Страница 42 из 183
Правда, по части безупречности черт он сравниться с богами не мог. Даже при таком освещении видна была язва на месте его правого глаза. Спину вдоль и поперек пересекли отметины рабства — следы лютых порок. Немногие викинги решились бы разоблачиться, имея под рубахой подобные свидетельства прошлого.
— Быть может, не во вред его телу, — возразил Торвин. — А вот насчет его головы я не уверен. Знаете, что сказано в балладе о Вёлунде?
— Не знаю, что за хитроумную вещицу кует наш друг, — продолжал Торвин. — И главное — для кого. Будем надеяться, что ему посчастливится больше, чем Вёлунду, — в том, что касается его заветных чаяний…
— И что же он успел сделать за эти четыре дня? — допытывался Ингульф.
— Во-первых, вот эту штуковину, — и Торвин передал шлем в руки друзей. Те долго вертели его в руках.
Переданный Торвином предмет, в сущности, был нисколько не похож на виденные ими прежде шлемы. Он был необычайно велик; формой же походил то ли на луковицу, то ли на голову гигантского насекомого. Снизу его окаймлял ободок, сверкающий в лицевой части ограненным лезвием. Переносицу должно было оставить в неприкосновенности навершие, на конце имевшее защитную планку для щек. Затылок же прикрывала пластина из прочного сплава.
Но еще более удивлены были друзья, когда осмотрели шлем изнутри. Там они обнаружили пристегнутую лямками кожаную подкладку. Если водрузить такой шлем, подкладка будет удобно облегать голову, а металл ее не коснется. Кроме того, чтобы придать шлему устойчивость, под подбородком натягивался ремешок.
— В жизни такой диковины не видал, — сказал Бранд. — Если теперь пропустишь удар, то, глядишь, в черепе даже вмятины не останется. Только, скажу я вам, все одно, лучше удары не пропускать.
Сразу вслед за этими словами громыхание в кузнице оборвалось. Было видно, как Шеф старательно прилаживает какие-то мелкие скобы. Затем веселый, лоснящийся от пота, он выступил наружу.
Бранд заговорил первым:
— Слышал, что я сказал, юный нарушитель покоя воинов? Я сказал, что если ты не пропустишь удара, то и шлем тебе не нужен. Но объясни-ка мне во имя всесильного Тора, что за штуковина у тебя в руках?
Усмехнувшись, Шеф протянул им нечто странное.
Через некоторое время он взял свое изделие наперевес, ухватив его там, где кончался металл и начиналось дерево.
— Как ты хочешь его назвать? — спросил Торвин. — Рубящая пика? А может быть, обухом на топоре?
Шеф приподнял больную руку Бранда и осторожно закатал рукав. Собственное предплечье приложил к могучему предплечью друга.
— Скажи мне, хорошо ли я владею мечом?
— Так себе. Выучки никакой. Но задатки кое-какие есть…
— Ну а обладай я выучкой, я бы мог устоять в бою против такого воина, как ты? Никогда в жизни! Ты взгляни на наши руки! Скажи мне, твоя в два раза толще, чем моя? Или только в полтора? А ведь я не дохляк. Но уж больно разные у нас стати! Вот из таких, как ты, получаются настоящие бойцы. Ты бы скорее даже должен был орудовать топором, а не мечом. Как мальчишка палкой чертополох сбивает, так и ты мечом вертишь. Мне так ни в жизнь не сдюжить. А потому, если придется мне встать лицом к лицу против ратоборца вроде тебя… А ведь рано или поздно мне придется это сделать. Скажем, выйти против Муиртайга. А может, и того хуже…
Все четверо молча кивнули.
— Значит, мне надо уравнивать положение. А вот этой штукой, — Шеф начал медленно раскручивать свое оружие, — я могу и колоть, и рубить с правого плеча, и тут же, не изготавливаясь, бить слева. Если захочу — перехватить его и ударить древком. Чужой удар им можно встретить как угодно. Причем используя обе руки. Щит уже не нужен. И самое главное — удар этой штуковиной бьет наповал, даже если это моя рука, а не Брандова.
— Зато сама рука у тебя не защищена, — возразил Бранд.
Шеф подал знак, и из кузни поспешно выбежал англичанин. В руках он держал два небольших металлических предмета. Шеф забрал их, а потом передал разглядеть остальным.
