Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 21 из 85

— Я — Толемион из Ордена Генезиса, Страж Западного Протектората. Я — Конец Еретиков, Бич Предателей и верный сын лорда Жиллимана.

— Ну надо же, — хохотнул Ксарл в вокс-репродуктор, — должно быть, ты очень гордый.

Он подпихнул ногой что-то круглое и тяжелое, валявшееся на полу у них под ногами. Предмет покатился к сапогу Толемиона. Шлем космодесантника Генезиса: глазные линзы выбиты, а лицевая пластина забрызгана кровью.

— Ты будешь кричать так же, как и он, — улыбнулся Ксарл.

Чемпион никак не отреагировал. Он даже не шелохнулся.

— Я знал этого воина, — в его голосе звучала трагическая забота. — Это был Калеус, рожденный на Новых Землях, и я знаю, что он умер, как и жил: с отвагой, честью и не ведая страха.

Ксарл обвел мечом сцену, указав на распростертые на полу фигуры воинов Первого Когтя.

— Я знаю каждого из этих воинов. Они — Первый Коготь, и я знаю, что они умрут, как и жили: пытаясь убежать.

А затем он рассмеялся. Насмехательств над поведением чемпиона Генезиса было недостаточно, чтобы ввергнуть имперского полукровку в ярость, но смех Ксарла стал последней каплей.

Толемион приблизился, держа наготове молот и высоко подняв щит.

— Якшайся дальше со своими черными богами, еретик. Сегодня ты познаешь…

Ксарл фыркнул от раздражения.

— Я совсем забыл, как вы, герои, любите собственные голоса.

Когда Толемион подошел ближе, Повелитель Ночи взял двуручный цепной клинок в одну руку. Другой он поймал рукоять цепного топора Узаса, подцепив его с палубы. Оба лезвия взревели, перемалывая зубьями воздух. По пути сюда он сразил семерых имперских космодесантников, и теперь их кровь фонтаном брызг разлеталась с завывавших зубьев цепного меча. Его тело обливалось потом под броней, в то время как в глазах плясало окрашенное болью и гневом веселье. В местах, где доспех был пробит, его колола жгучая боль от полученных ран.

— Давай приступим, — произнес он, улыбаясь. — Жду не дождусь, когда позволю нашим рабам использовать твой шлем в качестве ночного горшка.

Дельтриану не требовалось дышать в привычном понимании этого слова, но оставшейся органике требовался кислород для нормального функционирования, и протекавшие в с его учаситем процессы можно было лишь замедлить при необходимости. Аугметический эквивалент задержки дыхания предназначался для манипуляций с внутренним хронометражем, заставляя его работать на минимально допустимой скорости. От этого он двигался медленно и вяло, но зато мог работать в безвоздушном пространстве до трех часов по его самым смелым расчетам.

Его роба колыхалась вокруг при ходьбе. Ребристый корпус «Эха проклятия» простирался на километры вперед и назад под его когтистыми опорами. Куда не посмотри, повсюду были лишь пустота космоса и далекие звезды, мерцавшие в бесконечности.

Вражеский корабль кружил вокруг «Эха проклятья», хищнически выжидая и отбрасывая тени на корпус большего крейсера, когда загораживал далекое солнце. Это был тяжеловооруженный ударный крейсер, на носу которого красовалось имя «Мантия Диадемы». Адепт вопреки своей воле заключил, что это было крайне красивое имя для боевого корабля.

Дельтриан сделал еще шаг, осторожно двигаясь по внешнему корпусу в сопровождении слуг. Большинство были в защитных костюмах и респираторах. Некоторые, как и сам Дельтриан, были закутаны в просторные балахоны. Путь группы лежал по поврежденным секциям корабля, через похожие на кратеры углубления и участки изуродованной стали. Корабль мог прожить целую вечность, не уделяя внимания внешним повреждениям, но несколько секунд неудачного обстрела определенных секций могли обернуться настоящей катастрофой.

— Ваше преподобие, прошу вас, — обратился по воксу один из младших адептов Дельтриана. Не найдя подходящих слов из человеческого лексикона для выражения недовольства, адепт выпалил тираду оскорбительного кода по каналу связи. Дельтриан повернулся к нему. Мигая линзами из-под капюшона, на него уставился череп. Внешность Дельтриана была просчитанной хитростью, целью которой было вызывать дискомфорт у простых смертных. Его собрат-механикум мог уловить недовольство в едва заметных движениях мимики, вплоть до прикрытых диафрагм оптических линз.

Адепт уже готовился принести извинения, когда Дельтриан заговорил.

— Лакуна Абсолют, если вы намерены и дальше отвлекать меня своими возражениями, я разберу вас на запчасти. Пошлите мне импульс подтверждения понимания вами мной сказанного.

Лакуна Абсолют передал всплеск кодов подтверждения.

— Отлично, — Дельтриан вновь сконцентрировался на своих обязанностях. — Сейчас не время для того, чтобы излагать оптимальные функциональные специфики.

Ремонтной бригаде Механикум потребовалось ровно двенадцать минут и две секунды, чтобы добраться до первого шпиля-генератора пустотных щитов. Повреждения были налицо: пилон, чья высота в шесть раз превышала рост неаугментированного человека, был нагромождением искореженных железных обломков посреди кратера, въедавшегося в плоть корабля.

— Анализирую, — произнес он, всецело уделив свое внимание обозреваемому ущербу. Какие повреждения следовало устранить незамедлительно, а какие из них являлись поверхностными и могли подождать до захода в ремонтный док?

— Шестнадцать лонжеронов из композитных металлов следует заменить, чтобы устранить повреждения фокусировки шпиля.

Четыре сервитора послушно побрели выполнять распоряжение. От магнитных захватов на их ногах по корпусу пробегала дрожь. Линзы Дельтриана жужжали, когда его зрительное восприятие проникало сквозь внешние слои корпуса. Он приложил руку к покореженному металлу и пустил ультразвуковой импульс в поврежденное перекрытие.

— Повреждение не распространилось глубоко внутрь. Внутренняя команда, двигаемся дальше.

— Принято, — прозвучал в ответ безжизненный голос, источник которого находился в десятках метров под ними.

— Ваше преподобие? — обратился один из адептов. Делтриан не стал поворачиваться. Он уже направлялся в кратер, начиная изучение следующего шпиля.

— Говорите, Лакуна Абсолют.

— Вы просчитали вероятность обнаружения наших попыток произвести ремонт узкочастотными ауспексами противника?

— Обнаружение нас не имеет значения. Пустотные щиты активны, и сейчас наша задача удостовериться, что они останутся активны. Я и не рассчитывал, что эта ситуация находится в пределах твоего познания.

— Ваше преподобие, пустотные щиты в данный момент подняты. Если они отключатся, прежде чем мы закончим ремонт, враги безусловно будут стремиться помешать нам, разве не так?

Дельтриан сдержался, чтобы не выругаться.

— Замолчите, Лакуна Абсолют.

— Принято, Ваше преподобие.

Ксарл поймал очередной взмах молота скрещенными лезвиями. Его собственный меч, носивший непримечательное имя «Палач», превратился в обломки. В моменты между блокирующими ударами и смертоносными выпадами он искренне сомневался, что Септим сможет привести его в боеспособное состояние. Разумеется, если Септим был все еще жив. Экипаж, как и корабль, нес ужасные потери.

Бесспорно, ему будет не хватать этого меча. Если предположить, что он выживет. Боевыми навыками он превосходил любого из Первого Когтя, — да и любого из Повелителей Ночи, за исключением Малека из Атраментар, если говорить начистоту. Однако, биться с ротным чемпионом Адептус Астартес было делом нешуточным, особенное если учесть, что один из дуэлянтов был неважно вооружен и экипирован.

Ксарл ударом поврежденного топора Узаса отвел громовой молот в сторону, обрушив очередной бесполезный удар своего меча на крепкую броню Толемиона. Практически беззубый цепной меч скользнул по многослойному керамиту, оставив лишь царапины. Помимо отсутствующих зубьев меч почти не имел рукояти. Ни одно цепное оружие не смогло бы противостоять громовому молоту в длительном поединке. Ксарл, выругавшись, выбросил его. Тремя сокрушительными ударами по щиту Ксарл оттеснил Толемиона назад настолько, насколько ему было нужно. Он повторил движение ногой, подхватив с палубы силовой меч Кровавого Ангела и взяв его в свободную руку. Сжатия рукояти было достаточно, чтобы активировать его. Меч зашипел, испуская смертоносные потрескивающие молнии вдоль золотого лезвия.