Страница 82 из 104
– Нс понимаю. Максвелл считает, что вы что-то пугаете,
– Черт бы побрал Максвелла! – вспылил я, вскочив на ноги. – Он ничего не знает об этом. Его там не было.
– Но этот разговор с Сисмонди о каких-то чертежах, которые вы должны были передать ему?..
– Я думаю, что меня попросту брали на пушку.
– Вы были у него дома. Расскажите, пожалуйста, что там произошло?
– Ничего. – Я начинал терять терпение. Она вынуждала меня думать о том, что мне хотелось забыть.
– Алек сказал, что вы были очень расстроены, когда вернулись.
– Я был пьян.
Проклятье, почему она обращается со мной, как прокурор, ведущий перекрестный допрос?!
– Мистер Фаррел, мой отец очень много значит для меня. Я вела хозяйство, когда мы вернулись в Чехословакию… – В ее глазах стояли слезы. – Что произошло в квартире Сисмонди?
Я не знал, что говорить. Мне хотелось помочь ей. Но рассказами о Ширере и Сансевино не поможешь. Поэтому я сказал:
– Ничего не произошло, если не считать, что я встретил там человека, которого не видел очень давно, вот и все. Это расстроило меня.
– Вальтера Ширера?
-Да.
– Капитан Казелли доволен, что ему не придется в дальнейшем заниматься этим делом. Алек Рис клянется, что Ширер никак не может быть причастен к этому делу.
– Тот Ширер, которого он знал, не может.
– Я вас не поняла.
- Не важно.
Я снова перебирал в памяти подробности своего визита к Сисмонди. Мне следовало бы забыть о нем. Но я вспомнил, как Сисмонди ждал…
– Вальтер Ширер очень похож на человека, который у вас на фотографии?
– Да. Он был очень похож на Сансевино. А вы видели Ширера?
– Да. Джон Максвелл взял меня с собой, когда ездил к нему.
В Милане?
– Нет, здесь, в Неаполе. Мы видели его в прошлый… – Она схватила меня за руку. – В чем дело?
– Все в порядке, – пробормотал я, нащупал стул и сел на него.
– Вы побледнели.
– Я не совсем хорошо себя чувствую. Поэтому-то я и вынужден был взять отпуск.
– Вы побледнели, когда я сказала, что Вальтер Ширер в Неаполе. – Она подалась всем корпусом вперед. – Почему у вас портится настроение, когда вы слышите имя Ширера?
– Я сказал вам в тот день, когда уезжал из Милана, только вы мне не поверили. Его зовут не Ширер, а Сансевино. Скажите это Максвеллу. Скажите Рису, что он бежал с Сансевино, а не с Ширером. Я увидел ее расширенные глаза.
– Но ведь этот доктор Сансевино мертв, он умер в сорок пятом году! Кроме того, Алек видел Ширера в Милане. Не мог же он ошибиться! – Теперь она смотрела на меня с ужасом. – Доктор был прав. Вы больны. Вам действительно нужен отдых.
Я снова почувствовал, как во мне пробуждается злость. И отчаяние.
– Вы думаете, я не знаю, кто был тот человек? Накануне отъезда из Милана я лежал в темноте в своей постели и вдруг почувствовал его руки на своей ноге. Я узнал эти руки. Я узнал бы их среди тысяч других.
Она перевела взгляд на мою искусственную ногу. Металлический протез выглядывал из-под пижамных брюк.
– Извините, – сказала она. – Вчера Максвелл рассказал мне, что с вами произошло в плену. Я не думала, что…
Она не закончила фразу и встала. Я тоже поднялся:
– Вы не верите мне?
– Наверное, вы были правы. Не думала, что это способно обернуться таким потрясением…
Я схватил ее за плечи и как следует встряхнул.
– Вы дурочка! – выпалил я. – Вы являетесь сюда, чтобы узнать правду. Вам ее выкладывают, а вы отказываетесь верить.
– Пожалуйста, мистер Фаррел!.. – Она осторожно взяла мои руки и отвела их от своих плеч. – Почему бы вам не прилечь? Мне кажется, вам не следует оставаться на балконе, яркий свет…
Я попытался что-то сказать, но она остановила меня:
– Вам нельзя волноваться. – Ее глаза печально смотрели на меня. – Позвольте мне откланяться. – И она ушла.
