Страница 9 из 9
Договорись Павел Игнатьевич о встрече с кем-нибудь другим — уже давно плюнул бы и уехал. Но его старый знакомый был человеком искусства. А творческим людям в силу их профессии и мировоззрения опоздание, пускай и такое затянувшееся, простить можно. Тем более что Рафаэль Рудольфович Макарский был востребованным режиссером, этаким гуру, снявшим десяток кассовых и культовых фильмов. Одна из его картин даже как-то на «Оскара» претендовала, но, увы, чуда не произошло. Однако в последнее время Макарский начал отходить от кино и все больше заниматься различными реалити-шоу. Как правило, заказными. Скажем, захотелось министру обороны престиж армии в глазах населения поднять, он к гендиректору федерального канала обращается и говорит — дескать, передачу надо сварганить про то, какая у нас передовая военная техника и как солдатам хорошо живется. Не проблема, все оплачу, только сделайте позитивный материал. А тот его к Рафаэлю Рудольфовичу перенаправляет. Режиссер выслушает вояку, покивает, а затем уговорит его вместо коротенькой передачи долгоиграющий телевизионный проект замутить. Ну а потом пошло-поехало. Находят какую-нибудь заброшенную воинскую часть, быстренько делают там косметический ремонт, приводят в порядок территорию, чтобы картинка на экране смотрелась. Затем актерам раздают военную форму, и они начинают играть свои роли: кто рядовых, кто сержантов, кто прапорщиков, кто майоров… Все это снимают на видео каждый день в режиме нон-стоп на протяжении месяца, а то и двух. Потом отснятый материал монтируют, разбивают на серии-сезоны и запускают в эфир. Смотрят такой продукт, как правило, подростки. Причем смотрят с упоением, даже не подозревая, что никакое это не реалити-шоу, а срежиссированный спектакль о том, как в армии нашей хорошо служить, а полюбившиеся им герои не реальные люди, а лишь актеры. Вот и складывается у будущих призывников мнение, вдолбленное им зомбоящиком, что армейская служба прям курорт, этакое романтическое путешествие, и никакие деды их мучить не будут…
Дугин начинал терять терпение и уже даже собирался позвонить Макарскому, чтобы спросить, куда тот запропастился, как вдруг дверь раздевалки приоткрылась. На теннисный корт вышел толстый мужчина пятидесяти восьми лет с двойным подбородком, одетый точно так же, как и Павел Игнатьевич. Вот только у последнего спортивная форма была подогнана по фигуре, а на упитанном Рафаэле Рудольфовиче она, казалось, вот-вот лопнет, разойдется по швам.
— И ста лет не прошло, — цокнул языком руководитель тайной антикоррупционной организации, пожимая руку старому знакомому.
— Съемки задержали, — объяснил тот и недоверчиво прищурился. — С чего это ты вдруг решил со мной повидаться? Мы ж с тобой уже как два года не общаемся?
Но Дугин так ничего и не ответил. Поднял с пола салатовый мячик, прошел на свою половину поля, приготовился к удару. Макарский пожал плечами и принял стойку, ожидая подачи соперника.
Игра оказалась недолгой. Рафаэль Рудольфович проиграл все сеты практически всухую. Лишь пару раз, и то по чистой случайности, ему удалось забить Павлу Игнатьевичу.
Утомленные и вспотевшие мужчины присели на лавочку. Вытерли лица полотенцами, попили водички. Немного отдышавшись, Макарский произнес:
— Давненько в теннис не играл. Лет этак пять, а то и шесть. Впрочем, ты победил заслуженно, — именитый режиссер посмотрел на Дугина. — Но, как я понимаю, ты меня сюда не для того пригласил, чтобы мячик через сетку покидать. Уж слишком хорошо я тебя знаю.
— Верно, — улыбнулся Павел Игнатьевич, закидывая ногу за ногу. — Просьба у меня к тебе одна есть. Поможешь по старой дружбе?
Не просто так руководитель тайной организации по борьбе с коррупцией попросил своего старого знакомого о помощи. Ведь за тем числился небольшой должок. Когда-то, в лихие девяностые, Макарский одолжил у одного криминального элемента много бабок на съемки фильма. Деньги успешно освоил, но кино не выстрелило в прокате, не окупилось. Бандит потребовал вернуть лавэ и поставил режиссера на счетчик. Если бы не вмешательство Дугина, уже тогда занимавшего довольно высокий пост в МВД, Рафаэля Рудольфовича уже давно не было бы в живых.
