Арабская авантюра

— Нечего играть с нами в кошки-мышки, — прорычал один из пленников. — Говорите, что вам нужно. Если бы вы были майором Гримом, вы бы передали нас офицерам, которые только что прошли мимо. Вы здесь тоже незаконно. Говорите быстрее, пока не пришла охрана и не арестовала нас всех!

— Да, побыстрее, — подхватил другой. — Я не хочу, чтобы меня тут поймали. А что до бумаг, которые вы отобрали… Если мы попадемся, я скажу, что вы украли их в штабе — вы и Юсуф Дакмар. И что я пошел за вами, чтобы их вернуть, а вы вдвоем на меня напали!

— Очень хорошо, — в голосе Грима звучало удовлетворение. — Я вас отпущу. Думаю, вы опасны. И вам лучше поторопиться, потому что я слышу, как приближается охранник.

— Тогда верните мне бумаги!

— Ага! Вы подождете и поговорите о них с охранником или немедленно уйдете?

Клерк-армянин не ответил, но встал и скользнул прочь.

— Почему вы отпустили этого дурня? — спросил Юсуф Дакмар. — Теперь он разбудит кого-нибудь из офицеров и затеет переполох, заявив, что мы его ограбили. Слышите? Это охранники! Бежим!

— Не торопись! — Грим заметно повысил голос, словно желал, чтобы его услышали: — Думаю, люди, которые только что прошли мимо, вовсе не офицеры. Возможно, они посторонние. Не исключено, что один из них туго соображает и ведет охрану в неверном направлении!

— Тогда не шуми так! — отозвался Юсуф Дакмар. Джереми, который, как правило, соображает в десять раз быстрее моего, немедленно скользнул в тень, чтобы найти Нарайяна Сингха и увести охранников в другую сторону. Я ему не завидовал: в темноте сикхи сперва пускают в ход клинок и только потом выясняют, кто идет. Однако австралиец достиг своей цели. Нарайян Сингх сохранил ему жизнь, а охранник арестовал его на общих основаниях. Было слышно, как Джереми и Нарайян Сингх без конца поминают Грима. Юсуф Дакмар был не глухим.

— Ага! — воскликнул он. — Слышишь? Они говорят о майоре Гриме. Ты будешь глупцом, если задержишься здесь хоть немного. Этот Грим — сущий дьявол, уверяю тебя. Если он нас найдет, мы оба пропали.

— Сперва нас надо найти, — ответил Грим, и можно было почти слышать, как он улыбается.

— Тогда быстрее! Что тебе нужно? — огрызнулся Юсуф Дакмар.

Ответ Грима был самой большой неожиданностью той ночи. И поразил меня не меньше, чем Юсуфа Дакмара.

— Мне нужно письмо, которое прислал эмир Фейсал!

— У меня его нет! Клянусь, нет!

— Это я уже знаю. Ведь я тебя обыскал. Где оно?

— Спроси Аллаха. Его похитил сикх, который передал его кому-то в доме близ военного госпиталя, а тот человек, в свой черед, передал его арабу, который принес его сюда. Я надеялся, что Шаркиан его опять выкрадет, но ты все испортил. Теперь Шаркиан обернется против меня, чтобы спастись. Зачем тебе это письмо?

— Нужно! — ответил Грим. — Французский агент…

— Что? Сиди Сайд? Ты его знаешь?

— Конечно. Он заплатил бы мне за него тысячу фунтов.

— Да изменит Аллах его лицо! Он предложил мне только пятьсот!

— Значит, ты его уже видел? — спросил Грим. — Я тебе не верю! Где ты его видел?

— По дороге сюда. Он остановил мой кэб, чтобы поговорить со мной у подножия холма.

Я начал понимать, к чему ведет Грим. Он установил, что французский тайный агент уже идет по следу письма, а это, в свою очередь, объясняло, почему он не схватил Юсуфа Дакмара и не отправил в тюрьму. Использовать этого прохвоста в соответствии с обстоятельствами было куда умнее. И Юсуф Дакмар угодил прямиком в ловушку.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Зови меня Омаром, — предложил Грим.

— Так ты турок? Ну, Омар, давай поможем друг другу раздобыть письмо и поделим награду. Сиди Сайд сказал мне, что британцы наверняка покажут письмо Фейсалу и, если смогут, тайно. Они попытаются послать это письмо в Дамаск. Давай установим, кто возьмет его, и устроим на него засаду.

— С чего бы мне с тобой делиться? — Грим был слишком хорошим актером, чтобы соглашаться, не поторговавшись.

