Страница 46 из 47
— Сколько нам до ближайшего селения? Или города? — спросил Андрей, поглядывая на высоко стоящее солнце — до темна успеем доехать до постоялого двора?
— Через сорок — пятьдесят вёрст стоят по постоялому двору, должны успеть. По дороге, примерно в тридцати верстах ещё деревенька — Карадовка, называется. Я тут частенько ездил по тракту, когда в охранниках работал. Дорогу до столицы с этой стороны знаю хорошо, а уже туда, за столицу — не очень, туда редко ходил. Впрочем — тут я тоже уже несколько лет не был, может что-то и изменилось. Встретим кого-нибудь — спросим. Тут бывает, что купцы проезжают, и нередко. Только шуганный какой-то народ стал — видал — недавно проезжали — нас завидели, да всю охрану собрали, как будто стая разбойников навстречу едет. То ли народ стал пугливый, то ли впереди что-то неладно — надо будет расспросить встречных как следует. Кстати — раньше больше было народу на тракте — чего они тут стали ездить гораздо реже — ума не приложу. Я уже давно потерял контакты с купцами, а так бы расспросил ещё в Нарске, что и как. Есть, конечно, догадки…
— Хммм…а я думал такое редкое движение тут нормальное дело, а оказывается — это не так? Интересно…какие версии будут?
— Есть ещё одна дорога в Нарск и те края — она длиннее, и не такая ровная, но идёт огибая леса, по краю степи, вернее — лесостепи. Там редко шалят разбойники, им там труднее спрятаться — я так по крайней мере думаю, а на этой дороге всегда грабили — потому и караваны так охраняются. Зато — это дорога больше чем в полтора раза короче той. Вот и все версии. Если предположить, что засилье банд тут стало больше — значит, поток грузов по тракту уменьшился. Мы уже с тобой убедились, в самом начале, что разбойников тут хватает… Тут ещё такая штука — этот тракт проходит по землям различных мелких и крупных феодалов, и приходится платить за проезд, возможно они так подняли цену, что легче объехать вокруг, чем вываливать денег какому-нибудь придурковатому графу или барону.
— А куда власть смотрит? Какого рожна не пресекает поборы?
— Ну ты как не от мира сего! А — ну да, да…в общем — у этих графов и баронов есть бумага, где указано, что они ухаживают за дорогой, проходящей через их территорию, а им за это позволяется собирать дорожный налог — не больше серебряника с повозки. Вот только они не хотят соблюдать его, и устанавливают те расценки, которые хотят! А чтобы не было претензий, отвозят приличные суммы в столицу. То есть — тут всё шито-крыто…только вот купцы едут в объезд, в результате чего цены на товары повышаются — расходы по дороге надо же вернуть, возместить, так что всё это отражается в цене товаров.
— Ну ясно. в общем обложили налогом и перестали ездить. А исчадья?
— А что исчадья?
— С них тоже берут дорожные поборы?
— Ну не смеши — какие с исчадий поборы? Они сами — какие хошь поборы…
Повозка медленно, но верно шла вперёд — Фёдор не хотел гнать лошадей — зачем? До искомой цели много, очень много дней пути…за полдень они проехали Карадовку, где остановились на обед, задали корму лошадям и немного передохнули и снова пустились в путь. Андрей уже стал привыкать к ритму этого мира — размеренному, неспешному, что толку спешить, когда разница во времени ни на что не влияет?
За день они сделали пятьдесят вёрст, выходя на расчётное время-расстояние, меньше которого невыгодно — путешествие затянется на многие месяцы, а больше — напрягать лошадей, да и самим излишне напрягаться, а это ни к чему.
Около недели они ехали по тракту, изредка встречая купеческие караваны с сильной охраной, которые неодобрительно смотрели на чужаков и отказывались общаться — однажды даже чуть не вспыхнула драка, когда охранник каравана вытащил меч на вопрос Андрея, откуда и куда они двигаются.
Фёдор пояснил, что не стоило спрашивать их о цели путешествия — могут принять за подсылов разбойников. Андрей пожал плечами и больше не пытался как-то поговорить с караванщиками, решив, что и без их участия они сумеют справиться с любыми проблемами, которые встретят.
Иногда они ночевали в лесу, у костра, если вечер заставал в дороге, а дотащиться до постоялого двор не успевали.
