Новобранец

— Вот от этого я и хотела вас предостеречь! — воскликнула она и снова прижала сумку к груди. — Я вас убедительно прошу не встречаться с Денечкой.

— Почему?

— Он странный.

— Это естественно.

— Почему? — в свою очередь спросила Анна Ивановна.

— Потому что он пережил конец света.

— Какой… конец света? — Анна Ивановна побелела. — Вы сектант?

— Я — кто? — не понял Моран.

Она махнула рукой. Моран встал, надвинулся на нее и грозно зарычал:

— Как это вышло, что он вернулся, а?

— Я не… знаю…

— Знаешь, старая толстая калоша! Ага, вот я какими словами владею и оперирую, не ожидала? — Он торжествующе хохотнул и продолжил: — Что случилось с фотографией?

— Я ее… отодвиньтесь, от вас чесноком пахнет… и это неприлично…

— Что с фоткой сделала?

— Я ее… в холодильнике держала… под морозилкой. Где надежней.

— Ага! — возликовал Моран. — Вечный лед?

— Нет, наоборот… на Новый год отключали электричество, а я не знала. Была у подруги. Пришла — а все растаяло. Мясо, мясо у меня в морозилке лежало! — безнадежно выкрикнула Анна Ивановна. — Снимочек залило…

Она порылась в сумочке и вытащила заветный квадратик с изображением Денечки в костюме менестреля на фоне замка.

Собственно, изображения Денечки на фотографии уже не было. Да и замок исчез — все было размыто и стерто.

— Вот, — тихо проговорила Анна Ивановна. — Что теперь делать?

Моран пожал плечами. Взял листок, повертел, бросил в мусорную корзину.

— А что, по-вашему, следовало бы сделать?

— У меня такое впечатление, — молвила Анна Ивановна, грустно глядя на мусорную корзину, — что там, откуда он вернулся, было очень опасно. А он, по-моему, здесь скучает.

— Наверняка! — подхватил Моран с широченной ухмылкой

— По-моему, он скоро запросится назад. Туда, к ним. Не знаю уж, кто они. Может быть, у него там женщина осталась. Вы же знаете нынешнюю молодежь, у них все слишком рано…

— Девятнадцать лет это не рано, — сказал Моран. — Я исследовал вопрос. Для самца человека это самый удачный возраст, чтобы вступить и половой контакт с самкой человека.

Анна Ивановна поморщилась.

Моран сказал:

— Так чего вы хотите?

— Я вам заплачу, — сказала она, помолчав. Она раскрыла сумку и выложила перед Мораном десять тысяч рублей. — Вот все, что у меня есть. Мы должны исчезнуть.

— Интересно, — сказал Моран, хватая деньги.

— Я не хочу, чтобы Денечка нашел вас. Понятно?

— А если он заплатит мне больше за то, чтобы он меня нашел? — предположил Моран живо.

— Но ведь он не найдет вас для того, чтобы заплатить! — резонно возразила Анна Ивановна.

Моран покусал губы.

— Верно, верно… Хорошо, — решился он. — Денис меня не найдет. По крайней мере, до тех пор, пока у меня не кончатся ваши десять тысяч.

— Я еще принесу, — обещала Анна Ивановна.

— Но ведь вы меня тоже больше не найдете, — сказал Моран. — Вот в чем загвоздка…

Моран Джурич возвращался в свою потайную квартиру на Екатерининском канале, держа за пазухой щенка. В приюте для бездомных животных его заверили, что этот комок шерсти вырастет именно в собаку, а не в кошку и не морскую свинку.

Моран особенно настаивал на гарантиях.

— А если это окажется все-таки кошка?

— Невозможно, — смеялась служительница приюта в истасканном синем халате.

— Откуда вам-то знать? — сомневался Моран. — Где приметы?

— Послушайте, я ведь биолог.

— Ну и что? Это еще ни о чем не говорит.

— Вы-то сами можете отличить кошку от собаки? — не выдержала служительница.

— В том-то и дело, что не могу, — вздохнул Моран.

Она взяла его за руку, заглянула в глаза.

— Вы нормальный? Потому что я не могу доверить щенка ненормальному.

— Может быть, я и не вполне нормален с вашей точки зрения, — сказал Моран, — но я очень люблю собак. Собаки — симбиоты. Я нуждаюсь в симбиоте и страдаю без него, а человеческие особи для установления симбиотических связей не подходят.

— Одним словом, вы — мизантроп, страдающий от одиночества, и потому вам позарез нужна собака?

— Называйте как хотите, но собака мне нужна. Собака, а не кошка. Я изучал вопрос.

— Ладно, берите, — сказала женщина. — И это действительно собака. Будет лохматая. И не маленькая, учтите.

— А если все-таки кошка? — скрипнул Моран.

— Тогда вы вернете ее назад, — сдалась служительница. — Только непременно верните, не выбрасывайте на улицу.

— Я не человек, — обиделся Моран. — Я тролль из высших, из Мастеров, между прочим. У троллей не принято отдавать своих. А вы не знали? Вы здесь многого, как я погляжу, не знаете…

И он ушел, унося с собой щенка.

— Сумасшедший, — сказала служительница и плотно закрыла за ним дверь.