Страница 19 из 380
Черт подери, это же больше двадцати человек, с ними же не взорвешь канонерку! А как оттуда еще можно вылезти, через кочегарки? Носовая заполнена паром, а кормовая?
- А что с кормовой кочегаркой? - уже на бегу в сторону кормы спросил Беляев.
- Паропроводы полопались, наверное, котел от удара сдвинулся с фундамента. Там сейчас баня, все мехи собрались в машинном, только вылезти не могут.
Когда, не обращая внимания на посвистывающие вокруг пули, Беляев добрался, наконец, до юта, он увидел, что палубные матросы вместе с остатками расчета кормового орудия безуспешно пытаются ломами поддеть заклинивший люк. Однако десятимиллиметровая броневая сталь не желала поддаваться совокупным усилиям дюжины человек...
Вдруг снизу раздались гулкие удары металла о металл. Каждый из них сопровождался каким-то диким, звериным ревом. После пятого удара петли крышки вырвало с мясом. Люк, наконец, распахнулся, и тут же из него начали по одному вылетать подброшенные неведомой силой механики и кочегары! Их подхватывали на руки и вели, а наиболее пострадавших несли к шлюпкам и катеру. Последним из люка выбрался обычно невозмутимый и вечно улыбающийся Франк. В левой руке он держал пудовую кувалду. Ту самую, которой вынес с пяти ударов бронированную крышку люка, а затем просто ВЫКИНУЛ наверх не способных ходить членов машинной команды, каковых набралось одиннадцать человек.
Мех категорически отказался бросить эту железяку, пообещав, что повесит дома над камином, рядом с семейной коллекцией холодного оружия. Ибо "сия болванка нынче спасла жизнь мне и еще паре дюжин народу, так что теперь и я ее обязан уберечь от утопления".
Уже через минуту после нечеловеческой нагрузки он вновь обрел свою обычную балагуристость и веселый нрав. Но спасенные Франком кочегары потом рассказывали, что когда он кувалдой высаживал люк, то его звериный рев напугал их даже больше, чем перспектива пойти на дно замурованными в машинном отделении или взорваться вместе с кораблем...
Загадочная русская душа в исполнении потомка французских эмигрантов...
Через четыре минуты (как известно, "пятиминутные пороховые замедлители обеспечивают задержку взрыва ровно на три минуты") погреба "Корейца" взлетели на воздух, полностью уничтожив канонерскую лодку и обеспечив "Асаме" дополнительные полгода ремонта в сухом доке. Если ее, конечно, удастся до него дотащить.
Взрывной волной была уничтожена одна из шлюпок с остатками команды "Корейца", троих уцелевших успели подобрать на катер. Увы, но среди спасенных с нее не оказалось отважного лейтенанта Бутлерова, в момент эвакуации вторично раненого в спину японской пулей...
Перекличка, проведенная позже на берегу боцманом Софроновым, показала, что из ста двадцати членов экипажа, вышедших на канлодке в последний бой, выжило восемьдесят два. Из них осколочные и огнестрельные ранения, переломы и ожоги различной тяжести получили более сорока. Позднее удалось найти для погребения двадцать пять тел, остальные остались на взорванной канлодке или утонули при эвакуации...
"Асама" легла на борт через десять минут после взрыва "Корейца", и от полного опрокидывания ее спасала только незначительная глубина в месте последней стоянки. Две её по-крейсерски высокие трубы оказались в почти горизонтальном положении и вскоре сначала одна, потом и другая, надломившись, исчезли в волнах. Открытые паропроводы и надёжно сработавшие предохранительные клапана уберегли от худшего опрокинутые на бок и сдёрнутые с фундаментов тяжёлые цилиндрические котлы - они не взорвались.
Но на этом "сюрпризы" не кончились. Если на повреждённом борту топки довольно быстро были залиты водой, наполнявшей кочегарки через рваные переборки и отвалившиеся трубы, то котлы уцелевшего борта ждала другая судьба. При опрокидывании на их трубные доски забросило уголь, всего-то ничего - по несколько килограммов на каждый. Но этого хватило для полного пережога...
