Блуждающая в Пустоте

— Люкориф, — произнес Дельтриан.

Раптор замешкался у открытой двери в центре переборки.

— Что еще?

— Мой подчиненный Лакуна Абсолют подвергся атаке. Я расшифровал звук, свидетельствующий о гибели сервитора, по вокс-каналу.

— И? — Повелитель Ночи распахнул настежь дверь, оторвав стальной люк, ведущий в технические туннели. Корабль предостерегающе вздрогнул у них под ногами, двигатели набирали мощность. — Сконструируй себе другого ассистента, или как вы там делаете своих слуг.

— Он… — Дельтриан замолчал, ощущая пронизывающую кости судна вибрацию. У них оставалось меньше минуты до входа в варп.

— Он уже мертв, — рассудил Люкориф. — Забирайся внутрь.

— Ваше преподобие, — протрещал голос Лакуны Абсолюта, когда связь восстановилась. — Астартес…

Логика и эмоции боролись в душе древнего адепта. У него было несколько помощников и подчиненных, но мало кто был таким же одаренным как Лакуна Абсолют. Немногие сохранили то же чувство личности и побуждений, которыми стоило бы гордиться. По крайней мере, в сочетании с эффективностью и амбициями в той редкой идеальной пропорции. Больше, чем неудобства, присущего процессу подготовки замены, больше, чем значительного увеличения объема работы, которую ему пришлось бы взвалить на свои плечи, — на крохотном личностном уровне Дельтриана огорчала потеря любимого помощника.

Истина была неловкой. Привязанность взращивала холодный дискомфорт в его ядре. Имей он больше живой плоти, это ощущение можно было бы назвать "мороз по коже".

— Я не оставлю его.

Дельтриан развернулся и сделал семь шагов, пока не услышал полный отвращения вздох Люкорифа.

— Забирайся внутрь, — раптор парил позади него. За двигателями прыжкового ранца тянулись следы призрачного огня, поднимая его над корпусом корабля. — Я разберусь с твоим пропавшим другом.

Люкориф из Кровоточащих Глаз покрыл расстояние за два удара сердца. Корпус промелькнул внизу полосой цвета его брони. Его цель выделялась, освещенная внешними аварийными огнями. Одинокий воин в красной броне охранял технический люк, явно намереваясь воспользоваться им и попасть на корабль, когда увидел приближавшуюся к нему группу сервиторов адепта. Грязные тронопоклонники. Хватало и того, что они расползлись по костям корабля, но позволить им ползать по коже «Эха» выходило за всякие рамки приемлемого.

Корабль под ним с невозмутимой настойчивостью закладывал вираж. Довольно. Он не окажется в ловушке снаружи, когда «Эхо» войдет в варп. Не подобает предводителю культа Кровоточащих Глаз так встретить свою кончину. Люкориф сделал кувырок, чтобы приземлиться на космодесантника сверху. Воин попятился как раз вовремя, чтобы принять удар обоих когтистых лап раптора на свою грудь. Люкориф схватил его руками, сжав шлем космодесантника, пока когти на сапогах крошили керамитовый нагрудник, пучки подкожных мышечных волокон и мягкую плоть под ними. Неистовый рывок переломил космодесантнику шею — Люкориф почувствовал приглушенный хлопающий треск разрывающихся позвонков даже сквозь броню, что отделяла его от жертвы. Воин Генезиса обмяк, но сохранил стоячее положение, удерживаемый на поверхности корпуса магнитными подошвами сапог. Кровь каскадом кристаллов покидала его тело через рваную рану в груди.

Люкориф устремился вверх, кувыркнувшись в пустоте, и приземлился на семь метров дальше, вскинув пистолет. Единственный болт врезался в нагрудник космодесантника, сбив тело с магнитных захватов и отправив его в свободное падение в небытие.

Только после этого Люкориф вернулся к поискам Лакуны Абсолюта. Адепт укрылся за гофрированным выступом бронированной обшивки, сжимая в руках лазерный пистолет.

Судя по показаниям индикатора, оружие не было даже снято с предохранителя, хотя от подобной безделушки и в лучшие времена не было бы никакого толку против имперского космодесантника.

