Страница 50 из 62
- Я вам не девочка. Всего хорошего.
Развернулась и пошла прочь. А холеная женщина в норковой шубе и с холодными глазами осталась стоять и смотреть, как другая женщина, в пуховике и джинсах, с прижатыми меховыми наушниками распущенными волосами, садится в красную машину и уезжает.
___________
Потом, уже в машине, ее стало потряхивать. И даже плакать захотелось, но она себе запретила. Ее люди ждут, ей еще работать до самого вечера. Вот дома уже, в постели, можно будет. Еще ужасно хотелось схватить телефон, позвонить ему и утроить банальную истерику. Со слезами и вопросами. Кто такая эта Лариса?! Что ее связывает с Гришей?! Какие у них сейчас отношения?! И все в таком духе. Очень хотелось. Но когда она представила, как он сидит в своем строгом костюме и галстуке, за столом переговоров, с такими же серьезными и представительными людьми. И тут она - со своими слезами и соплями. Неправильно это. Ему сейчас и так непросто, она уверена. Он обещал. Вот он приедет, и они все выяснят.
Людмила сказала этой женщине: "Он мой". Верила ли она в это? Хотела верить, это точно. Внутренний голос говорил, что он не тот человек, чтобы врать, обманывать. Не успел все рассказать - другое дело. Надо просто дать ему время. Надо дождаться. Но, черт побери, как же это непросто!
__________
Как в душу плюнула. Когда села в Алинину машину и уехала. Ну, надо же... Какая самоуверенная. Не удалось заставить ее ревновать, сомневаться, не ожидала такого Лариса. Неужели уже слишком поздно? И все между Гришей и этой... уже случилось, и ничего не изменишь?! Мысль о том, что он будет счастлив, после всего, после того, как с ней поступил, жалит. Нет, она этого не допустит!
Глава 12. Большая задумчивость.
Звонок Ларисы застал Григория за столом. Впервые за все время пребывания в первопрестольной их с Гошкой вечером оставили в покое. И они ужинают в гостиничном ресторане. Кормят там так себе, но сил куда-то идти просто нет.
Он едва закончил с салатом, как зазвонил телефон. И имя абонента не вызвало никаких положительных эмоций. Но не ответить он не мог.
- Да, Лариса?
Сидящий напротив Гошка откладывает в сторону вилку. Ни о какой приватности речи не идет, это дело касается их обоих. И, наверное, даже не только их.
- Здравствуй, Гришенька...
Когда они говорили в прошлый раз, она была пьяна. Сейчас же голос ее обманчиво мягок, а слова... слова, определенно, расчетливы. Главное, не заводиться. Они все равно выиграли и добились своего.
- Здравствуй, Лара.
- Как ты там, Гришенька? Говорят, ты в Москве?
Кто это, интересно, говорит? Впрочем, объективности ради, узнать об этом труда не составит.
- Правильно говорят.
- И как там в Москве? Как погода?
- Слякоть. Но по Интернету узнать об этом проще и дешевле, чем звонить мне сюда.
- Ой, Гришечка, ну что ты о деньгах! Мне ради тебя ничего не жалко...
Так, этот спектакль ему надоел. Длительные прелюдии никогда не были его коньком.
- Лариса, давай к делу. Что тебе нужно?
- Да я просто соскучилась, родной. И не я одна.
- А кто еще? - не удержался, поддался на подначку. Но это "родной" его просто взбесило. Ни черта он ей не родной, и не был никогда! - Алиночка соскучилась по дяде Грише? Или по машине?
- Ай-ай, Гриша, ну что ты такой злой? - голос ее до противного озноба сладок. - Твои женщины по тебе тоскуют, а ты...
- Мои женщины? Чувствую себя прямо-таки владельцем гарема.
- Конечно, мы по тебе скучаем. И я, и Людочка...
Пальцы с силой сжимаются на рукоятке столового ножа. Голос же звучит так тихо, что Гошка, знающий, что значит такой голос брата, смотрит совсем встревожено.
- Тааак... Лариса, что это значит?
- Гришечка, ты не знаешь, как это бывает, когда по тебе скучают? Это значит, думают постоянно, фантазируют... Домысливают разное...
Он мгновенно понимает, о чем она.
- Ты с ней встречалась?! Что ты Люсе сказала?! - теперь он говорит уже громко. Но пока еще не орет.
- Ой, да ничего особенного, Гришуля. Так, между нами, девочками. Ты же понимаешь, у нас с Милочкой много общего... теперь. Я могла бы ей подсказать, посоветовать... Ну, ты же понимаешь? Я-то знаю, как ты любишь, как тебе нравится больше всего...
Отброшенный нож звонко стукает о край тарелки.
- Лариса, мать твою!!! Ты совсем охренела?! Кто тебя за язык тянул?! - вот теперь Григорий орет так, что на него оборачиваются.
- Да что такое, малыш? Что ты завелся? Я же хочу как лучше. Чтобы тебе было комфортно. Как ты привык...
Алая пелена гнева перед глазами, но почему-то внезапно холодная в своей ярости голова.
- Лариса... - успевает удивиться, как странно спокойно вдруг звучит его голос. - Ты помнишь, что тебе говорил Гошка про Алину?
- Помню, - ему показалось или она там чуть замешкалась с ответом? - Ты сказал, что он блефовал.
- Георгий блефовал. А я - нет.
- Гриша...
- Не смей подходить к Люсе! Даже и думать о ней забудь! Иначе я...
- Гриша, ну что ты?! Шуток не понимаешь?
- Не понимаю! Лариса, ты меня знаешь! Я не блефую и слов на ветер не бросаю! Если ты не угомонишься, пеняй потом на себя. Я тогда тебе ничего не гарантирую! Ни тебе, ни дочери твоей! Ты поняла меня?!
Ответом ему тишина, которая вскоре обрывается короткими гудками. Но Григория такое окончание разговора не устраивает. Снова набирает ее номер под напряженным Гошкиным взглядом.
- Ты мне трубки тут не бросай! - едва дождавшись ответа. - Я хочу, чтобы ты мне сказала: "Григорий, я все поняла. Я больше не побеспокою Люсю и вообще забуду о том, что она существует". Скажи мне это так, чтобы я тебе поверил! Это в твоих же интересах!
Пауза. А потом ему говорят то, что он хочет услышать.
_________________
Зачем она ему звонила? Зачем встречалась с этой Люсей? Да просто не могла это все оставить, как есть! Вместо головы включились эмоции. Но о том, что для самой Ларисы все уже слишком поздно, она поняла вот именно сейчас. Заигралась... А с этими двумя играть опасно, очень. Можно и проиграть. Причем, с Григорием играть особенно опасно. Ну и черт с ним! На нем свет клином не сошелся, в конце концов. Остается надеться, что крови она ему хоть немного, но подпортила. На прощание и "долгую и светлую память", так сказать.