Однако Макарский сидел молча, будто и не слышал вопроса. Павлу Игнатьевичу пришлось повторить, на этот раз громче:
— Ну, так что? Могу я на тебя рассчитывать? — эхом разлетелось под сводами крытого теннисного корта.
— А?! Что?! — встрепенулся режиссер и выдавил из себя улыбку. — Конечно, можешь, дружище. Как я понимаю, ты хочешь, чтобы я твою дочь в кино снял? — вскинул он брови и сразу же затараторил: — Не проблема. Приводи ее завтра на «Мосфильм», подыщем ей роль. У нас как раз новый проект намечается — исторический фильм, по Льву Николаевичу, новая экранизация «Войны и мира». Роль Наташи Ростовой, конечно, уже занята. Но что-нибудь придумаем…
Неожиданно Дугин резко вскинул руку и рассек ребром ладони воздух практически перед самым носом у балабола Макарского. Тот сразу же заткнулся, захлопал глазами.
— Во-первых, никакой дочки у меня нет и никогда не было. Во-вторых, у меня к тебе просьба совсем другого толка, — вкрадчиво разъяснил Павел Игнатьевич.
— А я это… думал… есть… — невнятно промямлил Рафаэль Рудольфович. — Так что тебе от меня надо?
— Слышал я, ты заказ от Министерства юстиции на съемки некого реалити-шоу получил, — произнес Дугин.
Повисла напряженная пауза. Режиссер даже приложился к бутылочке с водой. Пил маленькими глоточками — в общем, делал вид, что его вдруг одолела жажда. А на самом-то деле лихорадочно соображал, что ему ответить. Когда в пластмассовой емкости не осталось ни капли, он, наконец, проговорил:
— Да.
— И в каком ключе будешь снимать? — поинтересовался Павел Игнатьевич.
— Я человек подневольный. В каком сказали — в таком и буду, — развел руками Макарский.
— Значит, исключительно в позитивном? — уточнил Дугин.
— Это же заказ. Кто же захочет, чтобы про него за его же деньги один негатив по ящику показывали? Негатива-то и в телевизионных новостях, и в Интернете предостаточно.
— Сценарий уже готов? Актеры приглашены? — допытывался Павел Игнатьевич.
— Это будет принципиально новое шоу, не похожее на все те, что я раньше делал. Никаких актеров в нем не будет. А главным его героем будет только один человек — простой судья. Моя цель — показать его будни. От того самого момента, как он с постели встает и идет на кухню кофе заваривать, до того, как спать ложится. Естественно, будет присутствовать и психологический рисунок. То есть нужно показать, с каким нелегким моральным выбором он сталкивается, принимая судьбоносные решения — оправдать или признать виновным в совершении того или иного преступления, — принялся объяснять Рафаэль Рудольфович.
— Ага, понимаю. Получится этакий страдающий за правду представитель правосудия, не спящий ночами и живущий на одну зарплату. Прямо хоть к сердцу прикладывай, — криво улыбнулся Дугин, и его лицо тотчас же сделалось серьезным. — А также в рамках шоу ты должен будешь осветить судебный процесс над Погореловой, которую этот самый, как ты выразился, простой судья и будет судить. Не так ли?
— Ну, да, — непонимающе вскинул брови маститый режиссер. — А что тут такого? Дело резонансное — какая-то баба, сотрудничающая с некой тайной антикоррупционной организацией, труп бизнесмена, как заправский мясник, разделала. Эдакий врач-вредитель. По-моему, можно ожидать хороших рейтингов.
Естественно, Макарский не мог знать, что его бывший приятель Дугин, помимо работы в МВД, руководит той самой организацией, о которой он как раз только что упомянул.
— Да не резала она никаких трупов. Подстава все это, — вздохнул Павел Игнатьевич и, наконец, решил озвучить свою просьбу: — Короче, давай непосредственно к делу. От тебя мне нужно лишь одно. Помочь мне на этого судью, который главным героем твоего шоу будет, компромата нарыть. Причем убойного, чтоб не в бровь, а прямо в глаз.
— Не понял? — удивился Рафаэль Рудольфович.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.