Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 28 из 61



Но все на свете проходит, и все забывается. Хоть Иван Андреевич и не считал себя бедным, но содержать такое большое агентство, и тем более снабжать его современной техникой, ему было не под силу. Он это понимал, но поделать ничего не мог. Агентство с каждым годом становилось всё более независимым от него, и никакой компромат не мог остановить этот процесс. Нужны были деньги. Поэтому Иван Андреевич пытался создать дублирующие организации агентов из служащих ресторанов, банков, других учреждений. Одним словом, в последнее время в агентство он больше новых сотрудников не направлял.

Иван Андреевич почувствовал, что замерз. Все эти размышления не улучшили его настроения, однако он с удовлетворением заметил, что свет в окнах его квартиры погас. Значит, Лидочка уже улеглась спать.

— Ну, и, слава Богу, — подумал Одинцов, — скандал переносится на завтра. А завтра, она, может, и забудет про эти чертовы лыжи. Может быть, и скандал не состоится?

ГЛАВА 25

Иванов и Седов ужинали в ресторане. Разговор шел о футболе, общих знакомых и только после десерта, закурив сигарету, Седов заговорил о делах.

— Ну, что там, Дадон?

— О нем ничего не слышно, лег на дно. Ждет мести.

— Ну, ничего, пусть поживет в страхе. Ожидание расплаты даже тяжелее, чем сама расплата. Что в милиции?

— Следствие по делу убийства твоего сына окончено. Убийство раскрыто, как принято там говорить, по горячим следам. По версии ментов убил его некий Николай Лыков по кличке «Лык». Его арестовали, но он чудесным образом бежал прямо из управления. Застрелен при попытке оказать сопротивление. Так что дело закрыто.

— С чего это они решили, что это Лыков убил?

— С доказательствами всё в порядке. Мотив — ревность, так как он ещё до твоего сына встречался с твоей несостоявшейся снохой. Она на допросе говорила об угрозах с его стороны. В сарае у него нашли винтовку с его пальчиками, дома кроссовки, следы которых есть на месте, с которого стреляли. Всё гладко, как на катке.

— Он что, идиот? Хранить винтовку в своём подвале.

— Нет, конечно. Он никого не убивал, мы же знаем. И следователь тоже знает. Но всё сляпано профессионально, не подкопаешься. Убийца сам теперь мертвый и ничего опровергнуть не сможет. Непонятно одно, зачем следователю это надо?

— А сам, как думаешь? — спросил Валентин Петрович.

— Не знаю. Не начальства же он испугался. Подумаешь, ещё одно нераскрытое убийство. Влепят выговор, премию не заплатят, в конце концов. Гораздо больше риска вот так закрыть дело. Если кто-нибудь возьмётся проверять, то легко определит, что дело шито белыми нитками.

— Кто же возьмётся проверять?

— Ты, например. Потому что ты — потерпевший. Ты можешь не согласиться с мнением следователя, начнёшь жаловаться, а Москва близко.

— И это Одинцова не остановило?

— Как видишь. Он про тебя даже и не думал, то есть не брал в расчёт твою щепетильность по этому поводу. Он был уверен, что жаловаться ты не станешь. Он тоже знает, что тебе известен заказчик и на помощь следствия ты не рассчитывал. Тебе даже удобнее, чтобы не мешали с Дадоном разобраться самому. Он всё это просчитал и действовал наверняка.

— Смотри-ка, все всё знают. И менты, и мы, и бандиты, и никто не пытается делать по закону. Куда катится мир?

— Мир катится туда, куда и должен. Сначала в этой гонке должен кто-то придти первым. Тот и установит законы, а пока…



Иванов развёл руками, показывая безысходность ситуации.

— Мне этот Одинцов нравится всё больше. Почему он до сих пор не с нами? Ты что-нибудь предпринял?

— Всё не так просто. Я навёл справки о нём. Ещё не знаю кто опасней, он или Дадон. Скорее даже он, так как за ним государство. А о том, что он умнее во много раз любого Дадона и говорить нечего. Боюсь, что он к нам не пойдёт, даже если мы предложим много. Уйдя из следствия, он лишится главного, то есть власти. Сейчас, когда его труд оплачивает такое размытое образование, как государство, он чувствует себя легко и спокойно. У него всегда больше информации, чем у начальника, который не выходит из кабинета и пользуется только той частью сведений, что сам Одинцов ему и предоставляет. Удобно? Конечно, удобно. Тем более что в случае прокола никто ему, кроме выговора или предупреждения о неполном служебном соответствии, ничего предложить не сможет. Согласись, что у нас и деньги другие, но и спрос другой. Думаю, что это своё, им самим созданное, положение, он не станет менять без особой нужды.

