Арабская авантюра

Пока Юсуф Дакмар приходил в себя после столь мощного потрясения, настал наш черед есть сэндвичи. Но не успели мы закончить трапезу, как Джереми возобновил игру, внезапно спросив жутким шепотом, где «оно». Он принялся охлопывать себя, ощупывать потайные карманы, затем подошел ко мне и притворился, будто намерен меня обыскать. Я воспротивился, с видимой неохотой порылся у себя карманах и сообщил, что мы вполне можем вернуться обратно ближайшим поездом, если потеряли столь важный документ.

Прежде чем выехать, мы положили поддельный конверт, который Грим носил накануне ночью в руке, в бумажник, а бумажник доверили Джереми, чтобы при случае обеспечить алиби для Мэйбл. Теперь Грим принял эстафету и напомнил мне — почтительно, как и подобает слуге, который обращается к хозяину, — что я принял все надлежащие меры предосторожности и в любом случае не виноват.

— Но думаю, оно отыщется, — с надеждой проговорил он. — Иншалла (если будет угодно Аллаху), оно не потеряно, но лежит в бумажнике, в кармане твоего безмозглого друга.

Тогда Джереми вернулся в угол и принялся искать бумажник, который, само собой, нашелся — правда, для этого пришлось вытряхнуть всю одежду. Джереми взволнованно осмотрел свою находку, потом вытащил поддельный конверт и замахал им так неистово, что даже человек, чьи глаза зорки, как у ястреба, не смог бы его толком рассмотреть.

Затем он уронил конверт на пол, заваленный вещами, и опустился на колени, чтобы его подобрать. В целом свете не сыскать более ловкого фокусника, чем наш австралиец: конверт исчез, а Джереми стал клясться, что не может его найти. Отчаяние он тоже разыграл мастерски, требовал, чтобы Юсуф Дакмар встал и помог ему в поисках. Сирийцу не хватило самообладания, чтобы изобразить сомнение. Его холодные глазки едва не выскакивали из орбит, когда он упал на четвереньки и начал поиски. В тот момент меня больше всего занимало одно: как он собирается вернуть письмо, если случится невероятное и он найдет конверт первым. Трудно было придумать большую нелепость, ведь заглядывать было, собственно, некуда. После этого три сумки были подняты, и мы обследовали место под ними, нашим взглядам предстал весь пол купе, не считая участка, занятого моими ступнями. Джереми потребовал, чтобы я их поднял, добавив замечание по поводу их размера, которое счел подходящим, — и все это, повернувшись своей пятой точкой к Юсуфу Дакмару.

Грим прыснул, и мы с ним переглянулись. Искушение было слишком велико, Юсуф Дакмар не устоял и попытался обшарить карманы Джереми сзади — нелегкая задача, ведь сперва требовалось обнаружить сами карманы в свободных складках арабского костюма.

Тут настроение Джереми изменилось. У него проснулась подозрительность. Он поднялся, вернулся на свое место и бросил на Юсуфа Дакмара испепеляющий взгляд, а тот удалился в свой угол и попытался сделать вид, будто не раскусил его игру.

— Не иначе, как ты вор, один из тех дьяволов из Эль Кали с проворными пальцами! — внезапно выпалил Джереми после трехминутного молчания. — Не иначе, как это ты украл у меня письмо! Ты хитрый дьявол, прикинувшийся святошей, не так ли? И все же ты подобен человеку без ногтей, который ничего не получает, когда царапается. Твои труды пошли прахом. Верни мне письмо, или, клянусь Аллахом, я переверну тебя вверх тормашками!

Юсуф Дакмар опроверг обвинение со всем пылом, присущим негодяю, который в кои-то веки обвинен напрасно.

— Бородой Пророка и моей честью клянусь, что я не трогал твоего письма. И не знаю, где оно.

— Покажи мне бороду Пророка, — потребовал Джереми. — Покажи мне твою честь!

— Это речи безумца! Как я могу показать то или другое?

— Тогда как ты можешь клясться тем, что нельзя увидеть? Ты, отец легких слов и злых дел, отдай мне письмо!

Тогда Юсуф Дакмар воззвал ко мне, предположив, что я несу ответственность за Джереми.

— Вы видели, эфенди, не так ли? Я пытался ему помочь. Но тот, кто играет с кошкой, непременно пострадает от ее когтей. И вот теперь он обвиняет меня в краже. Я призываю вас в свидетели, что ничего не брал.