То были латные рукавицы, подбитые изнутри кожей и снабженные длинными металлическими раструбами, доходившими до половины предплечья. Однако вскоре, приглядевшись, четверо друзей обнаружили нечто и вовсе поразительное. Латы эти могли шевелиться: каждый из пальцев рукавицы составлен был из пяти желобков, крепившихся друг к другу с помощью небольших заклепок. Пластинки побольше прикрывали суставы запястья и тыльную сторону ладони, но их также можно было привести в движение. Шеф натянул рукавицы и начал медленно сгибать и растопыривать пальцы, то сжимая ими древко, то отпуская его.
— Они похожи на чешую дракона Фафнира, — промолвил Торвин.
— Фафнир плохо кончил — ему проткнули брюхо. Надеюсь, меня убить будет посложнее. — Шеф повернулся в сторону. — Но я еще не закончил. Не успеть бы мне все сделать ко времени, не будь при мне Хельфи. С кожей он работает отлично. Правда, долго возится с мехами.
Положив обе руки на плечи англичанина, он поставил его на колени и принялся подпиливать ему железный ошейник.
— Вы, пожалуй, скажете мне, что нет смысла давать ему свободу, коль скоро тут же найдется человек, который захочет прибрать его к рукам. Но я решил его вывести ночью за сторожевые костры Армии, а хозяин его надолго засел в Йорке. Голова на плечах, да немного удачи — и он сможет унести ноги так далеко, что его уже никто не отловит.
Англичанин пристально поглядел на Шефа, который начал уже потихоньку размыкать на его горле ошейник.
— Вы же язычники, — сказал он, недоумевая. — Священник говорил нам, что вам не ведомо, что такое милосердие. Одному тану вы отрубили и руки, и ноги — я видел это своими глазами! Почему же вы освобождаете человека, которого даже христианские священники держали в рабстве?
Шеф поднял его на ноги и заговорил по-английски:
— Люди, которые изувечили того тана, сделали грязное дело. Но я никак не хочу защищать ни язычников, ни христиан. Среди тех и других есть злодеи. Но я тебе дам только один совет. Если ты не будешь знать, кому довериться, обрати внимание на того, у кого на шее висит вот это…
И с этими словами он подал знак стоящей рядом четверке, каждый из которой приподнял свой амулет: Бранд и Торвин показали молоты, оба знахаря — яблоки Идуны.
— Они могут быть разными. Некоторые носят лодку Ньёрда. Другие — молот Тора. Есть те, у которых на груди — пенис Фрейра. Я не обещаю тебе, что они обязательно тебе помогут. Но они будут обращаться с тобой как с человеком, а не как с неотелившейся коровой.
— Но у тебя самого такой штуки нет.
— Это потому, что я не решил, какой мне носить знак, — ответил Шеф.
В это время в лагере как снежный ком стал нарастать гул. Раздавались веселые выкрики воинов. Наконец к кузнице приблизился человек, состоявший в одной из команд Бранда. От довольной ухмылки борода его расслоилась надвое.
— Мы выступаем!!! — заорал он. — Ярлы, Рагнарссоны и Змеиный Глаз наконец решили перестать разъезжать верхом, переливать из пустого в порожнее да чесать себе задницы. Завтра мы идем на приступ! Ну, подождите, бабы и девчонки!
Шеф смерил его угрюмым взглядом.
— Мою девушку звали Годивой. Это означает — Божий дар… — Он вновь натянул рукавицы и задумчиво взмахнул алебардой. — А это я назову Thrall-wreak — «возмездием раба». И настанет день, когда оно отомстит за Годиву. И не только за нее…
Глава 2
Едва забрезжило утро, отряды Великой Армии, подобно ручейкам, растеклись по узким, с длинными рядами нищих лачуг, улочкам внешнего города. Все три моста через Уз находились под сенью высоких стен древней колонии на южном берегу реки, однако это не могло расстроить планов искусных корабельщиков и дровосеков, в избытке представленных в войске викингов. Снеся на бревна несколько жилых домов, для бревен покрепче — окрестные церквушки, они живо соорудили через Уз широкий мост вблизи от своего лагеря. Армия перешла реку и, подобно морскому приливу, мощно покатилась к желтым стенам города. Никто не суетился и никто никого не подгонял; эти восемь тысяч человек — за вычетом тыловых отрядов, оставшихся в лагере, — приближались к своей заветной цели.