Страница 1 из 57
«Если», 1993 № 04
Дорис Писерчиа
И
згой
О
В тревоге он прислушался, но услышал лишь собственное дыхание. Снова сел на холодный пол. Самое разумное — спокойно ждать, ничем не выдавая своего страха. А тюремщик с каменным лицом, который приволок его сюда, — явно садист.
Некоторое время он сидел, собираясь с мыслями, потом вскочил на ноги и забарабанил кулаками в стальную дверь. Через несколько минут дверь приоткрылась, и на пороге показался тюремщик, Каменная Морда, с пустыми равнодушными глазами, одетый в синюю униформу.
— В чем дело?
— В законе сказано: я имею право позвонить по телефону! — Дункану пришлось напрячь голосовые связки, чтобы не захрипеть.
Он даже отступил на несколько шагов, показывая, что не собирается удирать. Не стоит восстанавливать против себя этого кретина. Дункан ощутил было прилив уверенности, но лишь на секунду, так как Каменная Морда спросил, нахмурясь:
— Что такое закон?
Слова Дункана разбились об этот дурацкий вопрос, словно о стену.
— Бросьте свои фокусы, — сказал он раздраженно. — Со мной это не пройдет. Я лояльный гражданин. Меня арестовали и посадили в тюрьму без всякого обвинения. Я требую, чтобы мне дали возможность связаться с адвокатом.
— Что такое адвокат? — спросил Каменная Морда.
Дункан свирепо посмотрел на тюремщика. Тот равнодушно пожал плечами и попятился. Дверь медленно заскользила.
— Сколько вы еще будете меня здесь держать? — закричал Дункан.
— Пока не придут они, — ответил Каменная Морда, прежде чем дверь успела лязгнуть.
Дункан заскрежетал зубами. Нет, он больше не станет кричать, не даст повода для злорадства, не покажет, как взвинчены его нервы.
Он остановил взгляд на своей израненной руке. Пока они не придут… В устах тюремщика эти слова прозвучали смертным приговором. «Они, — тихо повторил он, пытаясь уяснить истинное значение слова. Кто — они? Палачи? Может быть, его расстреляют за сопротивление аресту?
«Остановись», — сказал он себе. Сидя на полу, прислонившись спиной к стене, он пытался просчитать ситуацию, но был слишком подавлен, чтобы мыслить логично.
Наверное, он задремал, потому что, вздрогнув, вдруг увидел приоткрытую дверь, а за ней — тени двух людей. «Они были здесь. Дункан сжался от страха, мечтая слиться со стеной. Собрав всю свою волю, он сосредоточился на одной мысли: если они попытаются вытащить его отсюда, он будет сражаться.
Их было двое. Никто не сделал движения, чтобы схватить его. Они стояли внутри дверного проема и смотрели на пленника довольно долго; наконец один поднял руку и щелкнул пальцами. Видимо, это был сигнал Каменной Морде, потому что тот исчез и вскоре вернулся с двумя ветхими стульями.
Они не торопясь уселись, не отрывая глаз от Дункана. Он, в свою очередь, исподлобья изучал их. Обоим было лет под пятьдесят. Оба в грубой одежде — рубашках и брюках из толстой ткани, высоких тяжелых ботинках.
Пытаясь унять дрожь, он сказал:
— Если вы намерены прикидываться такими же безмозглыми тупицами, как ваш охранник, то зря теряете время.
— Мы не собираемся прикидываться, — ответил один из них, краснолицый, весь покрытый испариной. Стояла жара, хотя и не та, полдневная, когда Каменная Морда явился к Дункану домой и арестовал его.
— Кто вы такие? — спросил пленник, не надеясь на ответ.
— Меня зовут Рэнд. А это мистер Диверс.
Насколько Рэнд был багроволицым, настолько Диверс — его противоположность — бледным, словно обесцвеченным. Оба выглядели изнуренными. И почему они так странно одеты? Где их полицейская форма? Дункан молча скрестил руки на груди. Он лучше отправится в ад, чем спросит, за что его арестовали. Каменная Морда не ответил ни на один из его вопросов, и эти двое, без сомнения, поступят так же.
