Страница 32 из 47
Уже несколько лет подряд Кагэро жил среди людей. Он общался с ними ежеминутно, ежесекундно, старался каждое мгновение быть рядом с кем-то. Легче ему не становилось. Боль лишь разбавлялась новыми впечатлениями. Иногда, очень-очень редко, ему удавалось забыть обо всем и посмеяться над удачной шуткой. Ночью, когда приходилось возвращаться к одиночеству, страдание бросалось на Кагэро и принималось грызть его так, будто целую вечность терпело голод.
Каждый раз во сне он видел Мудзюру. Каждый раз он убивал Кагэро каким-нибудь новым извращенным способом, и Кагэро просыпался от собственного крика. Обычно это происходило ранним утром, когда небо только посветлело и еще не окрасилось лучами солнца. Кагэро вскакивал, срывал с себя прилипшую мокрую, дьявольски холодную одежду. Его колотило так, что стук зубов напоминал барабанную дробь. Тогда Кагэро становился на колени и окунал голову в заранее приготовленный сосуд с ледяной водой. Ночные кошмары, как правило, растворялись в этой воде. Он спешил одеться в сухое и выйти на улицу.
Но все было бы слишком просто, если бы не было так сложно.
Наступил день, когда Кагэро понял: надо уходить. Его никто не гнал, отношения с людьми не изменились, все осталось по-прежнему. Почти все. Но…
Кагэро почувствовал это внезапно. Холод. Тяжесть воспоминаний, накатившая волной. Сердце сжалось. И он просто ушел, не сказав никому ни слова.
Потом он вспоминал и разговоры с Бэнисато — единственным, кого он мог назвать другом, и тихие вечера под звездами. Кагэро твердо знал: людям так лучше. Без него.
Кагэро уже не знал, куда идти. Можно было поселиться где-нибудь на безлюдном морском берегу и жить там, слушая голос волн. Но не этого ему хотелось. Можно было уйти в никому не известную долину, но… Наверное, Кагэро слишком привык к людям, но тем тяжелее было ему понимать это, чем яснее он понимал: людям с ним не жить.
Было жарко.
Кагэро никогда не носил плотной одежды, только в сильный холод. И он также не обращался к помощи оружия. Разве что нож либо кинжал. Раньше — малый меч, впрочем, это было самое большее, что ему дозволялось. Как человеку.
Солнце палило так, что Кагэро вполне могла бы настичь дурнота, надень он что-нибудь не такое легкое, как обычная рубашка и штаны. Всю природу сковал зной, только лениво шевелились листья на деревьях. Да ветерок, горячий и плотный, иногда пробегал по травам. Кагэро не желал останавливаться. Он чувствовал необычный прилив сил и шел с самого утра, даже не остановившись в полдень, чтобы переждать самую сильную жару. Ветви не прикрывали его голову от лучей солнца; человек на его месте уже потерял бы сознание.
Но в груди Кагэро, несмотря на жару, ютился холод.
Он размеренно шагал, даже не глядя под ноги, дорога сама будто выравнивалась перед ним и возвращалась к прежнему состоянию за спиной.
Кагэро думал над тем, какое из чувств наиболее подходит к его положению. Он не мог проклинать ни себя, ни кого-либо, потому что прекрасно понимал, что делал, убивая Мудзюру. Тем более, Говорящий честно предупредил его о последствиях. Кагэро мог лишь сожалеть, хотя…
Но он не потерял надежды. Странно, ведь надеяться могут только люди, Кагэро давно уже не человек. А способности надеяться не потерял. Еще одна загадка. Казалось бы, что неожиданного может быть в жизни Говорящего, который видит и по возможности строит будущее?
Впрочем, «видеть будущее» еще не означает смотреть на прямую широкую дорогу. Скорее, это перекресток. И Говорящий может лишь выбрать один из путей…
Наплыв сил, в конце концов, обернулся странным состоянием, которое было одновременно похоже и на полудрему, и на возбужденность. Кагэро лежал пластом, подложив под голову свернутую верхнюю одежду — ее он взял на случай дождя. Его мало того, что колотило, его то и дело посещали бредовые видения. Часто Кагэро ловил себя на том, что ведет оживленную беседу с несуществующим собеседником.
Это очень странно — балансировать на грани между сном и явью, где оба мира смешиваются, и не поймешь, где что. Человек — существо не из мира снов, в котором не существует никакой закономерности. Но так уж случается, что иногда нужно перейти границу. Бред — это когда смотришь из мира в мир.
