Страница 260 из 380
- Тут не гитара нужна, здесь даже рояля будет маловато, скорее полковой оркестр должен быть... Это же лучший русский военный марш из всех что были и будут. Неужели его еще не написали?[132] Ну, как с этой войной немного разберемся - ноты запишем обязательно. Ибо как бы не пошла теперь наша история, а война эта в русской истории далеко не последняя...
С площадки маяка было видно, как на линии горизонта, к белоснежному борту госпитального судна подлетел дымчато-серый японский крейсер. Через полчаса, уже в сумерках они бок о бок продолжили движение. После беглого досмотра "Акаси" проводил "Монголию" через минные поля, и на утро они разошлись навсегда. Досмотрев морской спектакль, Балк с Михаилом не торопясь спустились вниз по винтовой лестнице, решив заночевать в расположенном неподалеку депо, где сейчас заканчивали латать "Добрыню".
Но спустя всего часов пять им пришлось в кромешной темноте вновь сломя голову по ней нестись. Но теперь уже вверх.
Уважительно растолкавший прилегших отдохнуть отцов-командиров вестовой доложил, что "на море что-то эдакое затевается, прожектора светят и взрывы на горизонте, а на миноносцы это никак не похоже, да и не должно их сегодня вообще быть". Спешно добравшись до верха маяка Балк с Михаилом стали в четыре глаза вглядываться в ночь. В бинокли было видно, как далеко в море, почти на горизонте, мелькали вспышки орудийных выстрелов, метались прожектора и что-то моргали морзянкой, что именно из-за расстояния прочитать было невозможно.
- Проспали, блин... Но будь это наши, то связались бы с нами по телеграфу, у нас на "Муромце" радиовагон зачем? И всему флоту об этом известно... Хотя... Ну-ка, друг любезный, - рассудительно обратился Балк к вестовому, - метнись на тяжелый бронепоезд, узнай - были ли радиограммы. И если были, то почему эти сукины дети Маркони, мне ничего не доложили?
Вестовой, однако, не успел добежать даже до низа лестницы. Примерно на полдороги его сбил с ног летящий по ней вверх матрос с радиовагона. Доскакав до площадки, он смущенно протянул бумажку с радиограммой Балку, и пока тот был занят чтением, почему-то попытался сразу скатиться обратно в темноту лестничного люка. Однако был остановлен резким и властным движением руки Михаила.
- Были ли телеграммы до этой, товарищ боец? - грозно спросил он.
- Ваше Имп... Товарищ Михаил Александрович! - из-за того, что матросик буквально плюхнулся на колени, его реплика более всего походила на старорусское "не вели казнить, великий государь", - у нас Васька Клинов случайно рубильник с питанием перекинул, и с вечера приемник не работал! Только десять минут как разобрались, включили!
- А я-то думаю, чего это Петрович с места в карьер! - отозвался из-под фонаря Балк, протягивая Великому князю бланк, - нужно немедленно обесточить крепостное минное заграждение и включить маяк! А ты, голубок, рысью лети на минную станцию, приказ Великого князя - минное поле обесточить! Исполнение доложить. И пусть проверят освещение причалов, ночь на сегодня кончилась. Потом отоспимся. Всех в ружье, блин, сонные черти! Счастья нам привалило! НАШИ идут!
Вестовой козырнув скатился вниз, в темноту...
Телеграмма гласила следующее, - "Вася, за кол ебалк, сколько можно ждать? Немедленно дай свет на маяке. "Урал" уже по счислению вылез на мины, на хвосте Камимура и Того. Просыпайся, сукин сын, кол тебе в задницу".
- А это не могут быть японцы? - поинтересовался Михаил, - сейчас подойдут, высадят пару батальонов прямо на пирсы, и все. Удар с тыла нам парировать просто некем.
- Нет, Ваше высочество, гарантирую, это Руднев. Видите - два раза "кол" в телеграмме? Это мой позывной... Из той жизни... - уже шепотом добавил Балк, и продолжил в полный голос, - Слава Богу, к нам явилось долгожданное подкрепление. Помните, мы с вами и Кондратенко прикидывали, как лучше нанести удар парой полков, чтобы отбросить японцев от Артура обратно на перешеек?
