Страница 16 из 33
— Послушайте, отпустите ребенка, умоляю вас! Она больна, возьмите и меня с ней вместе, ей нужны уколы, она погибнет без них! — Я сорвалась на крик: — Я прошу вас, мы выполним все ваши условия!
— Девочка будет под врачебным присмотром. Единственное, что ты сейчас можешь сделать для своего ребенка, — это сохранить все в тайне. Жди звонка.
Я опустила трубку.
— Отключились.
Николай присел передо мной, аккуратно забрал у меня трубку и за руку отвел к Лине.
Лина спустила ноги на пол:
— Алексей, звони Мирону.
Он кивнул, достал сотовый и договорился о встрече, попросив Мирона войти во двор через калитку в саду, и там же оставить машину.
Не прошло и нескольких минут, как в комнату вошли трое мужчин. Двое, видимо, охрана, остались у дверей. Мужчина постарше за руку поздоровался с Алексеем и Николаем, прошел и сел в кресло рядом с Линой.
Он встревоженно глянул на ее бледное расстроенное лицо.
— Что случилось?— Его низкий бас заполнил комнату.
Алексей быстро рассказал ему о случившемся. Мирон задумался.
— Никто из местных не решился бы на подобное. Говоришь, и машина стояла у ворот? В городе эту машину знают все, никто не посмел бы даже подойти к вам. Отморозки, надо же такое придумать?
Парень у двери кашлянул. Мирон глянул на него, кивнул, и тот быстро вышел.
— Пусть Гена поспрашивает, — пояснил Мирон. — Как давно это произошло?
Алексей ответил:
— Не больше получаса назад.
Мирон прозвонил начальнику роты ДПС, попросил смотреть на выездах из города темно-синий или темно-серый «Gelandewagen», в салоне мужчина, пожилая женщина и ребенок.
Я закрыла лицо ладонями. Лина обхватила меня руками, и мы заплакали.
Он вздохнул:
— Могли уже выскочить из города.
Вернулся Гена. По его словам, машину, на которой увезли Марету, видели на соседней улице два дня подряд. Соседский парень ее хорошо запомнил, машина крутая, прошла тюнинговую обработку. На бампере спереди врезаны две дополнительные фары. На запаске сзади логотип «Lorinser“. Номер он не запомнил, но регион московский, он уверен.
Мирон утвердительно кивнул:
— Значит, за домом следили минимум два дня. Когда, говоришь, приехала? — глянул он на меня.
Я всхлипнула:
— Два дня назад мы и прилетели. Но почти все время были в пансионате.
Николай и Алексей переглянулись.
— Машина там может подъехать только к стоянке, поэтому они решили, что здесь будет удобнее. Вот и пасли около дома.
Мирон уверенно сказал:
— Местных с ними не было. Нет таких, чтобы захотели связаться со мной. Ищите московский след.
Николай и Алексей еще раз переглянулись. Мирон отметил их переглядывания, но ничего не сказал. Мы решили, что будем ждать звонка от похитителей, и мужчины спустились проводить гостей. Их не было минут пятнадцать. Я поняла, что они говорят с Мироном о чем-то, что боятся обсуждать при мне.
До их ухода я как-то еще держалась. А дальше просто ничего с собой поделать не могла. Я наклонилась вперед, к самым коленям, и застонала. Линка перепугалась и забегала возле меня. Она налила мне полную ложку валерьянки из аптечки и сама выпила такую же порцию. В комнате остро и противно запахло бедой.
Вернувшийся Николай порылся в аптечке, заставил выпить какую-то противную жидкость, подхватил меня на руки и унес в спальню. Линка ринулась было за ним, но он выставил ее за дверь. Он прижал мое лицо к своей рубашке, которая мгновенно промокла на груди, и я выла, уже не стесняясь никого. Он сжимал меня в руках, гладил волосы, целовал куда-то в ухо. Измотанная истерикой, я уснула прямо у него в руках.
Глава 12. Лина Морозова.
Алексей присел около меня, спросил:
— Как ты?
Я честно ответила:
— Для данной ситуации — нормально.
Он потер лицо руками:
— Ты меня здорово напугала.
Я вяло кивнула.