Итак, две фигуры с доски сняты. Теперь "Варягу" противостояли четыре неповрежденных крейсера: "Нийтака", "Нанива", "Такачихо", "Акаси" и пытающаяся оползти с поля боя с заклиненным рулем и затопленным румпельным отделением, но с почти целой артиллерией, "Чиода". Да еще где-то там, впереди, за островками, прятались с полдюжины миноносцев.
А над холодными, пенистыми волнами Желтого моря летело раскатистое русское "Ура"! Варяжцы прощались с "Корейцем" и его героическими моряками. И нельзя застопорить, спустить шлюпки, взять на борт, спасти... Закон современного морского боя неумолим: остановишься - погибнешь! Удастся ли им еще свидиться? Где? Когда?
На мостике русского крейсера после взрывов первых пристрелочных снарядов с "Нийтаки" и "Нанивы" двуликий Руднев, к изумлению команды и офицеров, отдал приказ "Дробь"! Огонь был прекращен не сразу, но вскоре вбитая в комендоров дисциплина взяла свое.[23]
- Чудо-богатыри, комендоры! Подносчики, братцы! Никогда в жизни я не видел такой быстрой стрельбы! Всем после боя столько чарок, сколько влезет! Но лучше, чтоб больше пяти не влезало!
Ответом стал неуставной хохот и оптимистичное "Рады стараться, Ваше Вашвысокобродь", дружно рявкнутое хором из десятков глоток.
- Теперь, наводчики! Сукины дети, банник вам в шестидюймовые задницы! И провернуть два раза!! Вы расстреляли почти сотню снарядов по неподвижной, огромной "Асаме", и что? Я заметил одно, максимум два попадания. Если вы так и дальше будете рыб пугать, то нас япошки засмеют, а потом потопят, ей-Богу потопят.
Господа артиллерийские офицеры, вспомните, наконец, чему вас учили! Определите расстояние пристрелкой, а потом уже открывайте массированный огонь на поражение, и при отсутствии накрытий немедленно его прекращайте и пристреливайтесь заново! Погреба у нас не бездонные. Цель - "Нанива", стрелять по "Чиоде" разрешаю только тем орудиям, для которых "Нанива" и "Нийтака" будут вне секторов обстрела. "Асаму" можно оставить в покое. Снаряды после пристрелки использовать те, что привезли с "Корейца". Ну, с Богом ребята, огонь, и запевай!
- Наверх вы, товарищи...
Неожиданный выстрел из 47-мм пушки, установленной на грот-марсе, прозвучавший после рева шестидюймовок как-то неубедительно, прервал командира. Однако песня уже продолжала жить своей жизнью.
Какого хрена, что за детский сад! Сказал же "не посылать людей к мелкашкам, пока не будет атаки миноносцев", чья это кретинская самодеятельность, лейтенанта Зарубаева? Нет, стоит, удивленно задрав голову к небесам, вернее, к марсу...
А, так там же наша сладкая парочка, Авраменко со Зреловым, соловьи наши курские... Что, неужто Степанов таки решил от своих "любимчиков" избавиться столь экзотическим образом? Нет, вон он на палубе, грозит небу, вернее, опять же грот-марсу кулаком, и лицо у него недоброе такое...
Я бы испугался на их месте... Так они что, САМИ туда полезли, без приказа?! Ну, зайцы, ну, погодите! Воистину, опаснее дурака только дурак с инициативой.
- Сергей Валериянович, пошлите кого-нибудь на марс, спустите этих клоунов. И живо ко мне их сюда, на мостик!
Только развлекаться с шибко самостоятельными матросиками будем потом. Что у нас происходит? "Кореец" таранил "Асаму"... Спасибо вам всем, мужики... "Чиода" ковыляет в сторону берега. Причем, судя по тому, как она виляет, пытается управлять машинами... Ну, точно, присела кормой!
23
Во время Гульского инцидента (расстрел 2-й эскадрой Тихого океана траулеров английских рыбаков), на прекращение беспорядочной стрельбы потребовалось не менее пяти минут.