Страница 5 из 10
Ларин хмыкнул:
– Впечатляет. Менты дают бандитам наводку на будущих жертв. Бандиты дербанят людей и откатывают половину ментам. Выгодный бизнес при полном соблюдении обоюдных коммерческих интересов. Плюс стрельба из автоматов в центре города, взрывы автомобилей, вооруженные налеты среди бела дня. Зато раз в полгода местное УВД отправляет в Москву отчет о полной ликвидации очередной бандитской группировки и получает правительственные награды. Такое впечатление, что лихие девяностые незаметно возвращаются.
– Они и не заканчивались, если разобраться, – справедливо вставил Дугин.
– Но ведь на Южном федеральном округе – огромное количество разнообразных контролеров из Москвы. Вертикаль государственной власти, – осторожно напомнил Андрей. – Уже не говоря о целой армии ментов, «фейсов», прокурорских работников…
– Если государство превращается в мафию, то все его подразделения, включая МВД, спецслужбы и прокуратуру – точно такие же подразделения мафии… – Павел Игнатьевич извлек из кармана пачку сигарет, но, вспомнив, что собеседник не переносит табачного дыма, тут же ее спрятал. – Я так думаю, Полина что-то очень серьезное нарыла в краевой прокуратуре. Иначе бы они ее не убили.
– То есть мне предстоит отправиться туда и отыскать винчестер с информацией?
– Не только. И генералом Кулешовым, и его лучшим дружком бандитом Жадобиным надо заняться всерьез и по полной, – определил задачу Павел Игнатьевич. – А также и всеми остальными.
– Легендирование? – деликатно напомнил Андрей, опуская очевидные логические построения и подходя к предмету с противоположной стороны.
– Отправлять тебя туда под видом очередного московского контролера бесперспективно и даже глупо, – ответил Дугин. – Для начала тебе покажут центнер бумаг – мол, с оргпреступностью и коррупцией у нас все в порядке… В смысле, что борьба с этими явлениями на должной высоте. Потом напоят, накормят, нахарят, сунут в карман конверт и посадят на самолет. Так что реальной картины ты не узнаешь. Прикомандировывать под видом лихого московского опера, выполняющего специальное задание Главка, опасно. Вон, многоопытную Полину, у которой шесть подобных внедрений, они и то довольно быстро раскололи. Есть у меня один вариант твоего легендирования, но он очень рискованный. Тут надо хорошенько подумать. Ладно, завтра поедем с тобой в одно замечательное место, недалеко от Москвы. Ты во Владимире никогда не был?
– Хороший город. – Ларин наморщил лоб. – Древние храмы, Золотые ворота, отличный исторический музей…
– А еще – знаменитая тюрьма.
Владимирский централ, канонизированный блатной лирикой, находится в тихом городском районе, между роддомом и кладбищем, что придает тюрьме своеобразную метафоричность: мол, по пути от места рождения до места упокоения каждый должен побывать и в местах лишения свободы.
При этом легендарная «крытка» внешне не выглядит тем страшным и беспредельным местом, какой представляют ее поклонники «русского шансона». Административный корпус, трехэтажное здание грязно-абрикосового цвета, напоминает скорее провинциальную контору БТИ. С самого раннего утра по двору стелется аппетитный запах свежеиспеченного хлеба: на первом этаже централа находится тюрьма для малолеток-легкосрочников, которые выпекают хлеб и для себя, и для прожженных рецидивистов, отдельно сидящих «на крытке», и даже для свободной продажи в городе.
Впрочем, картинка эта обманчива: Владимирский централ всегда славился жестким режимом, вымуштрованными контролерами и суровой оперчастью. Именно потому там сидели – и сидят – и знаменитые уголовные авторитеты, и влиятельнейшие воры в законе, и серийные убийцы, а в советские времена – еще и известные государственные преступники: от Василия Сталина до американского летчика-шпиона Пауэрса…
…Подъехав к административному корпусу, скромная малолитражка с тонированными стеклами остановилась. Из здания тут же выскочил дежурный офицер и хотел было отогнать машину, но, узнав Дугина, тут же изменился в лице и заулыбался – мол, я уже в курсе, сейчас все устрою.
– Солнце всходит и заходит, а в тюрьме моей темно, днем и ночью часовые стерегут мое окно… – Ларин внимательно рассматривал тюремный фасад и высокую стену, белевшую за административным корпусом.
