Страница 26 из 75
Внезапно в гадание вмешалась леди Харкорт, заметив насмешливым тоном:
– Мисс Биллингз всего лишь гувернантка, мадам: Прошу вас, поведайте, как достигнет она такого блестящего будущего? Полагаю, прекрасно выйдет замуж?
– Не будущего, – ответила мадам Миракль. – Я говорю о прошлом.
В гостиной воцарилась тишина. Сердце Таси упало, она попыталась выдернуть свои руки, стиснутые в ладонях гадалки, и хрипло прошептала:
– Я хочу прекратить это.
Узловатые пальцы ясновидящей сжались сильнее, и между их ладонями стало усиливаться колющее тепло. Соединенные руки Таси и мадам Миракль дернулись, словно их прошило электрическим током.
– Я вижу вас в комнате, полной золота, прекрасных картин и книг. Вы ищете кого-то. Тень падает на ваше лицо.
Это молодой человек с желтыми глазами. Кровь… Его кровь льется на пол. Вы зовете его по имени…, что-то вроде Майкл…
Михаил… – Гадалка вскрикнула и отшатнулась, отдернув свои руки от Тасиных. Застывшая в ужасе Тася продолжала сидеть за столом.
Мадам– Миракль, шатаясь, попятилась и подняла свои покрасневшие ладони. Они выглядели так, словно она схватилась обеими руками за кипящий чайник.
– Она обожгла меня! – вскричала женщина, с яростью и страхом глядя на Тасю. – Ведьма!
Тася с трудом поднялась со стула, ноги едва ее держали.
– Обманщица, – возразила она дрожащим голосом. – Я достаточно наслушалась вашей нелепой лжи.
Ничего не видя вокруг, высоко подняв голову, хотя все внутри у нее свело от страха, она прошла через всю гостиную к двери. Ей отчаянно хотелось спрятаться.
В ее голове звенели голоса из прошлого:
– О Боже, Боже! Что я наделала?
– Тебя должны сжечь…
– Бедное мое дитя.
– Я не хотела этого делать.
– …станешь пеплом.
– Помоги мне. Боже…
– Ведьма!
– Нет! – всхлипнула она и бросилась бежать, спотыкаясь, стремясь укрыться от преследующих ее демонов.
Комната взорвалась взволнованными восклицаниями.
Женщины раскрыли свои веера, чтобы обмахнуться и под их прикрытием посплетничать. Гости столпились вокруг мадам Миракль, засыпая ее вопросами. Люк с каменным лицом широкими шагами двинулся из комнаты вслед за гувернанткой.
Когда он дошел до лестницы, ведущей в холл, его резко дернули за рукав. Он остановился и, обернувшись, оказался лицом к лицу с Алисией Эшборн. Она была в ярости, щеки пылали, рот крепко сжат.
– Не теперь, – резко сказал Люк.
– Что с вами стряслось? – Алисия потянула его в сторону от большой лестницы, туда, где, по ее мнению, их не могли подслушать. – Надо бы сказать Чарльзу, чтобы отхлестал вас как следует! Как могли вы так поступить с моей кузиной?
Заставить ее участвовать в этом вульгарном представлении, зная, что ей необходимо скрываться…
– Я ничего не знаю о ней, кроме того, что меня тошнит от ее манеры проплывать по комнатам с видом мученицы, бросая вокруг трагические взгляды, полные мрачных тайн.
Один Бог знает, как это может повлиять на мою дочь. С меня довольно!
Алисия вытянулась во весь свой рост.
– И поэтому вы решили устроить ей публичную пытку!
Я никогда раньше не считала вас жестоким. Я сейчас же найду Тасю и немедленно заберу с собой. Я брошенной собаке не пожелаю подвергнуться вашему так называемому гостеприимству. Тем более моей кузине.
Люк впился жгучим взглядом в ее лицо:
– Тася? Ее так зовут?
В полном ужасе Алисия прижала ладонь к губам.
– Забудьте, – ахнула она сквозь пальцы. – Забудьте немедленно. Лишь позвольте мне увезти ее в Лондон, и, обещаю, вы ее больше никогда не увидите.
Он стиснул зубы:
– Она никуда не поедет.
Алисия развернулась и стала перед ним, как терьер, тявкающий на волкодава.
– Спасибо! Вы уже вполне достаточно сделали. Ваш дом должен был стать для нее временным безопасным убежищем. А вы подвергли ее опасности. Вытащили перед всеми этими людьми… Это все равно что вынести ей смертный приговор. А все из-за вашей оскорбленной гордыни. Я-то уверяла Тасю, что вам можно доверять, а вы доказали, что я обманула ее. Ну, вам понравилось по собственной нелепой прихоти уничтожить чью-то жизнь?
