Мы из ЧК

Сакенов встал, подошел к карте, стал разглядывать надписи в районе, где предполагалась выброска второго агента-парашютиста.

— Сдается, что это заранее спланированная антисоветская акция из уже известной нам кампании, направленной на то, чтобы выведать государственные секреты в области промышленности.

Со слов Юсипова-Османова стало известно, что второй агент, после приземления, должен выехать в Казахстан. По данным органов госбезопасности Молдавии, собранным через поисковые группы, им, возможно, является некий Сергей Федоров. Ему около 25 лет. По паспорту проживает в Москве. При проверке документов работниками милиции С. Федоров кроме паспорта и военного билета предъявил справку о том, что работает на табачной фабрике «Ява», сейчас находится в отпуске.

…Было около полудня, когда уже немолодой мужчина в сером костюме несмело переступил порог кабинета майора Кудрявцева.

— Я Горохов, — представился он. — Утром звонил, просил принять по неотложному делу. Но в конце месяца, как обычно, на заводе аврал. Вот начальник цеха и задержал малость. Извините…

— Конечно, план надо выполнять, — улыбнулся Кудрявцев, вставая из-за стола. — Проходите, Савелий Иванович, садитесь. Мне уже говорили о вас.

Кудрявцев позвал еще кого-то. Вошел капитан Иванов с красными от бессонницы глазами.

— Я вам нужен, Александр Никитич?

— Да, очень! Давайте, Василий Романович, послушаем, что скажет Савелий Иванович Горохов, который еще ночью приходил к сержанту милиции Каргину. Записывайте все, что считаете полезным. Итак, слушаем вас, Савелий Иванович.

— Вечером в воскресенье, — сказал Горохов, — я был на футбольном матче и домой вернулся уже в сумерках. Жена предупредила: «Тебя ожидает фронтовой друг Сережа». Признаться, я никого не ожидал в столь поздний час. Прошел в комнату. За столом сидел мужчина и читал свежую газету. Я не сразу сообразил, кто этот человек. А он, улыбаясь, подает мне руку, здоровается. «Своих, — говорит, — не узнаешь, Савелий. Нехорошо!» Ба! Кузьма Сараев. Да ты ли это? — невольно вырвалось у меня. — Какими судьбами? Домой едешь или как? «Тише, Савелий, — предупредил Кузьма, поглядывая на дверь. — Отныне называй меня Сергеем. Так надо. Да я к тебе ненадолго. Сегодня же уеду». Лицо гостя как-то сразу изменилось, помрачнело. Его предупреждение насчет имени меня насторожило, но я не подал вида. Какой-то внутренний голос подсказывал: неспроста ты, брат, стал Сергеем. Я подумал, что гость сам скажет об этом. Кузьма вскоре прервал мои размышления. Спросил: «Как у тебя сложились дела после возвращения в Союз в 1946 году? Отсидел положенное или же сумел выпутаться?» Я ответил: Дело мое оказалось не столь сложным. Разобрались что к чему и через три месяца отпустили с миром. С тех пор живу вот в этом городе. Женился. Имею сына, Витей звать. Два года назад получил диплом об окончании техникума. На судьбу жаловаться не могу. Работаю на заводе сменным мастером. Отношение со стороны начальства и товарищей хорошее.

Сараев поднял на меня удивленно глаза, со вздохом заметил:

— Тебе повезло.

— А у тебя что, неприятность какая?

Кузьма снова вздохнул.

— Да понимаешь, в историю одну попал. Связано с женщиной. Ты ни о чем не говори жене, другим тоже. Мы с тобой фронтовые друзья и наши личные секреты знать никто не должен.

— Ты о чем, Кузьма, речь-то ведешь?

— Сергей я, — прошипел сквозь зубы Сараев. — Запомни! Если узнают, нас с тобой отведут куда следует.

Наступила неловкая пауза. Мы оба молчали. Сараев наконец сказал:

— Не обижайся. Мое предупреждение не лишнее. Ведь мы с тобой бывшие репатрианты, побывали в лагере перемещенных лиц. А то, что я Сергей, не удивляйся. По глупости своей пооткровенничал с одной девчонкой, но не женился. Так она наплела на меня, чего и во сне не приснится. Пришлось сматывать удочки, менять паспорт…

Открылась дверь, в комнату вошла Надежда, моя жена. Сказала, что ужин готов, но надо сбегать в дежурный магазин.

— Не ходите, — вмешался Кузьма. — Я знал, что будут излишние хлопоты и заранее прихватил с собой русскую да пару бутылок пива.