И потому, когда он увидел сидящего рядом человека, принял его просто за один из образов «с той стороны». Кагэро несколько секунд смотрел ему в лицо, как смотрят на каменное изваяние, протянул руку, чтобы потрогать. Тот не возражал, лишь слегка улыбнулся. Кагэро отдернул руку, но в этот момент нахлынула очередная волна жара — и он провалился в нее.
А когда очнулся, человек все так же сидел рядом. Кагэро чувствовал себя значительно лучше, уже прошла ночь, и занималось утро. Прохладный ветерок ерошил волосы незнакомца, и это было единственное, что делало его похожим на живого.
— Ты кто? — с хрипом выдавил Кагэро и потянулся за ножом. Незнакомец поднял руку, сверкнула сталь. Кагэро от досады скрипнул зубами и бросил по сторонам несколько быстрых взглядов — искал, что можно пустить в ход.
— Я — Двойник.
Кагэро тут же забыл о возможной опасности. Он повернул голову так, чтобы еще раз внимательно посмотреть на незнакомца — ничего общего с собой он в нем не нашел.
— Чего?
— Я — Двойник, — повторил незнакомец. — Твой двойник.
Кагэро сел.
— Но ты же совершенно на меня не похож.
— Ошибаешься. Внешне — конечно, но внутри я — твоя копия.
— Зачем пришел? — Кагэро отодвинулся подальше. Похоже, этот человек просто сумасшедший. Но у него хватило ума завладеть ножом, единственным оружием, какое было у Кагэро. Просидел на корточках всю ночь, и не было заметно, что устал. Похоже, этот человек силен и ловок. Кагэро сжал кулаки, но не для того, чтобы лезть в драку. Просто его взяла злость.
— Чтобы занять твое место, чтобы ты смог уйти.
«Чтобы-чтобы», — мысленно повторил Кагэро.
— Куда уйти?
— Туда, куда захочешь.
«Двойник» широко и совершенно искренне улыбнулся. Кагэро скосил глаза на нож, болтающийся в его пальцах. Если внезапным рывком… то, пожалуй, можно выдернуть… Стоит ли пытаться?
— А кто послал тебя? — Кагэро снова пододвинулся к незнакомцу и изобразил на лице заинтересованность. Он старался, чтобы не выдать себя, не смотреть на блестящий кусок стали.
— Разве это важно? — изумился Двойник. — Одно твое желание исполнится, ты сможешь уйти туда, куда захочешь.
— Ты имеешь в виду направление? — Кагэро положил ладонь на землю; Двойник, кажется, ничего не замечал. Либо просто хорошо притворялся.
— Я говорю то, что хочу сказать, — тон Двойника стал неожиданно резким. — Если ты настолько глуп, чтобы понять мои слова как возможность уйти на запад или восток, то мы уже ничем не сможем тебе помочь…
«Так, уже появились мы, что дальше?»
Кагэро почувствовал, что момент уходит. Ждать больше было нельзя, рука метнулась вперед, сжала рукоять, дернулась назад. В глазах Двойника мелькнуло раздражение. Он сжал губы и засопел носом, а следом за этим Кагэро вонзил нож ему в грудь. По самую рукоятку. Двойник и не сопротивлялся. Упал на землю глухо, как мешок.
Облегченно вздохнув, Кагэро выдернул нож, отер о штанину и принялся собирать свои немногочисленные вещи. Он не хотел оставаться здесь. Чутье подсказывало, что надо уходить и побыстрее. Уходить… Он вспомнил слова странного незнакомца. Не упустил ли действительно Кагэро возможность уйти?
Ладонь тяжело легла на плечо. Кагэро моментально прошиб пот, перехватило дыхание. Такого ужаса он давно не испытывал. Рука развернула его — то был Двойник. Живой. Без единой капли крови на одежде. Он быстро провел большим пальцем по лбу Кагэро.
— Хозяин говорил, что ты глупый и упрямый, — глухо сказал он.
Что-то внутри Кагэро пробилось даже сквозь чувство ужаса.
— Мудзюру?!
Двойник кивнул и убрал руку. Кагэро же готов был заплакать. Им овладело отчаяние — после такого люди на некоторое время становятся похожими на куклы, простые деревянные куклы. Но он человеком не был. Прикрыв глаза, он ощутил, как струится нечто по рукам невидимое, но вполне реальное. Оно собралось на кончиках пальцев. Кагэро собрал пальцы вместе и отпустил…