Страница 73 из 82
* Нуда интереснее необычные звездные системы. Здесь авторы, как правило, обычно предпочитают описывать миры двух звезд, которые резко воздействуют на климат целых планет: вспомним, например, цикл о Геликонии Б.Олдисса. Иногда же звездные образования вырастают до масштабов титанических, как в классическом рассказе А.Азимова «Приход ночипоч». Там система из шести звезд находится в столь сложном взаимодействии, что обитатели единственной планеты системы даже не подозревают о существовании остальной Галактики. А у Дж.Мартина, напротив, в романе «Умирающий свет» планета, на которой разворачивается действие книги, крайне редко оказывается у звезд, дрейфуя в космосе. (Прим. авт.)
В вопросе с «рукотворными сооружениями» сумел отличиться неистощимый на выдумку О.Степлдон. В романе «Создатель звезд» английский фантаст придумал планету-аквариум: «Под прозрачной «скорлупой» планеты, утыканной пусковыми площадками и причалами для межпланетных кораблей, находился сферический океан, пересеченный балками и постоянно насыщаемый кислородом». Другое впечатляющее сооружение, придуманное Степлдоном – «мертвые» звезды, трансформированные в обиталища для живых существ: «Звездные миры стали превращаться в полые сферы, поддерживающиеся системой больших внутренних подпорок… Каждая раса, сидевшая в полом мире и физически изолированная от остальной части космоса, поддерживала космический разум с помощью телепатии».
Из искусственных конструкций наибольшую популярность в НФ-литературе приобрели различные модификации «сферы Дайсона», названной так в честь американского астрофизика Ф.Д.Дайсона, еще в 1960 году предложившего идею создания огромной искусственной сферы вокруг Солнца, Земли и остальных внутренних планет. Подобное сооружение позволило бы навсегда решить демографическую проблему и обеспечило бы кровом сотни миллиардов землян. Классический вариант «сферы Дайсона» описал Б.Шоу в романе «Орбитсвилль». Однако в этой книге гигантская космическая конструкция, превышающая по своим размерам десятки тысяч планет, оказывается даром ино-планетян-«данайцев». Коварные творцы странствующей «сферы Дайсона» таким образом лишают возможных конкурентов интереса к остальной Галактике, заставляя их сосредоточиться на изучении Орбитсвилля. (Досадно только, что эта идея в книгах-продолжениях «Отбытие Орбитсвилля» и «Судный день Орбитсвилля» оказалась как-то позабыта британским фантастом).
Вариантом «сферы Дайсона» воистину галактических масштабов оказываются «фрактальные миры», описанные Д.Брином в романе «Небесные просторы». Вот как характеризует эти сооружения «ушедших на покой» инопланетных цивилизаций американский фантаст: «Какая-то структура, почти такая же черная, как космос… Выглядела она приблизительно сферической, но с остриями по всей поверхности… Иглы создают фрактальную форму, увеличивая площадь примерно в шестнадцать раз… Это сооружение может предоставить удобное жилище населению в сто тысяч миллиардов разумных существ».
Абсолютным лидером в придумывании планетарных и астроинженерных конструкций является Л.Нивен. Именно он создал самую известную модификацию «сферы Дайсона» – Мир-кольцо. Довольно спорная с точки зрения физики идея оказалась впечатляющей с точки зрения художественной. Повторяющиеся очертания материков и океанов одной и той же планеты, будто «размотанные» по длинной ленте мира-кольца; гигантские окраинные горы, удерживающие атмосферу рукотворного сооружения; высокая арка противоположной стороны кольца, реющая в ночных небесах… Эти пейзажи-полугаллюцинации служат отличным фоном для приключений героев.
Другой патент Нивена – атмосферное облако-тор из романов «Интегральные деревья» и «Дымовое кольцо» – вряд ли можно назвать планетой: населенные людьми гигантские деревья просто дрейфуют в газовом кольце, не приближаясь к каким-либо твердым поверхностям.
Менее изобретательно в НФ выглядит идея терраформирования. Здесь, пожалуй, сумел отличиться разве что Дж.Чалкер с циклом романов о Колодце Душ. Своеобразная планета-резерват Мир Колодца Душ, сотворенная давно сгинувшими полубожественными инопланетянами, служит хранилищем многообразия разумных рас нашей Вселенной. А путешественники, достигшие планеты, получают возможность возродиться в теле, которое максимально отвечает их духовной сущности. Так, люди на этой планете могут превращаться в сатиров, минотавров, бабочек и прочих «инопланетян», рожденных богатым воображением американского автора. Вся поверхность Мира Колодца Душ разделена на геометрически правильные гексагоны, отгороженные друг от друга и имитирующие экологию какой-либо планеты. Поэтому при взгляде из космоса кажется, что этот мир покрыт панцирем или чешуей из разноцветных шестиугольников – всего их тысяча пятьсот шестьдесят.
