Страница 66 из 71
– Все, кина не будет… – махнул рукой Голубев. – Садись, «попугай»!
Пара истребителей совершила красивую синхронную посадку. Мы сдержанно молчали.
– Это у вас самый слабый летчик? – подозрительно поинтересовался Голубев.
– Ага, Василий, угадал! Мы его вообще стараемся в полеты не брать. Летать он ваще не умеет…
Сзади грохнул взрыв смеха. Смеялись все, и «громы», и гвардейцы.
Вчера над Балтикой пронесся шторм. Вылетов не производилось. Мы продолжали усиленно готовиться к полетам над морем. Пора было приступать к выполнению боевой задачи. Затем немного распогодилось, и на аэродроме засуетился народ.
– Ну, что, «громы»? Пойдете сегодня с нами? – укладывая в планшет карту, задал мне вопрос майор Голубев.
– А вы куда, Василий?
– Штормом загнало наши тральщики, «охотники» и торпедные катера в бухту Гаково, недалеко от устья Невы. Цель для немцев желанная… Одним ударом много наворотить могут. Мы идем на прикрытие наших боевых кораблей.
– Конечно, и мы с тобой! Возьмешь нашу шестерку? Я тоже буду.
– Хорошо, Виктор. Только учти – идете в роли наблюдателей. Мы с вами еще не слетались, взаимодействие не отработано. Чтобы избежать сумятицы и мешанины, будете в прикрытии. Ваши цели – выпавшие из строя немцы и те, кто попытается захватить высоту. По рукам? Без обид?
– О чем говоришь, командир! Сказано – сделано.
– Вот и ладно… Готовьтесь – сейчас взлетаем.
Пришло время, и за двумя шестерками «Ла-5» взмыло звено Извольского и я с Базилем. Звено Кузи я оставил на дежурстве в готовности номер два. Пойдут на усиление или, еще что случится, – перехватят.
«Лавочки» разделились, одна группа пошла на Гаково, другая стала патрулировать на возможном курсе подхода немецких бомбардировщиков. Мы потянулись за группой Голубева.
Летая на полутора тысячах, почти под нижним краем облаков, мы приготовились к встрече с противником. Чуть ниже и впереди нас шла шестерка «Ла-пятых», выше и сзади – привычно зависла пара Кира. Все самолеты соблюдали полное радиомолчание.
Вдруг в наушниках раздалось: «Далеко справа!» – это кто-то из истребителей Голубева углядел фашистов. Покачиванием крыльев я дал команду приготовиться к бою. Восходящие потоки взбаламученного недавним штормом воздуха кидали наши истребители, но после моей команды строй обрел строгую четкость. Мы готовы.
Вот они! Теперь и я увидел шестерку немецких самолетов. Скорее всего – «Фокке-Вульфы». Точно, они! Началось…
Однако Голубев не торопится атаковать. Он уводит своих в сторону. Пошли за ним и мы… Я понимаю, комполка ставит передовую группу немцев, летящих на расчистку воздуха, под удар другой шестерки своих самолетов, а сам ждет подхода основных сил – бомбардировщиков и прикрытия немцев.
Впереди завязался бой. Слышались команды: «Соколы»! Слева тупорылые. Атакуем!», потянулись светящиеся пушечные трассы. В наушниках прогромыхал чей-то крепкий мат. «Пропускай его! Пропускай! Не тянись – подставишься!» И снова – трассы.
А вот и наши гости! Впереди строя бомбардировщиков широким фронтом идут две четверки «Fw-190». За ними вижу длинную колонну бомберов. По их флангам – еще по четыре «фоки». Сколько же вас…
Голубев дает на аэродром команду поднять усиление. И тут же приказывает своим: «Атака снизу, на скорости, бьем «лаптей»!»
Шестерка гвардейцев красивым виражом заходит в атаку на бомбардировщики. Пара «лавок» отсекает кинувшихся наперерез «фок». Огонь! Пушечные трассы кромсают строй «лапотников». Сразу задымили два бомбардировщика.
– Дед, не пора?!
Это Кир нервничает. Зря беспокоится. Мы вмешаемся лишь в случае крайней необходимости. Нельзя непродуманным вмешательством сорвать действия группы Голубева.
– Кир! Держать высоту! Только отбивать атаки на наших! Работай диспетчером и спасателем, понял?
– Есть.
Суматошно закрутился клубок самолетов. Вот из него выпала пара «фок» и встала в правый вираж, намереваясь выйти в хвост гвардейцам.