— Тогда создай такую ситуацию, чтобы ему деваться было некуда.

— Попробую. Копают под него в следственном комитете. И боюсь, что накопают, но тогда он с подмоченной репутацией нам тоже не нужен будет. Лучший вариант, чтобы он остался там, но работал на нас.

— А помочь ему можно? Ну, чтобы копать перестали? — спросил Седов.

— Не знаю пока.

— Тогда попробуй ему помочь, он нам очень пригодится, денег не жалей. Чего гадать, договорись с ним о встрече и потолкуй.

— Он может и не захотеть со мной разговаривать. Но я попробую.

— Попробуй. Что с компроматом на мэра?

— Как говорят, компромата полно: два чемодана. Ты всё-таки решил стать первым человеком в городе? — Иванов внимательно посмотрел по сторонам, но слушать их было некому, в ресторане было немноголюдно.

— Да, — твердо ответил Седов, — так что готовься возглавить мой бизнес.

Иванов даже закашлялся:

— Не понял.

— Хотел я на сына всё оставить, а тебя попросить за ним присматривать, но видишь, как получилось. Тебя с собой в мэрию брать нет смысла, тогда ты будешь на виду. Поэтому, поставишь какого-нибудь лоха на официальное руководство, но руководить на самом деле будешь ты. Спрос тоже, естественно, будет с тебя. Так что, доставай свои чемоданы с компроматом и быстрее вербуй следователя. Пусть заводит уголовное дело и прижмёт мэра, прессу подключай. Думаю, что к лету я стану мэром, в столице я договорился.

— Ты не боишься доверить мне такие огромные деньги? — спросил после некоторой паузы Иванов.

— Нет, — слукавил Валентин Петрович, — чего мне бояться? По большому счёту ты и сейчас вхож во все дела, и если бы хотел разбогатеть за мой счёт, то давно бы это сделал. Поэтому давай оставим этот разговор.

Они ещё немного посидели, а затем Валентин Петрович, сославшись на дела, уехал. Иванов остался за столом один. Он откинулся на спинку кресла и, казалось, дремал с полуоткрытыми глазами. На самом деле бывший чекист переваривал только что услышанное предложение шефа. Даже не предложение, а приказ. Седов уже всё решил и обратной дороги нет. На лице Иванова появилась легкая усмешка. Он вспомнил, для чего он стал работать на Седова. Это Седов думает, что ему не нашлось места в органах. Место бы нашлось, но Иванову захотелось большего, чем ловить несуществующих шпионов или охранять какого-нибудь очередного засранца. Такой путь сулил в конечном итоге звание подполковника и хорошую пенсию, при условии постоянного вылизывания задниц вышестоящих руководителей. О большем мечтать не приходилось, так как никого, кто бы двигал Иванова по службе, у него не было даже на областном уровне, не говоря уж о столице. Поэтому в один прекрасный день он принял предложение крупного городского бизнесмена Валентина Петровича Седова и возглавил службу безопасности в его фирме. Со временем он свои обязанности передал другому человеку, а сам стал правой рукой шефа. И вот теперь, он станет вместо шефа. Он, Иванов, будет держать в руках все многомиллионные денежные потоки. При большом желании он может сделать так, что Седов останется без штанов, а он будет владеть его состоянием. Но такого желания у Иванова не возникнет никогда, просто потому, что это ему не надо. Управляя такими огромными деньгами, он получит власть, а это именно то, ради чего он в свое время покинул службу. Удивительно, но для реализации идеи даже не пришлось ничего выдумывать, шеф сам решил отдать ему власть.

— Почему же не пришлось? — поправил себя Иванов, — столько лет безупречной работы, большие разборки, даже несколько трупов. Ни одного прокола я не допустил. И вот он результат. Пусть Валентин Петрович считает, что главным останется он. Что он будет принимать решения. На самом деле он и сейчас уже почти не владеет ситуацией, он знает её с моих слов. Став мэром, он совсем потеряет связь с реальностью. Придёт время, он станет работать на меня вместе со своей мэрией. И что самое смешное, Дадон мне, получается, помог. А я так невежливо прострелил ему ухо. Надо как-то поправить ситуацию.