Я слышал, как закрылась за ней дверь, и я остался один. Но теперь я знал, что Сансевино в Неаполе. Я быстро оделся, собрал свои вещи и рассчитался с отелем. Какое счастье, что Джина пригласила меня на виллу своего приятеля! С Джиной я легко забуду обо всем, и они никогда не найдут меня там.
Я взял такси до виллы «Карлотта». Большой кремовый «фиат» Джины стоял у подъезда. Роберто восседал на своем шоферском месте в мрачном настроении. Он не улыбнулся мне, а только слегка покосился в мою сторону. Я чувствовал, что он меня ненавидит. От симпатичного юноши в плавках не осталось и следа. Сейчас это был вполне заурядный деревенский парень. Слуга проводил меня все в ту же гостиную с бледно-голубыми стенами. На сей раз атмосфера там была еще более холодной и насквозь фальшивой. И пейзажу за окном казался более унылым и невыразительным. И кроме того, было жарко так, что моя рубашка прилипла к телу. На столике в углу стояла массивная серебряная рамка с фотографией, на которой была запечатлена Джина в подвенечном платье под руку с высоким мужчиной с жестким лицом в военной форме. Дверь открылась, когда я возвращал фотографию на место.
– Нравится вам мой муж?
Джина в бледно-зеленом платье улыбалась мне. Я не знал, что ей ответить. Мужчина на фотографии был вдвое старше ее.
Она сердито передернула плечами:
– В чем дело? Он уже превратился в часть прошлого. – Она опять улыбнулась. – Ну как? Едем?
И я понял, что она не сомневалась: я приеду.
– У вас усталый вид, – сказала она, нежно беря меня за руку.
– Все в порядке, – ответил я. – Всему виной жара. Что это сегодня с Роберто?
. – С Роберто? – Смущенная улыбка скользнула по ее губам. – Мне кажется, он немного ревнует.
– Ревнует? – Я посмотрел на нее.
В какой-то момент мне показалось, что она засмеется. Но она быстро сказала:
– Роберто нанял мой муж. В качестве сторожевого пса. Роберто не одобряет появления у меня красивого англичанина. – Она открыла дверь. – Идемте! Я все организовала. Мы позавтракаем в Портиччи и поедем в Помпеи на встречу с вашим американским другом. Ясно? – Она сморщила нос. – Мне кажется, он ужасно скучный. Я пригласила его только потому, что вы вчера вели себя ужасно глупо. Но что сделано, то сделано.
Роберто положил мои чемоданы в багажник. Потом обошел машину и открыл дверцу. Прежде чем сесть в машину. Джина на секунду задержалась и что-то быстро, ласковым тоном сказала Роберто по-итальянски. Глаза Роберто скользнули по моему лицу, и он преданно улыбнулся Джине. Он был похож на мальчишку, которому посулили конфетку за хорошее поведение.
– Что вы сказали Роберто? – спросил я, опускаясь рядом с ней на сиденье.
Она быстро взглянула на меня:
– Я сказала, что все послеобеденное время он сможет провести в кафе, шлепая официантку по заду. – Она засмеялась, глядя на выражение моего лица. – Я шокирую вас? Вы такой типичный англичанин!
Она взяла меня под руку и поудобнее устроилась на кожаном сиденье.
– Пожалуйста, расслабьтесь. И помните, это Италия. Вы думаете, я не знаю, что нужно такому парню, как Роберто? Вы забываете, что я родилась в трущобах Неаполя.
Я ничего не ответил, а автомобиль тем временем проскочил сквозь кованые железные ворота и помчался по Виа Посиллипо. Было приятно ощущать легкое дуновение ветерка.
Тяжелые тучи сгущались нал самой головой, и груда пепла на вершине Везувия казалась белой на фоне черного неба.
– Вы видели Везувий ночью? – спросил я. Она кивнула:
– Он выглядит так уже три ночи. В Санто-Франциско мы сможем увидеть все еще лучше. – Она помолчала, потом вздохнула и многозначительно заметила: – Может быть, из-за Везувия неаполитанские женщины такие.
– Какие?
Она удивленно уставилась на меня:
– Такие же страстные, как вулкан.
Я смотрел на вулкан, величаво царивший над морем, тихий и безмятежный:
– Вы думаете, может произойти извержение?
– Не знаю. У вас будет возможность спросить об этом ученых в обсерватории. Но, думаю, они тоже не знают. Когда вы увидите Помпеи, то ощутите силу этого вулкана. Он непредсказуем и страшен – как женщина, которая должна уничтожить любовь для того, чтобы се сохранить.