Страница 42 из 47
Трактирщик отсчитал сдачу и отдал Фёдору:
— Вот ваши деньги, ты уверен, что больше двух дней не задержитесь? Ну смотри — если решишь ещё остаться — доплачивать будешь в это время. Сейчас вам воды натаскают, корыта уже там. Вот твой друг ест, как месяц голодал! Ему плохо не станет? Мне только блевотины ещё на полу не хватало — трактирщик с удивлением и восхищением смотрел на то, как Андрей сметает со стола всё, что выставили с кухни расторопные подавальщицы, с опаской косящиеся на страшного мужика — с Семёна вычту из жалованья за учинённый погром. Спасибо твоему другу, что не покалечил его — похоже, запросто мог!
— Он такой…может… — протянул Фёдор и сгрёб монеты в ладонь — так ждём воду, и добавьте нам на стол пирогов, и пива ещё холодного.
— Да да, конечно — я вижу, как ваш друг всё сметает…
Через час они сидели в своём номере наверху — Алёна с Настёной поселились в другой комнате — и обсуждали, как жить дальше.
— Как себя чувствуешь, Андрей? Ты так жрал, что я думал — лопнешь! Тебе не плохо сейчас? — Фёдор с подозрением посмотрел на сидящего в корыте товарища, смывающего с головы мыльную пену.
— Нормально. Только вот слабость, головокружение и раны сильно чешутся — Андрей вылил на себя ковш горячей воды и с удовольствием фыркнул — уфф! Хорошо! Прямо-таки жить хочется!
— Ага…ты там не чувствуешь желания кого-нибудь загрызть? Или попить крови?
— Чувствую. Хочу твоей крови попить! И если ты не отстанешь с глупыми вопросами — я точно её напьюсь! Ну что ты пристал — если что-то почувствую — я первый тебе скажу — Андрей грустно посмотрел на Фёдора и добавил:
— Ты знаешь, мне кажется, процесс перестройки организма ещё не закончен — меня корёжит всего, ломает, тело горит, как будто во мне бегает толпа гномиков и всё ломает и перестраивает…
— А кто такие гномики? — не понял Фёдор
— Да ну неважно…маленькие человечки такие…сказочные. Забудь. В общем — я как в печке — горит всё, ломает, суставы болят — чем это кончится — я не представляю. Знаешь, что тебе скажу, Федя, шёл бы ты сегодня спать к Алёне в комнату…вдруг я ночью решу, что ты вкуснее, чем тот пирог, который я съел полчаса назад, ты же не хочешь, чтобы я тобой поужинал?
— Фу, демоны! Правда, что ли? — Фёдор встал на ноги и пошёл к двери — пойду схожу к ней, попрошусь на постой! Эдак, рядом с тобой и задремать-то нельзя будет, как жить-то дальше станем?
Фёдор вышел, захлопнув за собой дверь, а Андрей откинулся на стенку корыта и замер, наслаждаясь горячей водой и покоем.
Улыбнувшись своим мыслям, он решил, что отправить Фёдора к Алёне было правильным решением — пусть сблизятся, может на старости лет солдат найдёт свою любовь? Ясно же, что между ними проскочила искра…
Затем улыбка сошла с его лица — он и на самом деле чувствовал, что в его организме происходит какая-то перестройка — в какую сторону — никто не смог бы сказать, а уж он тем более. Видимо, в организм попал какой-то вирус, преображавший его и изменявший — какое ещё может быть объяснение? Конечно, после того, как все его раны были залиты кровью «кикиморы», да ещё после того, как он хлебнул её кровушки — немудрено было подхватить заразу.
Как исследователь-учёный, Андрей последовательно припомнил, что уже получил он в результате изменений: он может видеть ауры людей, даже в темноте — полезное свойство. Может угадать, где у человека болит, видит состояние его тела — например — даже беременность — не очень полезно, но забавно. Скорость его движений увеличилась в разы — он заметил это, когда дрался с вышибалой — полезное свойство, особенно в этом мире и при его профессии.
«Тьфу! — какой его профессии?» — Андрей сплюнул и выругался — «С наёмным убийцей покончено, всё, навсегда. Но в этом злом мире человеку с ускоренной реакцией легче прожить…вот только больше надо еды!»