— Ты когда-нибудь модифицировал себя для битвы? — спросил Люкориф, дотянувшись до глотки адепта и вытащив его из укрытия.

— Никогда, — адепт болтался в руке воина. — Но после событий этой ночи я планирую исправить это досадное упущение.

— Просто полезай внутрь, — прорычал раптор.

Талос обратился к своему экипажу.

— Скажите мне, что это сработало.

Пока Октавию рвало и ее желудок избавлялся от своего жидкого содержимого после варп-прыжка, и пока Когти наконец собирались вместе чтобы изолировать и уничтожить остатки вражеских абордажных команд, «Эхо проклятия» вздрагивало от сопротивления, возвращаясь в реальное пространство. Боевой корабль ворвался обратно в реальность, и с его зубчатого хребта стекали потоки тошнотворного не-дыма из самых глубин эфира после поистине самого короткого варп-прыжка за всю историю Легиона. Двигатели ожили менее чем на секунду, разорвав пространство перед носом корабля. Не успел затянуться входной разрыв на ткани пространства, как «Эхо» было извергнуто обратно за десятки тысяч километров. Но ни одно путешествие сквозь варп не проходит бесследно, ведь ни один из законов логики не применим при путешествии сквозь ад за вуалью. Короткий перелет не был гарантией безопасности, и от появления спустя несколько ударов сердца после исчезновения корабль вибрировал, а его поле Геллера стало видимым из-за липкого грязного тумана.

К тряске на мостике добавлялась дребезжащая мелодия звякавших друг об друга цепей, свисавших с потолка.

Время от времени Повелители Ночи использовали их, чтобы подвешивать тела — Рувен был не единственным украшением.

— Ответьте мне, — приказал Талос.

— Корректировка систем, — отозвался один из офицеров мостика. — Ауспекс активен. Он…он работает, господин. Мы в тринадцати тысячах километ…

— Поворачивай нас, — прервал пророк, — я хочу, чтобы тот крейсер был уничтожен.

— Произвожу разворот, сир, — ответила рулевая. Гравитационные генераторы взвыли от напряжения, когда корабль круто накренился. Оккулус отключился и включился вновь с взрывом статических помех, сфокусировавшись на далеком красном военном корабле.

Талос бросил взгляд на гололитический дисплей, по-прежнему скрытый помехами и не показывавший ничего стоящего. Враг улетел слишком далеко вперед, его не могли достать ни одним из орудий — но это все же лучше, чем плестись на таком же расстоянии позади цели. Теперь у него появилась другая идея, которая могла бы сработать.

— Всю мощность — на двигатели.

— Есть, всю мощность на двигатели.

Мастер движения добрался до вокс-передатчика и набрал код для своих подчиненных на главной палубе машинариума.

— Всю мощность на двигатели, — повторил офицер-ветеран в громкоговоритель, — пусть реакторы горят подобно ядрам звезд. Не жалеть рабов.

Семь перекрикивавших друг друга голосов слились в единое согласие. Не все из них были человеческими.

«Эхо проклятия» устремилось вперед, рассекая пространство в погоне за своей жертвой.

Талос не был предназначен для ведения космических войн. Ему недоставало терпения Возвышенного, и, к тому же, он был, откровенно говоря, рабом чувств: он вел войну с клинком в руке и с кровью на лице, возбуждаясь от соленого запаха страха и пота врагов. Поединки в космосе требовали определенной доли терпения, которым он никогда не владел. Он знал об этом и не ругал себя за его нехватку. Нельзя быть знатоком во всех областях. По этой причине после захвата «Эха проклятия» Талос не пожалел времени и немедленно принялся налаживать доверительные отношения со смертным экипажем.

Некоторые из них были выжившими с «Завета крови», другие были ветеранами флота Красных Корсаров. Когда они говорили, он слушал их. Когда они давали советы, он внимал их словам. Когда он действовал, это происходило с их рекомендаций.

Но терпение имело свой предел. Сегодня уже умер один из его братьев.

Бросив еще один взгляд на голопроектор, он заметил, что расстояние между обозначавшими корабли рунами сокращается.

— Мы поймаем их, — сказал Талос.

— Они бегут к точке выхода из системы, — отозвался мастер ауспекса.