– Звено! Удар фронтом, огонь по готовности! Пошли!
Мы молнией падаем на «фок». Они, запоздав с обнаружением угрозы, обречены. «Р-р-р-ры» – басовито ревут пушки. Одна «фока» вспыхнула, другая, одевшаяся густой черной шубой дыма, пошла вниз. Из дыма вылетела фигурка пилота, распустился двухцветный парашют. Ничего, морячки подберут.
– Звено, боевой!
Наши истребители разом вспорхнули вверх. Не прекращая виража, внимательно смотрю за воздушным сражением. Первая атака группы Голубева не принесла перелома в ходе боя. Да и не могла принести. Слишком много немцев. Бомбардировщики сбили строй плотнее и под прикрытием шестерки «фок» продолжали идти на наши корабли. А остальные «Фокке-Вульфы» с двух сторон попытались зажать наши истребители. Маневренные «лавочки» закрутились в восходящих полувертикалях.
– Кир – удар по лидеру бомберов! Лесных – атакуем парами!
– Принял!
Как на «лапотников» падал Кир, я не видел – некогда было. Две наши пары зашли на шестерку «фок». Атака – и две «фоки», дымя, потянулись прочь. Ф-фух-х, немножко полегче…
В это время на гвардейца Леню Белоусова (а он только-только начал боевые вылеты после потери ног) зашло сразу две пары немцев. Одну атаку отбил ведомый Белоусова Василий Потапов, вторую – Карпунин. Но один фашист – виртуозно маневрирующий на «Fw-190» – с разворота снова зашел в атаку. Тут в дело вступил сам Голубев.
– Смотри! Смотри! – только и успел крикнуть я.
Истребитель Голубева в полуразвороте кинулся наперерез фашисту. Тот заметил угрозу и свечой пошел вверх. «Лавочка» комполка, набрав скорость, стала настигать немца. Тот бросился в пике, к самой воде. Голубев уверенно сидел у него на хвосте, но пока не стрелял.
Опасаясь просадки после пикирования и удара о воду, немец начал подъем. Вот теперь Голубев, державший превышение, легко настиг «Фокке-Вульф». Короткая пушечная очередь – и мотор немца встал. Отлетел фонарь «фоки», и из мертвого уже истребителя вывалился летчик. Успел… хотя и высота небольшая. К парашютисту уже бежал наш катер. Получишь путевку в лагерь, фриц! Отдохнешь немного. Заслужил.
Этот удар Голубева стал переломным в бою с истребителями. Немецкие самолеты прикрытия желание драться утратили совсем. Однако бомбардировщики все еще пытались дотянуться до наших кораблей.
– Кир – еще удар по бомберам!
Снова сверху, в отвесном пике падает пара Извольского. Сверкнули трассы, и два «лапотника», заваливаясь, пошли вниз, в холодную балтийскую воду. Отлетались…
Пара Кирилла еще только шла в небо, как из-под облаков выскочила шестерка «Ла-5» Федорина и длинными очередями «прочесала» весь строй «Юнкерсов» на встречных курсах.
Были сбиты ведущие первой группы и ведущий второй восьмерки. Это и стало переломом всей схватки. Немцам не достало твердости духа. В строю бомбардировщиков началась паника – побросав бомбы, «Юнкерсы» кинулись прятаться в облака, а шестерка прикрывавших их «фок», огрызнувшись неприцельными очередями, вышла из боя.
Голубев по радио дал команду одной шестерке своих истребителей остаться на прикрытии кораблей до подхода усиления, а прочих повел домой. Мы пошли за ним.
Перед посадкой шестерка «Ла-5» пронеслась над аэродромом. Вдруг ударили пушечные очереди. Серое небо пронизали цепочки светлячков-снарядов. Я сперва беспокойно закрутил головой, а потом успокоился. Так балтийцы извещали однополчан о победе.
На земле я подошел к Голубеву. Его уже окружили сослуживцы и радостно трясли ему руку – поздравляли с тридцать девятым сбитым. Поздравил его и я, но он, по-моему, в суматохе и не заметил.
Тут из штаба к нам подбежал офицер с бланком радиограммы в руках.
– Моряки подтверждают пятнадцать сбитых! – закричал он еще на подходе. – Товарищ майор! Вы подстрелили аса – командира эскадрильи 54-й эскадры Герхарда Лооза. У него было девяносто два сбитых!
– Ну и чего кричать? – чуть поморщившись, ответил Голубев. – Было да прошло! Теперь на лесоповале пусть бревна считает, паразит.