Страница 40 из 43
— Смотри сам. Но если хоть на миг в себе засомневаешься, прыгай на коня и скачи во весь опор в замок. Не надо недооценивать опасность и героя из себя строить.
— Договорились.
На следующий день, восемь готовых ко всяким неожиданностям наемников, охотник Фредрик и я, покинули замок Сараны и направились в сторону поместья покойного барона Пертака. Над головой висели темные угрюмые весенние тучи, которые были готовы в любой момент разразиться громом, молниями и дождем. Снова плохая грязная дорога, почти тропа. Пара обезлюдевших графских деревень на нашем пути. Переправа через топкую речку с каким-то совсем простецким названием. Километры пути, похожие один на другой, и никаких особых впечатлений, о которых стоило бы упомянуть.
К родной для богатыря Глуха деревне прибыли ближе к вечеру. Она находилась в пяти километрах от жилища "домашнего" барона и рядом с ней дорога улучшилась, стала шире и земля была утрамбована копытами лошадей и колесами повозок. Однако свежих следов на ней не было. Мы остановились на околице, и прислушались. Собак не слышно, да и всех остальных звуков, которые должны быть в деревне, не слыхать, ни мычанья коров, ни голосов. Тишина, которую бы впечатлительный человек мог бы назвать мертвецкой и после этого содрогнуться от страха. Мне, надо сказать, тоже было не по себе. Однако до темноты было еще около двух часов и, не желая показать перед настороженными наемниками, которые тоже кое-что имели из оружия против нежити, своей слабости, я решительно спрыгнул с лошади.
После этого я погладил нервно переступающее с ноги на ногу верховое животное по морде, и произнес:
— Тихо! Тихо! Спокойно!
— Что делаем, господин граф? — с усмешкой, видимо, ожидая увидеть страх молодого аристократа, спросил меня старший над воинами, десятник Юр Кипа, кряжистый усатый мужик с округлым полным лицом.
— Мы с Фредриком в деревню, — ответил я, посмотрев на охотника, который слезал со своего конька, — а вы пока нас здесь подождите. Если что, будьте готовы к тому, что придется удирать. До ближайшей деревни пятнадцать километров, а там все тихо. Так что, если придется драпать, там отсидимся.
— Понял, — ответил десятник. — Но я с тобой пойду, господин граф, а силача, — он кивнул на Фредрика, — здесь оставим. А то, не дай боги, убьют тебя, и доказывай потом, что ты сам в лапы мертвяков пошел, а не мы тебя бросили. Мы наемники, и для нас репутация это все.
— А есть с чем пойти?
— Найдется.
Десятник ловко спрыгнул на землю, передал поводья лошади одному из своих парней и оправил кожаную куртку-накидку, под которой у него звякнула кольчуга. После чего он отстегнул от седла чехол для дротиков, открыл его, и в руках Кипа оказалось короткое копье с серебряным узорчатым наконечником в виде острого широкого листа.
— Хорошая вещь, — отметил я. — Наверное, дорогая?
— Да уж, — прокряхтел Юр, — не из дешевых. Мы когда на северо-востоке Эранги наемничали, у каждого воина такое оружие было, цена двадцать иллиров, но копье того стоит. Ладно, не об этом сейчас разговор. Пошли?
Я оправил свою накидку, подтянул ремень, на котором висел корт, в правую ладонь взял кинжал с закрытой витой гардой и тридцатисантиметровым клинком, на лезвие которого было выдавлено шесть рун, и кивнул:
— Да.
Мы вошли в деревню и двинулись по основной улице, вдоль которой и лепились все убогие жилища местных крестьян, приземистые деревянные срубы без окон. И на двери первой же такой избы десятник и я заметили длинные полосы, следы когтей, словно по толстым доскам дикое животное скреблось. Кипа толкнул дверь, но она была заперта изнутри. Тогда он постучал в нее и спросил:
— Эй, хозяева, есть кто дома?
Внутри шуршание и испуганный женский голос:
— Есть. А вы кто?
— Подмога. Мертвяки где?
— Не знаем. Мы уже три дня не выходим, боимся. Мужик мой вышел и все, с тех пор ни слуху, ни духу. Видать, погиб, а у нас ни питья, ни еды. Помогите!
Женщина заплакала, а десятник прикрикнул:
— Цыц, баба! Поможем.
