«Спасите наши души»

Вскоре после выхода из ремонта К-8 приняла участие в экс­периментальных учениях под кодовым названием «Панель». На учениях исследовались варианты покрытий корпусов подводных лодок, какое лучше поглощает импульсы гидроакустических станций. Учениям придавалось большое значение. Прилетели ученые из Москвы и Ленинграда Три атомохода 17-й дивизии, имевшие разные покрытия корпусов, под общим командовани­ем контр-адмирала Н.Ф. Рензаева развернулись в районе острова Медвежий, вместе с ними надводные корабли. Корабли, включив гидроакустические станции, расположились большим треугольни­ком, а лодки, меняясь местами, поочередно маневрировали около каждого из них на различных скоростях и глубинах. Показания гидроакустических станций тщательно записывались, чтобы потом в тиши лабораторий и кабинетов сделать вывод, как лучше защи­тить атомный флот страны от акустики вероятного противника В этих учениях приняла участие и К-8, заслужив по их итогам благодарность флотского командования.

Однако для невезучей «восьмерки» и этот выход в море не обошелся без происшествий. Вспоминает капитан 2-го ранга в запасе Г.А. Симаков: «В сентябре 1969 года мы вышли в море для отработки экспериментальных исследований. При срочном по­гружении лодка внезапно стала валиться на корму. Буквально за считаные секунды дифферент достиг 43 градусов! А ведь аварий­ным считается уже 15 градусов! Нас всех буквально швырнуло на палубу. Все, что было можно, сорвалось и полетело к носовым переборкам Казалось, что все, конец! Спасли нас лишь высочайший профессионализм и хладнокровие командира Бессонова. Ребята, бывшие вместе с ним в центральном посту, потом говорили, что командир очень переживал происшедшее и в эти мгновения, наверно, не один седой волос прибавился на его голове. Всплыли. Бессонов приказал проверить все механизмы. Проверили — вроде в норме! Почему лодка внезапно повалилась на нос, — непонятно. Чтобы выяснить все до конца, Бессонов решает повторить маневр, и опять подводная лодка заваливается. Снова нас выручает быстро­та действий командира. Но теперь причина столь непонятного поведения корабля, наконец, выясняется. Дело в том, что матрос, прикомандированный с другой лодки, вращал один из вентилей так, как на своем корабле, а у нас необходимо было эту операцию производить в обратном направлении. Кажется, мелочь! Но от этой мелочи на волоске была жизнь полутора сотен человек!»

Капитан 1-го ранга в отставке В.И. Поляков (тогда командир БЧ-3) вспоминает: «Я стоял вахтенным офицером. Командир дал команду погружаться. Я задраил кремальеру и по поручням на­чал спускаться в центральный пост. Но вместо палубы слетел на переборку второго отсека. Дифферент был столь большой, что все, буквально, встало на попа. Командир дает команду осмотреться в отсеках. Доклады, что все в норме. Всплываем Снова срочное по­гружение и снова я скатываюсь на переборку второго отсека. Все то же самое! Лодка уходит в воду с диким дифферентом на нос. Только в третий раз установили, что молодой матрос перепутал порядок открытия клапанов вентиляции».

Из воспоминаний капитана 2-го ранга запаса Станислава Посо- хина: В августе—сентябре 1969 года мы находились в Норвежском море, работали с «наукой» и одновременно несли боевую службу, ходили различными скоростями на разных глубинах и разными галсами. Погружений и всплытий за сутки было много в том числе и срочных погружений. В конце этого похода получился небольшой казус 14 сентября 1969 года при очередном погружении вдруг нос ПЛ стал проваливаться, а корма почему-то оказалась почти на поверхности. Ход подводной лодки был самый малый, но в итоге дифферент на нос достиг 45 градусов. В этот момент я находился в гиропосту, отдыхал около счетно-решающего прибора 26 после вахты. Чувствую, что меня прижимает к гироазимуту, одновременно слышу аварийный сигнал. Не поднимаясь протягиваю руку, чтобы выключить тумблер. Выключаю, но сигнал продолжает реветь, под­нимаюсь и вижу множество красных аварийных лампочек Это при увеличении дифферента сработали электрические стопора прибо­ров. Как потом оказалось, турбинисты в 6-м отсеке, когда дифферент достиг 20 градусов, включили реверс на турбину. В центральном посту дали пузырь в нос, но по инерции лодка погружалась. Нос провалился на глубину 100 метров, а дифферент достиг 45 градусов на нос. Лодка замерла и медленно пошла на всплытие. После вы­равнивания подводной лодки оказалось, что у всех гироазимутов шары развернулись на 180 градусов, а у двух гирокомпасов гиросфера тоже развернулась на 180 градусов. Это был действительно «непред­виденный эксперимент». Через некоторое время все встало на свои места После этого по экипажу ходила шутка, что мы сейчас нырнем последний раз и пойдем домой».