– Ты не вейся, черный ворон, над моею головой, – в тон ему ответствовал Павел Игнатьевич. – Споем, жиган, нам не гулять по бану. Дождик капал на рыло и на дуло нагана. Андрей, а ты вообще никогда не думал, что едва ли не вся русская литература построена на конфликте тюрьмы и воли? Большинство наших литературных героев – сплошь греховодники и душегубы: тати в беличьих тулупчиках, неврастеники-студенты с топорами, циничные профессора со скальпелями… Да тот же фольклор! Даже любимый с детства Иван-царевич – и тот был фартовым гоп-стопником. Вместе со своим кентухой Серым Волком наехал на тридесятое царство, где держал масть один борзый пахан с погонялом Кощей Бессмертный. Поставив пахана на понятия, пацаны отмели у него жар-птицу, которую этот отморозок по беспределу засадил за золотые «решки»…
– Вообще выражение «От тюрьмы да от сумы не зарекайся» могло появиться только у нас, – соглашаясь, кивнул Ларин. – А к какому борзому пахану мы приехали сюда в гости?
Дугин извлек из сумки ноутбук, поставил себе на колени, раскрыл, щелкнул кнопкой.
– Смотри. Сиваков Юрий Леонтьевич. Уголовная кличка Сивый. В своем роде замечательная личность, широко известная в некоторых узких кругах. Родился… учился… Так, это неинтересно. Три судимости. Первая – тысяча девятьсот девяностый, кража со взломом, вышел по амнистии. Вторая – тысяча девятьсот девяносто четвертый, организация преступного сообщества, разбой, вымогательства, покушение на убийство. Отсидел от звонка до звонка. Третья – две тысячи шестой. Организация преступного сообщества, вымогательства, заказные убийства, разбой, хищения в особо крупных размерах, похищение людей. Получил восемнадцать лет плюс за попытку побега из автозака – еще три года. Вот его фотографии… Что скажешь?
Андрей взглянул на монитор ноутбука. С экрана на него смотрел заматеревший на «хатах», пересылках и зонах уголовник. Напряженный взгляд, мелкие морщины вокруг глаз, бритая голова в бесформенных шрамах, несколько зоновских татуировок на груди и предплечье… И телосложением, и лицом, и даже прищуром глаз этот уголовник неуловимо напоминал самого Ларина, и тот сразу понял, куда клонит собеседник.
– Бывают же такие совпадения! – оценил Павел Игнатьевич. – Редко, конечно, один раз на сто тысяч… но бывают. Сам не поверил, пока этого татуированного субъекта собственными глазами не увидел. Догадываешься, о чем я? Грамотная корректировка лица, силикон и ботокс сделают тебя почти что его двойником. Ну и временные татуировки, само собой. Правда, это лишь уголовная форма, а вот над криминальным содержанием нам с тобой придется очень серьезно поработать.
– Ну, это уже какие-то «Джентльмены удачи», – напряженно улыбнулся Андрей. – Пасть порву, моргалы выколю. Редиска – нехороший человек. Петух гамбургский…
– Если мы все поступим умно и дальновидно, то через несколько месяцев сможем со спокойной совестью сказать и генералу Кулешову, и большей части милицейского и прокурорского начальства: «А не кажется ли вам, что ваше место – возле параши?» – улыбнулся в ответ Дугин.
– То есть? – не понял Ларин.
– Все очень просто. Юрий Жадобин, один из теневых хозяев Южного федерального округа, – старый знакомый Сивого. В свое время Жадоба прошел нелегкий путь от рядового уличного гоп-стопника до очень серьезного криминального авторитета. В тысяча девятьсот девяносто третьем входил в «бригаду» Сивого рядовым «быком». Наезды на коммерсов, стрелки, терки, разборки… Ну, как обычно в те времена. Близко они, как ты понимаешь, не дружили – слишком разные калибры: Сиваков был лидером ОПГ, Жадобин – обычным исполнителем. Но при упоминании одной лишь фамилии своего бывшего босса Жадоба наверняка должен вздрагивать: у Сивого уже тогда была репутация жестокого беспредельщика, способного на все. Сиваков уже год сидит в одиночке, склонен к побегу, никто из татуированных завсегдатаев его давно в глаза не видел. Даже не знают, жив он или мертв. Никаких «маляв», никаких «коней», никаких мобильников – тут за этим очень строго следят. Вот я и подумал: а если бы Сивакова, например, за огромную взятку в Федеральной службе исполнения наказаний выпустили бы из этой «крытки»… почему бы ему не уехать к своему давешнему товарищу, чтобы поправить здоровье, выправить новые документы и на какое-то время залечь на дно? Правда, Жадобин его с девяносто четвертого года не видел… Но ведь и отказать по всем уголовным понятиям будет неудобно – братва не поймет.