— Потому что иначе у тебя ничего не выйдет. Я испугался тебя, когда ты застал нас с Шаркианом врасплох. Но теперь я знаю, что ты шпион, которому платят французы, и не боюсь тебя, пусть даже у тебя мои револьвер и кинжал. Ты не посмеешь меня убить, потому что я громко позову на помощь, и сюда прибежит охрана. Ты рискуешь не меньше моего. Либо ты согласишься работать со мной, а потом мы поделим награду, либо будешь работать один и ничего не получишь за труды, ибо я найду сообщников, которые помогут мне отнять у тебя письмо после того, как ты его украдешь!

Полагаю, любой, кто имел бы преступные намерения, легко поддался бы на подобный шантаж. К тому же у Грима времени было в обрез, и он не мог позволить себе продолжать спор.

— Я вижу, ты человек решительный, — заметил он. — Твои требования неразумны, но мне придется согласиться.

— Тогда верни мне мой пистолет!

— Нет, он мне нужен. Свой я одолжил нынче вечером одному человеку, который его еще не вернул. И сейчас я грозил вам простой деревяшкой. Придется тебе раздобыть другой.

— В Иерусалиме оружия не достать. Верни мне мой.

— Нет, я приберегу его, чтобы защититься от тебя.

— Но почему? Тебе незачем меня бояться, если мы работаем вместе.

— Потому что я намерен рассказать тебе то, что знаю. И, возможно, мне придется пристрелить тебя, если ты что-то выдашь.

— Ладно, говори.

— Я был умнее тебя, — учтиво и мягко произнес Грим. — Я знал, кто приказал сикху украсть у тебя письмо, и прятался в его доме, когда ему его принесли. Я слышал разговор, который последовал за этим, и знаю, что они будут делать.

— О, это было очень ловко. Рассказывай дальше.

— Три человека собираются отвезти письмо в Дамаск, но кто именно его повезет, я не знаю. Один из них араб. Другой американец. Третий — тот самый сикх, который отнял у тебя письмо. Они поедут поездом из Лудда, и я уже нанялся слугой к американцу.

— Это ты весьма ловко придумал! — воскликнул Юсуф Дакмар

— Конечно, — согласился Грим. — Но, думаю, неплохо выйдет, если у меня будет сообщник, и ты сгодишься не хуже любого другого. Если я украду письмо, меня могут в этом обвинить; но я могу передать его тебе, а затем позволить обыскать себя, и им придется передо мной извиниться.

— Верно, верно! Великолепно!

— Значит, тебе имеет смысл сесть на утренний поезд на Дамаск, — продолжал Грим. — Но запомни: если ты приведешь с собой других, я решу, что ты намерен меня провести. И застрелю тебя из твоего же пистолета, после чего попытаюсь скрыться. Если разобраться, ты можешь считать себя покойником, Юсуф Дакмар, — с той минуты, когда я заподозрю, что ты мухлюешь.

— То же касается и тебя, — пылко ответил Юсуф Дакмар.

— Значит, мы друг друга поняли, — произнес Грим. — Лучшее, что ты можешь сделать, прежде чем сядешь на поезд, — это снова повидаться с французским агентом.

— А какой в этом прок? Он раздражен, зол. Задаст мне тысячу вопросов, и все.

— Тем больше смысла в вашем свидании. Ты сможешь его успокоить. Нехорошо, если толпа глупцов будет приставать к нам по дороге. Нам нужно спокойно сделать дело и поделить награду. Поэтому ты должен убедить его, что непременно раздобудешь письмо — пусть только предоставит все тебе. Не пожалей сил, чтобы его убедить, объясни, что любое вмешательство испортит дело. Поскольку я пока сделал много больше твоего, пусть это будет твоей долей, чтобы сравнять счет: иди к

Сиди Сайду, французскому агенту, и позаботься, чтобы он не помешал нам, пытаясь помочь.

— Очень хорошо. Я это сделаю. И мы встретимся на вокзале утром?

— Нет. Те, с кем я, поедут в Лудд на машине. Ты увидишь, как мы там садимся на поезд. А теперь ступай, пока часового нет на месте.

Я не видел, но слышал, как Юсуф Дакмар встал и ушел. Едва ли он успел удалиться достаточно, чтобы ничего не услышать, тишину снова нарушил голос Грима:

— Ты тут, Рэмсден?

Я не ответил, но подошел поближе.

— Слышал, о чем мы говорили? — спросил он.