После возвращения в базу в гарнизоне снова заговорили о фа­тальном невезении «восьмерки», о том, что лодка словно обречена на бесконечные поломки и аварии. Слушать такие разговоры членам экипажа К-8 было неприятно, а командира капитана 2-го ранга Бессонова они буквально выводили из себя. Еще бы! Корабль только что вышел из ремонта, команда отработана и сплоченна, у самого командира за плечами тоже немалый опыт. Им ли не плавать! Им ли не идти на боевую службу! Ветераны 17-й дивизии и сегодня вспоминают, как рвался в море экипаж «восьмерки», как рвался в море ее командир. И вот наконец долгожданный приказ: К-8 начать подготовку к выполнению задач боевой службы.

А перед самым выходом в море новая досадная неприятность: не создавалась герметичность в районе крепления газовой захлопки низкого давления. Однако устранили ее достаточно быстро.

Документы, касающиеся подготовки К-8 к ее первой и послед­ней боевой службе, — как мало и как много могут они сказать!

Итак, на борту атомохода находилось 125 человек. Из них офицеров — 28, сверхсрочников — 31, матросов и старшин — 66. Семейными были пятьдесят один человек. Кроме штатной команды на борту лодки находилось десять человек, прикомандированных из штаба дивизии и с других экипажей. Кроме них в поход были взяты и двенадцать матросов-учеников, для них боевая служба должна была стац> хорошей практикой. По настоянию особого отдела за «политическую незрелость» перед самым выходом в море был спи­сан с лодки матрос Гусев, в прикроватной тумбочке которого нашли письмо домой, где незадачливый подводник писал, что скоро идет в дальний поход «гонять» американские подлодки.

Об уровне подготовленности экипажа К-8 тоже говорят цифры доклада. Два офицера были мастерами военного дела (это командиры первого и второго дивизионов Хаславский и Рубеко), первоклассных специалистов — 29 и специалистов 2-го класса — 47. 81 отличник боевой и политической подготовки. Как и на всех других кораблях Советского ВМФ, коллектив К-8 был многонационален: русские и украинцы, узбеки и башкиры, белорусы и латыши, молдаване и кумыки, татары и карачаевцы и даже немец матрос Фрешер. Все они объединялись одним великим словом — экипаж!

О внутреннем климате в экипаже К-8 написал автору быв­ший матрос атомохода Николай Семенов: «Попал я мотористом БЧ-5 под команду Филимонова Ивана Ивановича и командира отделения Николая Бурцева. Обрадовался — Николай был земляк, из г. Павловска Высокого роста, сухощавый такой. Очень скромный, добрый, отзывчивый. Если б не его возраст, я назвал бы его своим вторым отцом. Он подбил мне старые ботинки, подшил брюки. Обучив меня, он вскоре должен был бы демобилизоваться-. На ко­рабле были и свои традиции — посвящение в подводники. При по­гружении лодки на 100 метров новичок должен был выпить стакан соленой воды, на 200 метров — еще стакан. Хоть напряженно, но интересно проходили дни боевой учебы. Каждый из нас, молодых матросов, прибывших на лодку, должен был знать досконально все системы и устройство лодки данного проекта, чтобы получить до­пуск к самостоятельному управлению боевым постом. От грамот­ности и умения применять свои знания зависела боеспособность лодки в целом».

Чем жил экипаж уходящей в море лодки, что говорили на прощание начальники? И снова документ. Перед выходом в море личному составу была прочитана лекция о военно-политической обстановке в Европе, проведено партийное собрание с повесткой дня: «Решения декабрьского (1969 года) Пленума ЦК КПСС и задачи коммунистов по подготовке к боевой службе». Социалисти­ческое соревнование было организовано под девизом: «Отличным выполнением задач боевой службы ознаменуем 100-летие со дня рождения В.И. Ленина».