После этого, поняв, что в этом месте полезной информации не получим, мы направились дальше. Все дома слева и справа были закрыты на запор изнутри, а в них находились перепуганные местные жители. Мертвяков пока видно не было, и мы вполне спокойно дошли до маленькой площади в центре деревни. Здесь находился дом старосты, и именно в этом месте нам попались первые восставшие из могил люди.
Честно говоря, я ожидал чего-то необыкновенного и жуткого. Но все оказалось вполне обыденно, местной нежити до голливудских монстров и спецэффектов было далеко, и в зрелищности они им проигрывали. Однако, в отличие от киношных мертвецов, деревенские были настоящими, и о том, что они близко, нас сначала предупредил омерзительный запах гниющей плоти и крови, а затем звуки чавканья, словно свиньи хлебают свое варево.
На самой площади было пусто, и только пятна засохшей сукровицы, свернувшейся в бурые комки, и клочки простой серой холстины, которые валялись вокруг, говорили о том, что здесь произошло нечто плохое. Мертвецы, видимо, находились за домом старосты, оттуда шло основное зловоние и звуки. И переглянувшись с Кипой, мы направились туда. Шаги наши были почти неслышны и, повернув за угол деревянного дома, за его срубом мы обнаружили первых восставших метвецов.
Всего, умертвий было трое. Они нависли над телом какого-то бедолаги, рвали его на части, и запихивали кровавые куски мяса себе в рот. Это значило, что они находятся в третьей стадии своего развития. Первая, просто убийство любого живого существа. Вторая, уничтожение разумного живого существа. Ну, а то, что мы наблюдали, это уже потребление крови и органики для преобразования мертвого тела в более удобную и быструю мертвецкую модель, пока еще относительно слабую, и с которой можно бороться, разумеется, если есть чем и не очень сильно бояться.
Тем временем, твари почуяли живых людей. Они оторвали свои морды от трупа и посмотрели на нас. Мы, соответственно, на них, и зрелище это было очень отвратительное. Лица мертвяков напоминали человеческие, но из-за того, что разлагающаяся плоть, в которой копошились толстые жирные черви белого цвета, отваливалась от костей, они напоминали какие-то слоеные пироги с начинкой. Бр-р-р! Мерзость! А тут еще и зубы, гнилые пеньки на свежих клыках, отросших после того, как трупы выбрались из своих могил. Глаз при этом у них не было, они уже давно разложились. Волосы на черепе редкие, и свисали клоками. На голове виднелись проплешины, а у одного, через дырку в темечке даже мозг проглядывал, и в нем шевелилась некая черная субстанция. А еще, что привлекало внимание, это руки, на которых вместо пальцев находились когти.
Нежить встала и двинулась на нас, а я замер в каком-то легком ступоре. Смотрю на тварей перед собой, глаза цепляются за одежду, одутловатые бледно-розовые морды и раны, клыки в крови и когти, и это начало вгонять меня в шок. Но к счастью, рядом был опытный десятник, который выкрикнул:
— Граф! Не спи!
Наваждение от омерзительного зрелища схлынуло моментально, и я приготовился к бою. Ноги полусогнуты, взгляд ни на чем не фокусируется и не задерживается, а голова думает только о деле.
"Запомни, — вбил я в себя установку, — только один удар, желательно, в голову, и отскок. Больше ничего, этого достаточно, твои основные козыри в этой игре безостановочное движение и быстрые атаки".
Расходясь полукругом, твари приближались к нам, и первым начал действовать Кипа, который метнулся вперед, и наконечник его копья, прошелся по боку одного из мертвяков. После этого, два других повернули на него. Но десятник отскочил в сторону, и пришла пора действовать мне. Длинным прыжком, я приблизился к тому, кто был ко мне ближе всего, и узкий клинок моего кинжала прошелся по его черепной коробке. Тут же, перекат по грязной земле, под руками другого мертвеца, который среагировал на меня достаточно быстро, и опять я на ногах.
Поворот. Клинок снова смотрит на мертвяков. Тот, которого достал десятник, уже валяется пластом и на глазах разлагается. Второй, мой клиент, на миг застыл на месте, и от черепа трупа отвалился кусок в добрую треть, обнажив его, заполненное черной шевелящейся слизью, внутреннее пространство. Секунда. И этот тоже упал. Но оставался третий, и Кипа с ним не церемонился, он кинул в него свое короткое копье, при этом, не стремясь пронзить труп насквозь, и зачарованный наконечник просто впился в грудь живого мертвеца.