Особый пример космических инженерных сооружений – миры, которые «внутри больше, чем снаружи»: имеются в виду обычные астероиды или планеты, которые содержат в себе межпространственные каналы, открывающиеся в иные галактики или параллельные миры (кстати, планета Колодца Душ тоже относится к таким конструктам). Наиболее впечатляющую картину подобного мира создал Г.Вир в дилогии «Зон» и «Бессмертие», где внутри астероида Пушинки открывается загадочный энергетический Путь, связанный с тысячами других планет и иных времен.
Оригинальные планетарные сооружения предложили М.Краули в романе «Глубина» и Ф.Х.Фармер в серии «Многоярусной мир». У первого это мир-диск, покоящийся на огромной колонне; у второго – своеобразная многоуровневая пагода-пирамида, населенная различными мифологическими существами и сотворенная главным героем-полубогом.
Юмористы тоже не обошли стороной заманчивую идею. В череде анекдотических миров больше всех запоминается мир-игрушка с торчащей в боку колонной-ключом, описанный Р.Шекли в рассказе «Заповедная зона».
Даже великий Х.Л.Борхес поиграл с идеей невероятных рукотворных сооружений – в его рассказе «Вавилонская библиотека» огромное книгохранилище бесконечно и превышает по своим размерам целые системы миров. Кто построил его – неизвестно, хотя, впрочем, сам автор вполне прозрачно намекает на причастность Творца…
И все-таки, занимаясь этим небольшим расследованием, перечитывая хорошо знакомые книги и роясь в библиографических описаниях, я заметил, что охотнее всего фантасты уродуют и преобразуют не удаленные миры, а нашу родную планету. Писатели последовательно превращали матушку Землю в пустыню (Д.Баллард, «Ветра ниоткуда»), заливали ее водами потопа (Жюль Верн в «Новом Адаме», С.Ф.Райт в «Потопе», тот же Д.Баллард в «Затонувшем мире» и многие другие, вплоть до уже упоминавшегося соотечественника и современника А.Громова в «Крыльях черепахи»), замораживали (от М.Муркока в «Ледяной шхуне» до создателя последнего американского фильма-катастрофы «Послезавтра» Р.Эммериха), узнавали, что земной шар – живой (опять же примерам несть числа, начиная с рассказа А.Конан Дойля «Когда земля вскрикнула» и заканчивая «Землей» Г.Бира), и сооружали вокруг планеты причудливые конструкции – от систем орбитальных станций до паутин космических лифтов. А помимо этого фантасты также выясняли, что Земля плоская (Ф.Фармер в рассказе «Плыви!», С.Люндваль в цикле романов, начатом книгой «Город-тюрьма»), полая внутри (тьма тьмущая примеров, во главе которых «Грядущая раса» Э.Бульвер-Литтона, «Путешествие к центру Земли» Жюля Верна, «Пеллюсидар» Э.Р.Берроуза и «Плутония» В.А.Обручева), имеет форму тора (Р.Луппофф «Сквозь полюс!»), предстает перед путешественниками в виде мира-гиперболоида (К.Прист, «Опрокинутый мир»), а то и просто преобразована в один гигантский мегаполис, которому нет конца и края (Д.Баллард «Город»).
И все же, почему фантасты так редко придумывают поразительные астроинженерные конструкции или почти невозможные миры? Только ли из-за прискорбной слабости воображения? Да нет – то, какие манипуляции проделывают с нашей планетой писатели, доказывает, что фантазия у них не оскудела. Видимо, дело в том, что описание иного мира никогда не было самоцелью ни для писателей, ни тем более для читателей. «Человек в необычных обстоятельствах» – вот главнейший объект внимания авторов-фантастов. А уж создать эти обстоятельства для героя можно не только на далеких мирах. И ведь даже в самой технически проработанной и научно обоснованной книге Х.Клемента «Экспедиция «Тяготение» читателей занимают вовсе не физические константы, придавшие Месклину именно такой вид и форму, а взаимоотношения месклинита Барленнана и его друга – землянина Чарли Лэкленда по прозвищу Летчик. Тривиальная мысль, но при этом совершенно верная: «Как и любая литература, фантастика пишется людьми, о людях и для людей. Все остальное – только антураж».