— Вы должны его простить, — ответил я. — Это очень важное письмо. Если его не найти, последствия могут быть бедственными.

— Клянусь Аллахом, оно будет найдено! — взорвался Джереми, обдав Юсуфа Дакмара еще более яростным взглядом. — Взгляните на его лицо! Взгляните на его недобрые глаза! Он явился сюда с целью шпионить за нами и украсть это письмо. Самое время испробовать на нем мою бритву. Клянусь не бородой Пророка или чьей-нибудь честью, но бритвой в моем носке, что письмо у него, и что я получу его обратно!

Если брошен такой вызов, отступать грех. Уверенный в своей невиновности, Юсуф Дакмар решил идти напролом. И принялся выворачивать свои карманы, раскладывая их содержимое на сидении на глазах у Джереми. Джереми наблюдал, как растерянный щенок, и хмурил лоб. Процесс занял немало времени, ибо сириец носил нечто вроде допотопного западного костюма с претензией на последнюю моду, а это подразумевало наличие всех карманов, какие только способен изобрести портной. Содержимое их включало кинжал и складной нож с длинным обоюдоострым лезвием, но конверта там не оказалось.

— Теперь ты доволен? — спросил сириец, выворачивая наизнанку два потайных кармана в подкладке жилета.

— Меньше, чем когда-либо! — отрезал Джереми. — Пока я не увижу тебя нагишом, я тебе не поверю.

Юсуф Дакмар вновь повернулся ко мне. Он был терпелив, как и подобает настоящему шпиону.

— Неужели я должен подвергнуться такому бесчестью? — воскликнул он. — Я должен раздеться?

— Клянусь Аллахом, если ты этого не сделаешь, я разрежу твою одежду бритвой! — объявил Джереми.

Тут мы подъехали к станции, и пришлось ждать, пока поезд не тронется. К этому времени Юсуф Дакмар принял решение. Пока поезд набирал скорость, он сбросил пиджак, жилет и начал расстегивать воротник. Все шло гладко, пока он не встал, чтобы стянуть штаны. Он ухватился за пояс обеими руками, и тут Джереми внезапно схватил его за локти и развернул лицом к себе. Письмо лицевой стороной вниз лежало на сидении, которое только что покинул сириец, — чуть выгнутое и смятое в доказательство того, что Юсуф Дакмар сидел на нем несколько минут.

В такой ситуации нет никакой разницы, намеревался человек снять штаны изначально или нет. Если он поддерживает их руками, то ни за что не разожмет пальцы в критический момент. То же самое происходит, когда ловят обезьян с помощью кувшина с узким горлом: насыпьте туда зерно, обезьяна просунет лапу внутрь, наберет полную горсть и попытается вытащить лапу, но кулак не проходит. Обезьяна может спастись, если бросит зерно, но никогда этого не сделает. Так же попался и Юсуф Дакмар. Он держал одной рукой свои брюки, а другой пытался высвободиться из хватки Джереми.

Ему было достаточно отпустить штаны, чтобы взять конверт и обнаружить, что это подделка, но ни за что не поступил бы так. Тем временем я схватил конверт и старательно убрал его в свой внутренний карман.

Юсуфа Дакмара охватили горечь и смятение. Но он не любил отступать. Теперь он точно знал, где письмо, и бросил на меня взгляд хищника. Впрочем, на его губах тут же появилась улыбка с претензией на учтивость.

— Рад, что вы нашли пропажу, — произнес он, застегивая штаны и вновь натягивая пиджак. — Этот ваш друг… или слуга… заставил меня поволноваться своими угрозами, иначе я гораздо быстрее нашел бы ваше письмо.

Тут снова вмешался Грим. Меньше всего ему хотелось, чтобы Юсуф Дакмар решил, что задача ему не по силам — тогда он, вероятно, попытался бы искать помощи в Хайфе. Джереми подразнил его, показав наживку; теперь требовалось небольшое поощрение. Пока наш противник не впал в отчаяние, нам бояться было нечего.

— Смысл задачи в решении, — он привел одну из расхожих пословиц, которыми сирийцы так любят сдабривать спор. — Письмо вернулось к владельцу. Теперь обвинитель должен извиниться, и мы можем приятно провести остаток путешествия.

Джереми последовал его совету.