом — за исключением одного случая, когда он долгое время продержал Изувера вообще без всякой литературы, а потом принес ему четыре книги с весьма привлекательными названиями, однако под красивыми обложками оказались пустые листы. В другой раз он пообещал в кои-то веки доставить ему свежую прессу, и после двухнедельного ожидания узник получил десять номеров бульварной газетенки, зацикленной на репортажах о преступлениях и арестах. Периодически он покупал для Изувера медицинские атласы с цветными иллюстрациями самых отвратительных заболеваний — проказы, трофических язв и лишаев, злокачественных опухолей, гноящихся и кишащих червями ран.
1
«Эсквайр»(Esquire) — мужской журнал, основанный в 1932 г. и вскоре достигший ежемесячных тиражей в полтора миллиона экземпляров. Начиная с середины 1930-х гг. Фицджеральд регулярно сотрудничал с «Эсквайром», получая сначала по 200, а затем по 250 долларов за каждый текст независимо от его объема. В тот период он выработал свой «поздний стиль» — более жесткий и плотный, без «лирических излишеств», в целом близкий к прозе Чехова и Мопассана, что отличает рассказы для «Эсквайра» (в том числе цикл о Пэте Хобби) от других произведений Фицджеральда. — (Здесь и далее комментарии Василия Дорогокупли.)
2
Рассказ опубликован в январе 1935 г.
3
…затяжной свары между аграриями и транспортниками. — В последней четверти XIX в. фермерские организации Миннесоты постоянно конфликтовали с железнодорожными монополистами из-за тарифов на вывоз сельхозпродукции.
4
В Стилуотере с 1853 по 1914 г. располагалась главная тюрьма штата Миннесота.
5
…эпохи Великого пробуждения… — Так именуют религиозное движение в пуританской Новой Англии в середине XVIII в., возглавленное проповедником Джонатаном Эдвардсом (1703–1758).
6
Шеститомное издание, включавшее биографии самых известных узников Ньюгейтской тюрьмы в Лондоне.