Одиссея "Варяга"

       На верхнем мостике, справа от ходовой рубки "Орла", поеживаясь от стылой сырости, несколько офицеров в наглухо застегнутых дождевиках с затянутыми капюшонами, время от времени протирая линзы биноклей, напряженно всматривались в даль. Шедший кабельтовых в пяти впереди флагманского броненосца форзейлем и периодически окутывающийся брызгами "Алмаз", был еще различим в этой дождливой круговерти, но вот дальше...

       - Да, Всеволод Федорович, как не гляди, а видимость уже чуть больше мили. Полторы от силы. Сердится на нас наверное Великий океан. Так, не ровен час, либо проскочим мы этот островок, если уже не проскочили, либо еще хуже...

       - Что хуже? Договаривайте, Евгений Евгеньевич, думаете на камни вылезем? - Руднев повернулся к нарушившему сосредоточенное молчание старшему офицеру "Орла" капитану 2-го ранга Шведе.

       - Видимость-то ухудшается, с каждым часом... Мы уж как часа полтора должны были быть на месте...

       - Так к вечеру уже дело. Часа через три стемнеет, вот и ухудшается. Хорошо хоть, что ветер порывами пошел, значит волна, по идее, спадать должна начать. И кстати, по-моему, начинает уже от Ost-а заходить, волна нам в левую скулу катит. Дай бы Бог потише... А то за "сокола" наши я уже извелся. Третьи сутки болтает.

       Что до навигационных опасностей: острова здесь вулканические, поднимаются прямо со дна океана, обширных мелей прибрежных с рифами вокруг них нет. Так что пока я особой опасности не вижу. "Алмаз" впереди, опять же...

       А на кого океан-батюшка дуется сегодня, это мы еще поглядим. Если бы у Сахалина такую погоду встретили - обледенели бы. Хотя, конечно, и без того конфуза с пушками, что у Рейценштейна в первом выходе случился. Вы тогда не видели, сколько мне пришлось убеждать и доказывать, что парусиновые насадки это полумера и нужны брезентовые, да еще и с тавосовой смазкой у среза ствола?[157] Конечно, за год этот мы многому научились. До чего сами дошли, чему океан научил да Того с покойным Камимурой. А то, что видимость не до горизонта, так оно и к лучшему. Меньше шансов, что наш караван чужие глаза увидят. Мы мили на четыре растянулись, не меньше. Кстати, попросите горяченького чего-нибудь принести. Ноги мерзнут...

       Что скажете, Сан Саныч? Где наш пропащий островок-то?

       Флагштурман Коробицын опустил бинокль и громко, то ли для того, чтобы его было слышно всем на мостике, то ли просто стараясь перекричать очередной завывающий порыв ветра, изложил свое видение ситуации:

       - По счислению должны были бы уже прийти, согласен, Всеволод Федорович. Но, во-первых, снос, встречную волну и ветер учтите, не постоянные причем. А во-вторых, при переходе в четыреста с лишком миль без обсерваций, ненастью этому благодаря, вполне возможно, что мы и прошли мимо уже. Хоть и не так он мал, остров этот, но все же, могли. Ночью же идти в неизвестность нельзя. Поэтому часа через два нужно ложиться на обратный курс. Развернемся и пойдем назад на семи узлах. След в след, чтобы не вылезти никуда, не дай Бог. Искать будем уж завтра.

       - Плохо это. Время теряем. Да и миноносцы измучались. Конечно под подветренными бортами больших мальчиков им полегче, но ворочать начнем, придется лагом к волне вставать.

       - Всеволод Федорович, да не волнуйтесь вы так уж. Не восемь же баллов, в самом деле. Выдержат.

       - Ага... Да еще не известно, смогут ли ночь нормально по углю продержаться. Двое суток уже не за ноздрю идут. Без буксира. Запросите-ка остатки на миноносцах...

       - Внимание, господа! Посмотрите: "Алмаз" семафорит! Ратьером...

       - Нам?

       - В том то и дело, что не нам. Кому-то впереди.

       - Так... Посмотрим, кто бы это...

       - Да! Видно уже - вон там, впереди и правее от него морзянка. Пока не читается...

       - Вижу. И, правда, моргают...

       - "Алмаз" стучит нам... "Встретил "Изумруда"!

       - Ну, что ж, друзья мои. Банк мы сорвали! Это артурцы нас встречают. Стало быть, Иессен все сделал правильно и расставил на день свои крейсера в дозор. Счастье наше, что они уже пришли.

       - Ну, этого и следовало ожидать, ветер то им в спину больше полдороги был. Да и мы в Лаперузе из-за тумана замешкались малость. Что-то опять пишут с "Алмаза"...