- У нас тогда, кстати, ни черта путного не вышло, даже на бумаге! Может лучше ими просто оборону усилить?
- Сейчас Ноги от нас ждет чего угодно, только не наступления. А удивить - значит победить. А там не два полка, смею Вас заверить. Вы простите ради бога, что молчал, но, во-первых, приказ Макарова, а во-вторых, чтоб не сглазить и не будоражить ни Вас ни народ раньше времени. Но, судя по тому, что говорилось на военном совете у Токийского залива, на кораблях этого конвоя не два полка, о чем в Артуре только ленивый не знает. Там тысяч пятнадцать человек, причем гвардейцы. Десантный корпус. Но, во-первых, нужно чтобы они сначала до Дальнего дошли. А потом, если хоть один батальон доберется до позиций японской артиллерии, то дело будет сделано. Может не сразу, но уничтожив артиллерию, от Артура мы японцев точно отгоним. У Ноги просто другого выхода не будет как отходить по северной стороне перешейка.
Но мы пока с Вами не знаем точно, сколько войск из этой обещанной посылочки к нам дошло. Если все прошло по плану, так и вообще раскатать его 3-ю армию можно было бы... Только, боюсь, что без Кондратенко ни Смирнов, ни Фок, ни тем паче Стессель не рискнут, и на согласованный с нами мощный удар не сподобятся. А как заманчиво мешок Ноги устроить, блин! Перешеек этот, если гвардейцы в полном штате и без потерь, мы за день оседлаем. Ох, как...
Нет. Стоп. Что всегда губит? Жадность и злобность. Поэтому по порядку: первым делом надо лишить их артиллерии...
Теперь ты, заразоид радиофицированный, - матрос-радист с "Муромца", которому и относилась последняя фраза Балка, напрягся не на шутку - тот ругался очень редко, и только в исключительных ситуациях, - немедленно передать в Артур для Комфлота. "У Дальнего войсковой конвой. Готовимся к приему. В соответствии с Вашим распоряжением вариант "Герострат" отменяется, работаем "Молот и наковальню". Сейчас я тебе лучше напишу, а то опять чего-нибудь перепутаете, раздолбаи...
- Что это за Герострат с молотком? - шепотом поинтересовался у Михаила Ржевский.
- Мы с Макаровым обговорили варианты наших действий, "Герострат" - мы больше не можем держать Дальний. По этому варианту мы взрываем пирсы, топим на фарватере все баржи, что есть в порту, топим все управление крепостным минным полем, чтоб японцам его не отключить было. А нас снимают миноносцы и канонерки, всех кто прорвется к порту. А "молот с наковальней", это то, что мы попробуем сделать сейчас. Японцы с нашей стороны наступления не ждут. Хоть они и докладывают, что в Дальнем окопалась целая дивизия (Ржевский так уморительно, до слез хохотал над перехваченным донесением Ноги, в котором гарнизон Дальнего оценивался в дивизию вместо неполного полка, что над ним, в свою очередь, ржали все) это скорее для оправдания собственного топтания.
Из Артура Смирнов попробует организовать атаки по всему японскому фронту, скорее правда демонстрационные. Мы же с прибывшими свежими силами, должны прорваться к позициям японской артиллерии. Из-за рельефа местности количество мест, где можно установить орудия у японцев весьма ограниченно.
И если все пройдет как надо, вот тогда можно брать перешеек. Ноги, естественно, соберет все в кулак и ломонется на прорыв. И мы его выпустим. Нам лишние потери гвардейцев в лобовом бою с его очумевшими самураями не нужны. Но выпустим мы его сквозь гребенку нашей шрапнели и пулеметов... Подобное в ТОЙ, моей, истории было... Когда под Ленинградом, так тогда Петербург назывался, вырывалась из мешка наша 2-я ударная армия. Немцы пулеметами и минами тысяч двадцать положили... Потом мы им тем же отплатили под Корсунем. Ну, а сейчас опробуем эту технологию на японцах, - в глазах Василия зажегся зловещий холодный огонек.
132
Прощание славянки - русский патриотический марш композитора и дирижёра Василия Ивановича Агапкина. Марш был написан Агапкиным под влиянием начала Первой Балканской войны (1912-1913). Впервые был исполнен осенью 1912 года в Тамбове.