– Вы втянули меня в эту историю, – сквозь зубы процедил Люк. – И будь я проклят, если не узнаю все до конца!
Что вы хотите сказать своим «смертным приговором»? Что, черт возьми, она натворила?
Алисия нахмурилась, отвела глаза и в тот момент, когда Люк решил, что она не будет отвечать, неохотно проговорила:
– Я не знаю, что она сделала. Я даже не уверена, что она сама это знает.
Доведенный всем случившимся до бешенства. Люк грязно выругался.
– Я найду и поговорю с ней. Ступайте к остальным.
– А кто защитит мою кузину? – потребовала ответа Алисия.
– Я.
– Что-то пока вы с этим не слишком хорошо справлялись!
Пробившись сквозь толпу гостей, Эмма добралась до мадам Миракль и леди Харкорт. Она молча уставилась на обеих сверкающими от ярости голубыми глазами, золотые веснушки ярко выделялись на розовом от гнева лице.
– Эмма, – быстро проговорила леди Харкорт, – детская истерика совершенно никому не нужна в эту минуту.
Не обращая на нее внимания, Эмма обратилась к мадам Миракль:
– Почему вы сыграли такую шутку с мисс Биллингз?
Она же вам ничего плохого не сделала!
Гадалка возмущенно выпрямилась:
– Я никогда не стала бы так унижать свой дар! Я раскрыла правду именно так, как мне показали духи!
Эмма, продолжая хмуриться, скрестила натруди свои худые руки.
– Я думаю, что вам лучше сейчас же уехать. Я вызвала дворецкого. Он проводит вас до дверей. Если у вас нет своего экипажа, вас отвезут в одном из наших.
– Эмма, дорогая, – язвительно произнесла леди Харкорт. – Из-за того, что твоя нервная гувернантка обиделась, вовсе не следует лишать гостей развлечений. Это касается взрослых, а не детей. Почему бы тебе не пойти в свою комнату и не заняться там куклами или книжками?
Эмма хитро посмотрела на нее:
– Хорошо. Но мне бы не хотелось быть на месте мадам Миракль, когда вернется отец. У него ужасный нрав. Кто знает, что может случиться? – Неприятно ухмыльнувшись, Эмма согнула палец крючком и провела поперек своей шеи, издав булькающий звук.
Мадам Миракль побледнела и начала собирать свои принадлежности.
– Эмма, не придумывай ужасы о своем отце, – прошипела Айрис. – Иди в свою комнату. Я не потерплю твоего вмешательства. Хозяйка приема я, и я хочу, чтобы мадам осталась.
Дьявольское выражение исчезло с лица Эммы, сменившись решительным упрямством.
– Она расстроила мисс Биллингз. Я хочу, чтобы она уехала… И дом этот мой, а не ваш.
– Невоспитанная девчонка! – Айрис оглядела комнату, выискивая кого-то в толпе гостей. – Где твой отец?
Эмма с невинным видом пожала плечами:
– Понятия не имею.
Люк добрался до маленькой комнатки на третьем этаже. Увидев, что дверь распахнута, он вошел. Воздух казался густым от напряженной тишины. На полу валялся перевернутый стул, рядом с ним лежала деревянная иконка.
Гувернантка… Тася…, стояла у окна. Каким-то образом она догадалась, что это он. Не оборачиваясь, она безучастно проговорила:
– Милорд?!
Внезапно Люк понял, что она не была сердита, смущена или напугана. Она была раздавлена. Он нанес ей удар, гораздо более сильный, чем намеревался. Раскаяние захлестнуло его, темная краска стыда залила лицо. Он невольно откашлялся, предваряя извинение.
– Я пришел посмотреть, как вы… – Он замолчал. Выражение участия после всего происшедшего прозвучало бы насмешкой, ведь именно он был причиной ее боли.
Она не поворачивалась, и голос ее прозвучал напряженно от стремления говорить обыденно:
– Со мной все хорошо, сэр. Мне просто нужно было несколько минут побыть одной. Какая странная эта женщина, не правда ли? Простите, что я устроила такую сцену. Если вы уйдете…, пожалуйста…, и дадите мне возможность прийти в себя… Мне просто надо побыть одной… – Она замолчала, как игрушка, у которой кончился завод. Слова стихли, плечи продолжали дрожать. – Уйдите… Пожалуйста.