Подав на стол, Надежда извинилась перед гостем, ушла укладывать сына. Мы остались вдвоем. За ужином Сергей, я буду называть его этим именем, рассказал:

— Выбрался из Германии только осенью сорок девятого. Надоело скитаться на чужбине. Подался к своим. Сколько пришлось перенести лишений и мытарств, пока не приобрел документы. Об этом долго рассказывать, да и ворошить прошлое не стоит. Сделал это с одной целью: хотел спокойно жить и работать. Так я стал Сергеем. Но Светлана, о которой, говорил вначале, спутала все карты. Как-то проговорился, что знаю немецкий язык. Девка за эти слова зацепилась, стала выпытывать: откуда, мол, знаю. Ну и началась между нами перепалка. Потом письмо от друга нашла: его забыл уничтожить вовремя. Узнала, что не Сергей я, пригрозила милицией. Не раздумывая, снялся с якоря, чтобы быть подальше от греха. У меня есть друзья. Отсижусь у них, пока не успокоится эта взбалмошная бабенка…

Сергей задумался, собираясь с мыслями. Из рассказа я понял, что он умалчивает о главном. Но я не мог об этом сказать Сараеву прямо. Очевидно, уловив мои мысли, Сергей спросил:

— Ты что молчишь, Савелий? Или в чем сомневаешься?

— Замечтался просто. На ум пришли события тех лет: плен, немецкие лагеря, издевательства.

Сергей оживился.

— Да, не сладко мы с тобой жили. Хлебнули горя, что и говорить. Об одном хочу предупредить: весь разговор должен остаться между нами. Ты слышал тогда, что говорили о выступлении Черчилля в Фултоне? Теперь бывшие союзники по коалиции перешли на другой курс и в скором времени надо ожидать больших перемен. Не исключены и военные действия. Нам об этом забывать нельзя.

Вероятно, Сараев проверял меня. И я ответил:

— Не искушен я, Сергей, в тонкостях международной политики и поэтому не могу обсуждать такие вопросы. Но, думаю, сейчас войны быть не должно.

— Сараев сказал, где он жил до ссоры со Светланой? — спросил Кудрявцев, внимательно слушавший Горохова.

— Кажется, на Украине. У моря, — ответил Савелий Иванович. — Да, да вспомнил! В Николаеве жил. Работал на судостроительном заводе «Океан», большие деньги получал. Еще он выпытывал, какую продукцию выпускает завод, на котором работаю, нет ли конфликтов между рабочими и администрацией. Не придавая этому значения, я ответил:

— Наше предприятие выпускает станки для народного хозяйства… Коллектив у нас хороший, администрация заботится о рабочих. Иначе и быть не может!

— Выходит, там обманывали нас, репатриантов, когда говорили о конфликтах в СССР между рабочими и руководителями? — заметил Сараев.

Беседа затянулась. Мы несколько раз выходили на свежий воздух. Было темно. По небу плыли редкие облака. Свежий ветерок перебирал на деревьях листья.

— Так ты мастером работаешь? Это неплохо, — сказал Сараев, когда я осторожно намекнул, что пора спать. — Послушай, Савелий. Не смог бы ты съездить в поселок, где живут мои родители? Матери деньги передать надо.

— А ты разве не едешь к своим? — спросил я.

— Не могу сейчас. Столько лет дома не был — и вдруг заявлюсь. Ты уж не откажи в любезности. Расходы, связанные с поездкой, оплачу.

Сергей достал из внутреннего кармана пиджака сверток, перевязанный черным шнурком.

— Вот здесь пятьсот рублей. Вручи матери без посторонних. От Кузьмы, мол. Привет передашь… Скажешь, жив, здоров. Предупреди, чтобы молчала.

Не желая, видимо, продолжать разговор на эту тему, Сергей заметил:

— Дом у тебя неплохой. Сам строил или купил готовый?

— Дарственный. От родителей жены. Надя у них единственная дочь в семье, так они после нашей свадьбы сделали подарок. А дом моих родителей на той стороне улицы, немного дальше.

— Знаю, — буркнул Сергей.

Сараев ушел. Ночевать у меня отказался, сославшись на то, что собирается уехать. Я проводил его квартала два к мы расстались. Сергей обещал написать о том, как устроился на новом месте. Когда вернулся домой, жена упрекнула, что не уговорил фронтового друга остаться ночевать. Было около одиннадцати часов вечера. Меня тревожило поведение Сергея. Хотелось узнать, куда же он поедет на ночь глядя. Я оделся, пошел на вокзал, он недалеко от нас. Среди пассажиров, у касс Сараева не было. Я понял, что он ловко провел меня. Тотчас разыскал сержанта милиции, дежурившего на вокзале, коротко рассказал ему обо всем. Вместе обошли залы ожидания, привокзальную площадь, заглянули в ресторан, в комнату отдыха железнодорожников. Сараев как в воду канул. Из дежурки сержант милиции Каргин по телефону доложил по инстанции о моем заявлении и, повесив трубку, сказал, что будут приняты необходимые меры.