Ехали дружно — женщина заняла своё место в экипаже, и не была в тягость — она всегда была весёлой и не гнушалась никакой работы. Андрей с грустью и лёгкой завистью видел, как женщина и его товарищ смотрят друг на друга влюблёнными глазами.
Её дочь тоже как-то незаметно вошла в коллектив и своими простодушными выходками веселила окружающих, разряжая обстановку скуки и однообразия длительного путешествия.
Дорога уже ушла от реки и завернула слегка влево, огибая громадные лесные массивы, густо заселенные разнообразной дичью.
Иногда, ночью, Андрей отходил в лес, раздевался, чтобы не разорвать в клочья одежду при трансформации, и перекидывался в оборотня. Утром путников уже ждало свежее мясо…
Когда это произошло первый раз, на вопрос Настёны, откуда это всё взялось, Алёна, покосясь на Андрея, ответила пытливой девочке, что мясо им принёс добрый волк, который узнал, что Настёна любит вкусное оленье мясо и хотел её порадовать. Несколько дней после этого девочка пыталась выскользнуть из фургона ночью и подсмотреть, как приходит добрый волк и приносит мясо, но эти попытки были пресечены зоркой матерью, всегда бывшей настороже — как ей и положено.
Тянулись вёрсты, часы, дни, редкие деревушки вдоль тракта, шло время.
Как-то раз, дней через десять после начала путешествия, путешественники решили завернуть в деревушку, видимую от дороги, возле большого пруда — она выглядела так патриархально, так мирно и лубочно, что навевала мысль о покое, о сытной и мирной жизни, о которой может мечтать любой человек.
— Может не будем заезжать? — раздражённо спросил Фёдор заворачивая лошадей на дорогу к деревне.
— Будем, будем — ребёнку нужно молоко! А то у неё развитие плохое будет! — Алёна сердито зыркнула на любовника, укладывая Настёну на послеобеденный отдых
— Нормальное развитие у неё будет — если такое, как твоё — смерть мужикам будет! — усмехнулся солдат, но послушно хлестнул лошадей вожжами и они резво пошли по поросшей подорожником просёлочноё дороге. Недавно прошёл дождь, от лошадей шёл пар, а в колеях дороги стояли грязные лужи, разбрызгиваемые копытами и колёсами.
— Слушай, что говорит — усмехнулся Андрей — я слыхал, что молоко очень важно для образования костей и зубов, там есть минерал, который участвует в строении костей. И творог тоже полезный.
— Да? Не знал. И знаешь что — не узнал бы ещё лет пятьдесят — даже не заплакал бы! — Фёдор усмехнулся в пшеничные усы и добавил — смотри, какая красивая деревушка! Мечта!
— Угу…мечта…ты бы стал жить в такой деревне? — Андрей иронически скривил губы и покосился на товарища.
— А почему нет? Тихо, мирно, красиво, добрые люди…выходишь, все тебя знают, все здороваются, обмениваются новостями, из которых главное то, что дочь мельника родила мальчика, а у соседки лиса задрала курицу. Ни тебе войн, ни тебе алтарей и Кругов, ни тебе…
— Фантазёр ты и романтик! — прервал его Андрей — что-то ты расслабился в последнее время, а? Где тот безжалостный и циничный рубака, которого я встретил в Нарске не так уж и давно? Куда он спрятался? Эй, Алёна, у тебя под юбкой никто не спрятался?
— Тьфу на вас! Чего расшумелись?! Настёнка только засыпать стала! Вот дам вам её держать на руках, тогда узнаете, почём фунт лиха!
— Ой, нет! Только не это! — шутливо отмахнулся Андрей — впрочем, Феде можешь её навялить, ему пора привыкать к семейной жизни.
— Андрюх, ну чего ты привязался? — Фёдор порозовел и сжал губы — ну достал ты уже своими подколками! Лучше бы ты снова стал нудным и праведным!
— Ты покраснел?! Ой-ёй! Вот это ты расслабился! Я начинаю бояться за тебя! — ухмыльнулся монах и отвернулся, расслабившись и разглядывая окружающий пейзаж. Ему подумалось: «Эти лавки в повозках такие убогие…ну почему нельзя придумать какие-то кресла, типа как в автомобилях? Опупеешь ехать вот так несколько тысяч километров…ну а что делать? Самолёта не предвидится…» — он усмехнулся и увидев встречного крестьянина, крикнул: