Сказание о маге

Но снова пришлось взбираться на склон и красоты остались лишь в памяти, все внимание вновь приковалось к скалам. Надо было вымеривать каждое движение, каждый новый шажок, каждый перехват рук и смещение центра тяжести. Одно неверное движение и сорвешься в бушующую водную бездну, ощетинившуюся подводными рифами.

После очередного подъема вокруг распростерлось широкое плато, изукрашенное зеленными травами и душистыми цветками всех цветов радуги и ее оттенков. Новых склонов и взгорий не предвиделось.

Переводя дух, маг решил прервать царившее несколько часов молчание.

— Я не хочу говорить обидных для тебя слов, но инквизиция — это далеко не святой орден, как они себя называют, — говорил Эдерс, — Я сказал тебе это лишь потому, что считаю тебя выше всех тех унизительных вещей, которые творит Церковь. Она уже давно перестала быть примером для подражания, она стала карающим органом, который наказывает без исключения всех, будь ты обычный крестьянин или и впрямь ведьмак. Руки Матери Церкви умываются в крови, а ее служители свято верят, что творят добро, не замечая своих грехов.

Слова о грешности произвели на Дерека немалое впечатление, Эдерс даже увидел странный блеск в глазах инквизитора. Этот отблеск света был настолько фанатичным, что Айдиё даже немного испугался Соудгарда.

— Продолжай маг, я хочу знать, какие именно грехи, на твой взгляд, творят святые братья, — как-то погружено в непонятные даже для мага высшие сферы сознания, проговорил Дерек.

— А как ты думаешь, убийство — это не смертный грех? — поинтересовался Эдерс. — Конечно, я не святой и не большой знаток божьих канонов, но, по-моему, любая вера отвергает братоубийство.

— Возможно, ты и прав, — совсем углубляясь в неведомые раздумья, ответил инквизитор. — Но ведь мы отчищаем землю от зла, убивая ведьм и колдунов.

— Вы ведете себя, словно зомби! — отрешенно воскликнул Эдерс, — Или, может, ты считаешь себя сверхчеловеком, если тебе позволено отнимать жизни, а другим нет? Какая разница, убивать ради света, или убивать ради тьмы, ведь убийство остается убийством. Или взять, к примеру, меня, я маг, а те, кто не сильно разбирается в магии, может с твердой уверенностью сказать, что я колдун. После этого ко мне ворвется сотня инквизиторов и схватит меня за колдовство, смертная казнь в этом случае не замедлит себя ждать, а ведь я даже не колдун.

— Но есть же и колдуны, — ходя вокруг бездны, в которую Эдерс пытался сейчас выкинуть все мировоззрения инквизитора, продолжал бороться, правда опустив руки, Дерек.

— Хорошо, — продолжал свое маг, — из сотни казненных два или три будут колдунами, а что же с остальными невинными? Разве их смерти окупают смерть двух колдунов? Да и вообще, кто сказал, что колдуны творят зло и сеют хаос на вашей земле? Я могу назвать тебе с десяток темных магов, которые используют свое ремесло, чтобы успокаивать ходячих мертвецов. Они делают это не во имя зла, этим они помогают другим. В живых из этих колдунов остались только двое, шесть из них пало от рук инквизиции. Не плохая статистика?

— Я не знаю, что тебе ответить маг, я с самого рождения служил церкви, с самого рождения она учила меня жизни, я — сын церкви, живой пример ее воспитания… — задумчиво пробубнил Дерек.

— И поэтому Церковь заставила тебя убивать? — отпарировал Эдерс, — Поэтому она твоими руками свершает мнимое правосудие, хотя право судить — право Господне, не твое и не Папы.

Последняя фраза мага просто разбила все внутри Дерека. Все, чем он жил, все, что он свершал, для него теперь было злом. Ведь маг прав, он не имел права убивать, Церковь не имела права заставлять это делать, ведь она сама нарушала этим свои же каноны.

— Я злой человек, — еле сдерживаясь, сказал инквизитор, — я великий грешник.

— Не стоит винить себя, во всем этом виновата Церковь, — понимающе осведомился маг.

— Что мне теперь делать? Как мне искупить свои грехи? — впадая в истерику, запричитал Дерек.

— У тебя еще достаточно времени, чтобы все изменить…

— Уже слишком поздно. Все потеряно, — предрешено мямлил инквизитор. — Надо было выбирать огни ада. А теперь все кончено. Для меня больше нет веры, нет Господа… жизнь грешника. Пламя тартар… искупление… — захлебываясь в слезах, ныл инквизитор.

Эдерс уже стал сомневаться, что поступил правильно, разубедив Дерека в его святости перед Господом. Маг не сильно-то и верил в существования Бога, но, отдавая должное любой религии, когда-то давно прочитал и Эваглию, изучил некоторые каноны божьей веры.

Неожиданно для Эдерса, истерика и плаксивость Дерека исчезли. Инквизитор выпрямил спину, расправил плечи. Маг снова увидел ту непонятную силу в Дереке, она выплескивалась из него сплошным потоком. Эдерс уловил в ней зачатки Силы, но явно не магической, какой-то иной, в астрале она выглядела как ослепляюще-белый поток света. Айдиё не встречал подобное проявление Силы ни в одном из людей, поэтому немного насторожился, уж слишком быстро из плаксы Дерек перерос в нечто сильное и сверхъестественное.

— Тебе туда, — абсолютно спокойно сказал инквизитор, указывая на небольшую пещеру пальцем. По его лицу еще стекали капли слез, но голос звучал, как металл, даже привычная гнусавость куда-то исчезла.

— Еще, Дерек, почему инквизиция, чтобы добыть кристалл, посылает в эту пещеру именно меня? Неужели, Церковь не могла сама забрать его? — напоследок поинтересовался маг.

— Инквизиция еще не научилась бороться с феерическими драконами, — словно зомби ответил Соудгард.

Все стало потихоньку проясняться. В пещере обитал дракон, причем не обычный дракон, а знающий абсолютное волшебство.

"Пусть он знает свое, а я буду знать свое. Моя магия тоже не так плоха, чтобы бояться понапрасну, чтобы трусить перед самой победой, перед самой заветной целью!" — хаотично подумалось Эдерсу, когда он уже скрывался от дневного света в темной и мрачной пещере.

Дерек смотрел, как силуэт мага ускользает в темноте гротескной, похожей на огромную пасть исполинского чудовища, пещерной щели. Инквизитор странно и неразборчиво бормотал, про смерть и грехи, про молитвы и служение Господу. Последним, что вырвалось у него с языка, пожалуй, самое внятное из всего им сказанного, было что-то похожее на: "Все равно я должен это сделать!".

Не выполняя приказ Папы, Дерек уходил прочь от Пещеры Дракона. Он не станет ждать мага, который может и выполнит свою миссию, может и сгинет в бою. Но он, Дерек Соудгард, не будет высиживать перед входом в туннель два дня, словно курица на насесте, чтобы сообщить о провале. Он уходит сейчас, есть у него на то причины, или нет, он отказывается выполнить приказ, полученного от верховного служителя Господа…

…Айдиё Эдерс воспользовался вполне мирным заклинанием, пустил в пещеру солнечный свет. Вмиг стало светло, будто ты под открытым небом в середине дня. Хотя на улице уже постепенно надвигалась ночная мгла.

Чтобы излишне не утруждать себя, Эдерс параллельно расчистил путь, лезть через каменные завалы, буераки и выбоины не сильно хотелось. Теперь складывалось впечатление, словно маг шел не по темным нехоженым туннельным путям, а по мощенной городской площади в ясный солнечный день.

Все эти ненужные траты Силы, были лишь для того, чтобы успокоить себя. Предстояло встретиться с противником огромной силы. Пожалуй, даже Архариус с мощью кристалла был задачей попроще. Волшебные драконы сильны тем, что после гибели каждого, их сила не уходила в мир, не растворялась в астрале, а делилась поровну между выжившими особями. А, как известно, феерических драконов осталось очень мало, живых можно было пересчитать по пальцам одной руки. Значит, Силы у предстоящего противника хоть отбавляй. Прибавить к этому почти полную иммунность к враждебной магии, совсем враг становиться непосильной ношей, даже для изощренного и великолепного — не по годам — мага-воина Эдерса.

Но Айдиё не хотел думать об этом. Привычка решать проблемы по мере их поступления косвенно, но помогала.