       - Встает в кильватер "Изумруда", поднял "следовать за мной"!

       - За ним, так за ним. Предварительный по эскадре: следовать за флагманом. А мы за "Алмазом". Прикажите им подождать нас - дистанция между мателотами три кабельтова. И еще: пусть наши начинают готовиться к постановке на якорь... Я же, с вашего позволения, господа, покину вас ненадолго. Продрог форменно до костей, нужно душ горячий принять, а то пойдете в бой под командованием сопливого адмирала, негоже как то.

       Михаил Павлович, Кирилл Владимирович! Попрошу: распорядитесь пока тут за меня, - обратился Петрович к Моласу и Великому князю, - пойду себя в порядок приводить Да и продрог я тут с вами, господа, преизрядно, надо "адвоката" принять, а то сегодня у нас еще много дел будет. Всяких разных...

       - Не извольте беспокоиться, Всеволод Федорович. Так в колоннах и вставать?

       - Да. На ночь глядя, лишних маневров нам не надо. Но если вдруг японцев усмотрите, то без меня не приходуйте, уважьте уж - позовите полюбопытствовать!

       Спускающегося с мостика Руднева провожал стук шторок ратера, деловитая суета приказаний, сдержанный смех и шутки. Обстановка разрядилась и общество стравливало пары беззлобно подтрунивая друг над другом.

       - Спасибо, Тихон. Будь добр, организуй всему этому постирушку. Но не сейчас, сменка есть. И, мало ли что, возможно гости у нас будут часа через два. Так что самовары в кают-компании пусть ставят... Ну, ступай, голубчик, я в ванну полез.

       Когда дерь адмиральской каюты закрылась за спиной вестового, Петрович, он же вице-адмирал Всеволод Федорович Руднев, прошел в ванную комнату, защелкнул шпингалет, и не торопясь повесив махровый халат на один их крючков в углу, добрался, наконец, до ванны.

       Конечно, в сравнении с шикарным кафелем и хромом "Варяга", "орловское" великолепие выглядело несколько более гротескно и аляповато, особенно изразцы, но... Это ведь не ходовая часть, как говорится. Ванна большая, удобная. Воды, хоть и мутноватой после опреснителя, но в достатке. А что до изысканности и лоска интерьеров... Дайте срок, многоуважаемые сэры, мусью и фоны: научимся и этому... Как там о нас в 21 веке отзывались: "креативная нация"? И это после стольких-то потерь в 20-м? Так что, догоним и перегоним. Дайте срок.

       Горячий душ понемногу начал отогревать тело, довершая работу ста грамм шустовского с горячим чаем, принятых внутрь минут пять назад. И хотя по-человечески налить ванну было нельзя - качка, закоченевшие от долгого стояния на продуваемом ледяным ветром мостике ноги, понемногу стали отходить... Все-таки, как не крути, разница в двадцать лет вещь суровая, и на кондициях тела сказывается конкретно. Противно заныли, напомнив о достающей по временам хронике, подстуженные бронхи. "Надо бы еще рюмашку, для разгону крови... Блин, и почему люди не живут хотя бы до двухсот?" Неожиданно пронеслось в голове Петровича.

       Однако если физическое состояние постепенно, но очевидно стало приходить в норму, то вот почему не отпускал этот исподволь вползший внутренний дискомфорт, это чувство неизбывной, смутной тревоги, становившейся, странное дело, даже больше по мере того, как отогревалась и нежилась телесная оболочка души?

       - Что это Вы, Всеволод Федорович? - под нос себе пробубнил Петрович, - Что это? Уж не боитесь ли, двуединый Вы мой? То, что за сына нашего, пардон моего, волнуемся, понятно. Да-с... И жену вдовой оставить не хотим. Потому как несмотря на все такое, типа мадам Жужу, мы ее любим, однако... А! Кажется понятно, блин. Это у нас синдром последнего боя... Как там было: "Но каждый все-таки надеется дожить..." Надо Васе подкинуть шлягер... Только вот как "фрицев" перерифмовать? Как, как... Пусть сам думает, в конце концов.

157

В первом своем боевом походе крейсеры ВОКа попали в восьмибальный шторм с обледенением. В итоге стволы не закрытых штатными пробками орудий (опасаясь встречи с японскими боевыми кораблями их держали заряженными и готовыми к немедленному открытию огня) были заполнены льдом. Извлечь его удалось лишь во Владивостоке. Принятые после этого случая в нашей истории парусиновые колпачки оказались полумерой, и к первой мировой их заменили на брезентовые. Зная это Петрович добился применения брезента для их изготовления сразу.