— Мой обморок, или что там со мной было, этим ребятам сыграл на руку. Все отвлеклись на меня, и они провернули все, что хотели. А вообще, все проделано смело, с наглостью, — заговорила я после непродолжительного молчания. — Алеша, сделай мне чаю, пожалуйста, у меня руки ледяные.
Пока он бродил по кухне, я продолжала перебирать в памяти события последних дней и часов, ища зацепки. Нет, определенно что-то должно быть, чего я не заметила, или что показалось мне малозначительным.
Когда Алексей принес чай, я уже почти пришла в себя. Грея холодные пальцы о чашку, я медленно начала:
— Алеша, нужно начать с московской клиники, где наблюдалась Марета. Они сказали, что она находится под наблюдением врача, так? Даже я знаю, что нужно подбирать необходимые дозы инсулина крайне осторожно. Значит, они должны иметь на руках информацию о состоянии ее здоровья, которую может знать только лечащий врач, или которая есть в медицинской карте Мареты.
Я глянула на часы, конечно, поздновато для звонков, но потом я объяснюсь со всеми. Мама работает в той клинике, где наблюдается Марета, и я хорошо знаю ее заведующего, Климова Станислава Павловича.
Извинившись за поздний звонок, я спросила, не мог бы он завтра с утра поднять медкарту Мареты и кое-что выяснить для меня. Звонку моему в позднее время Станислав Павлович нисколько не удивился, а вот про карту сказал, что еще в пятницу приходила женщина, просила передать для Аси карту дочки. Мол, выезжали на курорт и впопыхах забыли карту взять с собой. Естественно, из регистратуры женщину отправили к заведующему, он ей карту лично в руки и отдал. Неужто еще не передала?
Я подняла глаза на Алексея, он шепотом попросил, чтобы заведующий завтра поговорил с человеком, который от меня подойдет к нему. Ошарашив и обеспокоив Станислава Павловича своей просьбой, сто раз заверив его, что ничего не случилось, я наконец отключилась.
— А знаешь, ты — молодец! Это уже кое-что! И Мирон был прав: след-то московский.
Алексей чмокнул меня в висок и принялся звонить какому-то приятелю, он втолковал ему, кого и о чем надо спросить, попросил сделать хороший фоторобот женщины и переслать его по факсу на номер Мирона.
Алексей спросил:
— Лина, кто в Москве мог знать, что Ася прилетит к тебе с Маретой?
Я задумалась. В принципе, Алексей прав, таких людей совсем немного. На работе я обсуждала свою поездку только с Николаем, знали о ней родители, мой муж и Асины сотрудники, должна же она была как-то объяснить свой отъезд. Близких подруг у меня немного, кажется, Марине я говорила, что хочу отдохнуть с сестрой на юге.
На всякий случай я позвонила Марине, сначала на сотовый, он не отвечал, тогда на домашний. Маринкина мама, слегка удивившись моему звонку, сказала, что она в Питере, на какой-то поэтической конференции, уехала в воскресенье и будет дома только в четверг.
Щурясь от яркого света, из спальни вышел Николай.
— Спит, — махнув рукой, сказал он, достал сигарету и подошел к двери в сад. Мы рассказали ему о звонках. Он молча курил.
Потом повернулся к Алексею:
— Ты сказал ей?
Тот глянул на меня, покачал головой.
— Что за тайны? — удивилась я.
Алексей неохотно сказал:
— Сегодня, пока ты общалась с Аделью, я заметил, что на витрине нет твоей фотографии. И хозяин мартышки рассказал мне любопытную историю о молодом человеке, который предлагал за снимок двести баксов, так ему понравилось животное.
Наверное, на моем лице отразилось что-то, потому что и Алексей и Николай подскочили ко мне.
— Да что же это с тобой делается, — сквозь зубы выговорил Алексей, подхватил и уложил меня на подушки дивана. — Выглядишь так, как будто собираешься скончаться сию минуту. Я немедленно вызову врача.
— Алексей, погоди шуметь, — Николай взял меня за руку и попросил: — Ну-ка, расскажи, почему тебя так взволновала эта дурацкая история с фотографией.
Я собралась с духом:
— Знаешь, наверное, лучше было бы, если б тебе эту историю рассказала Ася. В общем, это значит, что сейчас в городе находится отец Мареты, и теперь у меня нет сомнений, что он как-то связан с похитителями. Совпадения исключаются.