Страница 12 из 36
За суматохой никто не заметил, что к воротам подъехала машина.
Сиротенко с охраной приблизились к террасе, и он изумленно спросил:
— У вас что, пикник намечается? И что это за людоедские кастрюли?
Нина засмеялась:
— Леня, чего это вы так рано? Вот здорово, как раз к столу!
Все так шумно обрадовались их приезду, что рассердиться он не успел. Совершенно неожиданно для себя, его приезду обрадовалась и я, что не осталось незамеченным.
За столом все хвалили вареники. К моему изумлению, съели и их, и целую кастрюлю зеленого борща со сметаной, и средних размеров сноп зелени с грядки. В общем, я поняла, что отсутствием аппетита здесь никто не страдает. Впрочем, хозяин дома ел мало, за столом больше молчал и улыбался.
Спиртного на столе не было, чему я про себя порадовалась.
Порядок в коллективе поддерживался солдатский: грязную посуду дружно снесли в кухню, а сами отправились на площадку за дом. Я услышала удары мяча и свистки.
Вскоре посуда была вымыта, и я спустилась в сад.
Сиротенко, разгоряченный игрой, с мокрой после душа головой, сидел в шезлонге, и я неизбежно должна была пройти мимо.
Он остановил меня вопросом:
— Не замучили тебя кухней?
— Нет, мне даже нравится. Я никогда не жила такой большой семьей, наверное, это здорово.
— Тебе быстро надоело бы.
Я пожала плечами.
— Не знаю.
Он помолчал, внимательно рассматривая меня, потом сказал задумчиво:
— Надо же, одна молодая женщина — и боеготовность восьми здоровых мужиков на нуле.
Я покосилась на него, и он исправился:
— Нет, если честно, то даже девяти.
Делиться новостями, судя по всему, он со мной не собирался. Мне показалось опасным поддерживать скользкую тему, и я спустилась к детям.
Едва дотерпев до назначенного времени, я поднялась к себе в комнату, включила телефон.
Алла даже не поздоровалась.
— Ритка, ну и дела! Сегодня с утра какие-то молодчики в камуфляже и масках заняли все подходы к зданию института и проходной комбината. Они выгнали охрану, забаррикадировались внутри здания, и никого не пропускают. Пресса там изнывает! Уже даже по первому каналу показывали. Говорят, утром обещают какие-то переговоры.
— А что твой правоохранительный друг?
— Он сказал, что в город приехали серьезные люди. Заседают в ресторане «Шехерезада». Представь, второй день полное отсутствие криминальных происшествий!
— Мне это напоминает затишье перед бурей…
— Типун тебе на язык! Ты-то отряхнула прах с ног, а мы здесь как на пороховой бочке. Кстати, тебя искал Суворов-младший, не знаю, чего хотел, но сердит был страшно. Я ему сказала, что после презентации тебя не видела. Для конспирации я даже на твою квартиру забегала. Говорю, поспрашивала соседей, все уверяют, что слышали мужские голоса, и машину видели, но только мужик-то по описанию на самого Германа и похож.
Я коротко сказала:
— Это он и был.
— В общем, не знаю, чего ты добиваешься, но события разворачиваются интересные. Кстати, по данным реестра держателей акций, приличную часть оставшегося пакета акций комбината перекупил твой новый друг.
Я ахнула:
— Сиротенко?!
— А что, у тебя еще один друг завелся?
— Подожди. Что значит «перекупил»?
— А то и значит. Он через доверенных лиц сделал предложения бывшему заму по науке и бывшему директору, и они не смогли ему отказать. А вот коммерческий директор, Игнатенко, кажется, смог: его уже два дня ищут, супруга льет слезы, говорит, отлучился ненадолго и не вернулся.
Руководство комбината я знала лично, жили они все в том же поселке, что и мы со Славой. Игнатенко я тоже знала, была знакома и с его женой. Какие-то у него со Славой были общие дела. Мне он никогда не нравился, человек он был скользкий. Молодой, но уже довольно лысый, причем лысину тщательно маскировал остатками волос, он вечно заискивал и лебезил. Жена его была довольно упитанной молодящейся особой, и тоже мне не нравилась. Но убивать его — это было слишком!
— О, Господи!