Андрей заметил за собой, что он никогда так много не ел — но это и объяснимо — чтобы восполнить энергию, потраченную для такого ускоренного организма, надо много топлива — иначе он, организм, будет есть сам себя, поглощая внутренние ресурсы — «А вот это уже плохо, если он попадёт в условия, когда еды мало, могут быть неприятности. То-то кикиморы жрут всё и всех подряд, это и объяснение тому, почему они воруют людей — человеческое мясо усваивается гораздо легче и оно питательнее! Надеюсь, у меня крыша не поедет и я останусь в разуме…»
Он с ожесточением почесал щеку, содрал струп, зацепился за нитку, вставленную в шов и ещё больше обозлившись на зудящую рану, осторожно потянул за нить, вытаскивая её из шва. Нить потянулась, потом оборвалась, он зацепил ещё кусочек, и матерясь, как сапожник выдернул её из щеки.
На подбородке скопились капли сукровицы, монах плеснул мыльной водой, защипало, ещё раз выругался про себя и стал соображать — как выдернуть нитки из спины, а пока соображал, дверь в номер распахнулась и в неё прошёл Фёдор, со словами:
— Сюда, господин лекарь, вот тут больной! Вот — в корыте сидит! Андрей, вылезай оттуда, лекарь тебя осмотрит.
Андрей неохотно поднялся в корыте, протянул руку за полотенцем и стал вытираться, убирая потёки воды и мыльную пену, облепившую тело.
— Вот, господин лекарь — посмотрите раны на спине, и на груди — это его медведь подрал в лесу, пошёл за грибами, а медведь и напал!
Лекарь, небольшой пожилой мужчина с седыми волосами до плеч, легонько ощупал спину монаха, осмотрел грудь и важно изрёк:
— Ну что же, раны заживают хорошо, полагаю, это случилось дней десять назад? Надо было ещё пару дней назад снять швы — чего ходит с нитками, давайте, я вам сейчас их удалю, и дам заживляющей мази, чтобы и зараза туда не попала, и скорее ссадины зажили…
Фёдор незаметно от лекаря прижал к губам палец — тссс! Молчи! — Андрей согласно кивнул головой и приготовился терпеть муки от вытаскивания ниток.
Как ни странно, прошло это довольно безболезненно — нет, боль он, конечно, ощущал, но не такую, чтобы слёзы из глах сыпались. Вывод — порог болевой чувствительности повышен. Это с одной стороны хорошо, для бойца, а с другой стороны — эдак схватишься за горящее полено, и пока не прожжёт руку до кости — не поймёшь, что тебе больно.
— Ну вот и всё! Теперь намажем мазью… Ну вот, закончил! У вас удивительно крепкий организм, молодой человек, только вот вам стоит побольше есть — очень уж худоваты — жилы, да кости, надо жирка хоть немного подкопить, это организму полезно, запасец, да, запасец надо иметь.
И ещё — лекарь приложил руку к спине пациента — что-то вы очень горячи, как будто у вас лихорадка. Впрочем — может это от ванны? Горячая вода нагрела, а я с улицы? Вот вам толчёная ивовая кора, заварите её и попейте — отлично снимает лихорадку. Всё, господа, я вас покидаю, как там насчёт гонорара? Лекарю надо хорошо питаться — тогда и больному в радость! — лекарь усмехнулся и с благодарностью кивнув головой, принял в руку золотой, щедро выданный ему Фёдором — их доходы позволяли не жаться, экономя каждую копейку, на одном только старосте прилично заработали…
Лекарь вышел, а Фёдор и Андрей остались наедине.
— Ну что, договорился с Алёной — безразлично спросил монах, натягивая одежду — там сегодня ночуешь?
Фёдор покосился глазом на Андрея — не ехидничает ли? Уж больно невинное выражение лица и двусмысленный вопрос.
— Договорился. И рожи-то не строй, знаю, ехидная твоя морда, о чём думаешь! А если бы и так? Она баба свободная, красивая, я мужик в силе, почему бы и нет? Я же не насильник какой-то!
— А чего ты взвился-то? Я ничего такого и не подумал — сохраняя каменную физиономию сказал Андрей — ну договорился и договорился! Ваше дело. Хе-хе… — не выдержал монах и рассмеялся — что, растаяло сердце старого холостяка? Ну ничего, я только рад за тебя, может хоть пить перестанешь. Тебе надо хорошую бабу, чтобы в руки тебя взяла и на путь истинный направила!
— А тебе, не надо на путь истинный? — подколол его Фёдор.
— Может и надо — посерьёзнел Андрей — вот только кто его покажет, путь-то истинный… Думаешь, что выбрал правильный путь — а гибнут люди, которых хотел защитить…думаешь, что совершил правильный шаг — и опять кто-то рядом гибнет. Где, он, правильный путь? Только Господь знает…