Тот, кого звали Диверс, нетерпеливо дернул головой, и Рэнд снова заговорил.
— Нам надо задать вам пару вопросов, а потом попытаемся ответить на ваши. — Рэнд улыбнулся, но улыбка вышла кривой и неискренней, да и сам он, казалось, чувствовал себя крайне натянуто. Однако улыбка немного обнадежила Дункана.
— Задавайте ваши вопросы, — сказал он.
— Когда вы впервые обнаружили, что потеряли свой опознавательный знак?
Дункан почувствовал страшную слабость во всем теле. Опять это нелепое слово: знак, а не удостоверение личности! Он не мог больше ни слышать, ни думать об этом. Им овладела апатия, непреодолимая потребность лечь навзничь и закрыть глаза.
— Я не знаю, — ответил он.
— Пожалуйста, постарайтесь припомнить.
—
Я
Наклонившись вперед, Рэнд спросил:
— Где вы находились в тот момент?
— Я шел со службы домой.
— В каком городе? — быстро спросил Диверс.
— Убирайтесь к дьяволу!
Диверс откинулся на стуле и посмотрел на Рэнда:
— Мы напрасно теряем время.
Дункан слизнул капли пота с верхней губы.
— Если дело только в том, чтобы установить мою личность, то нет ничего проще. Легко выяснить, кто я такой, взглянув в мое свидетельство о рождении.
Они посмотрели на него так, будто он сморозил несусветную чушь. Выражение лица Рэнда, впрочем, снова смягчилось, зато Диверс удивленно нахмурился.
— Где оно? — спросил Рэнд.
— У Каменной Морды — вашего тюремщика.
Рэнд взглянул на Диверса:
— Принесите его.
Продолжая хмуриться, Диверс поднялся.
— Я повторяю — мы должны покончить с этим сейчас же. — Не получив ответа, он вышел из камеры и вскоре вернулся с клочком бумаги.
— Как вы думаете, где он его нашел? — спросил Рэнд, мельком взглянув на листок.
— Да здесь полно мусора. Эта бумажка, похоже, оторвана от…
— Но ведь он же не знал, где искать! Как ему в голову могла прийти мысль о поисках?
— А вы знаете, чем он занимался до того, как принес листок? Он бродил вокруг и рылся в мусоре!
Дункан снова ощутил дрожь в коленях. Почему они говорят так, будто его здесь нет? Свидетельство о рождении значило для них не больше, чем для Каменной Морды.
…У него был тогда очень неприятный разговор с этим полицейским. «Подождите минутку, — сказал ему Дункан, оскорбленный, но непоколебимый. — Я мог потерять удостоверение личности, но это вовсе не означает, что я больше не существую. Что за чепуха! У меня по-прежнему есть все права». И Каменная Морда спросил: «Что такое права?» Да, именно так он спросил. Дункан тогда вынул из бумажника метрику и ткнул ее прямо в физиономию этому идиоту. Уставившись в документ, Каменная Морда прочел данные вслух и спросил: «Что такое отец? Что такое мать? Что такое рождение?»
Дункан следил за Рэндом. Тот скомкал бумагу, но потом передумал и спрятал ее в карман. Совершенно очевидно, что эти двое принимают его за кого-то другого. Кто-то что-то совершил, а Диверс и Рэнд, вероятно, считают его виновным в чужом преступлении. Если он срочно не примет меры, недоразумение зайдет слишком далеко. Если уже не зашло…
— Я ничего не сделал, — сказал он. — Вы арестовали меня по ошибке.
— Как выглядело ваше удостоверение личности? — спросил Рэнд.
«Это не может продолжаться до бесконечности», — подумал Дункан. В конце концов здравый смысл должен победить. Усилием воли он унял предательскую дрожь страха.
— Белое, приблизительно два на три дюйма: мое имя, адрес, физические данные и социальное положение.