— Так что прошу тебя: будь осторожна. Миндальничать с тобой, если ты пойдешь против, там никто не будет.
— Послушай, мне бы надо знать, какие там завтра прозвучат программные заявления. В двенадцать часов дня я включу телефон, и ты мне расскажешь, что знаешь.
Прихватив для верности кофточку, я спустилась вниз.
Вечер был теплый, все сидели на террасе.
Нина посмотрела на кофточку и удивилась:
— Замерзла?
— Да, немного.
Я уселась на плетеный диван, Лена с Мишей привалились ко мне с боков.
Пользуясь наступившими сумерками, я посмотрела на лицо Сиротенко: ни озабоченности, ни расстройства я не углядела.
Ребята обсуждали недавно проходивший чемпионат по боксу. Как я поняла из разговора, Сиротенко когда-то, много лет назад, работал тренером, а потом перешел на работу в спортивный комитет, где его и застала перестройка. Наверное, он был талантливым спортсменом и тренером был хорошим, ребята его слушали, как гуру. Впрочем, талантливые люди талантливы во всем.
Мишка начал тереть глаза, и я поднялась.
Леонид Яковлевич поднял голову и спокойно сказал мне:
— Завтра к десяти часам вечера будь готова: я повезу тебя в одно место. Ничему не удивляйся, делай то, что велю. Оденься нарядно, мне это нужно. Я пришлю за тобой машину с ребятами. — Увидев что-то на моем лице, тихо сказал: — Обещаю, что у тебя все будет хорошо.
Я замерла.
Он неправильно понял мои колебания:
— Боишься? Если не хочешь…
— Нет, я не боюсь. У меня здесь нет нарядных платьев, может быть, я могла бы заехать домой…
— Нет. Завтра я пришлю кого-нибудь из ребят со шмотками, выберешь себе платье и обувь. Если нужно еще что-то, только скажи, все привезут.
Я кивнула. Спать ушла пораньше, но проворочалась без сна часов до трех.
Едва дотерпев до двенадцати часов, я рванула к телефону.
Алла хмыкнула:
— Ритка, ты — сплошное недоразумение! Могла бы догадаться и включить телик — сегодня по всем каналам в новостях показывают твоего приятеля. Кажется, ты хотела послушать программные заявления?
— Ладно тебе, по-быстрому расскажи, что в городе происходит. А новости я потом посмотрю.
— А ничего не происходит. Народ успокоился, от площади перед институтом потихоньку оттянулся, митинговать никому неохота, тем более, что сегодня жара в городе стоит ужасная. Все-таки, несмотря на то, что бандит, у твоего Сиротенко авторитет в городе немаленький. Уж не знаю, как он пробрался в здание института через журналистов и милицию, а только увидели его, только когда он вышел на балкон. Народ сразу смолк, ему даже ждать особо не пришлось. И он объявил, что отныне у комбината новые хозяева, что никаких увольнений не планируется. Зарплату работникам задолжали за пять месяцев — обещал с завтрашнего дня начать поэтапное погашение. Ну, как все политики, обещал, что обновит производство, подгонит каких-то инвесторов в научную часть и прочую бодягу. Что удивительно, народ ему верит, как же, его папаша в свое время, этот завод строил и работал там до пенсии.
— Подожди, а кто за ним стоит? Что за новые хозяева?!
Она помолчала и спросила:
— Ритка, тебе там, на даче, голову не напекло, случаем? Новые хозяева — это ты и Сиротенко. Это твое программное заявление. На ближайшую перспективу.
Я догадалась спросить:
— А что наши доблестные органы? Рады, небось, воцарившемуся спокойствию?
— Этим спокойствием сейчас никого не обманешь. Все понимают, как бы ни был силен Сиротенко, одному ему такой комплекс не поднять. Значит, он должен подтянуть еще кого-то. Так вот, из надежных источников поступили сообщения, что в город прибыли две группы гостей. Причем, и те, и другие — люди серьезные.
— А вот тут, пожалуйста, подробнее.
— Расскажу, что знаю. К твоему компаньону прибыла целая делегация, штаб-квартира у них в гостинице «Прибалтийская». Мужик там один, он за главного у них, уверяют, что в большом авторитете дядя.