Страница 20 из 38
Мистер Норрелл сидел в кресле возле камина. Решимость, с которой он вошел в дом, улетучилась; он вздыхал, взгляд его был прикован к ковру. Мистер Ласселлз и мистер Дролайт смотрели на волшебника с интересом, свойственным их натуре, то есть мистер Дролайт — в радостном предвкушении, мистер Ласселлз — с ироничным скепсисом. Мистер Дролайт почтительно отступил от кровати на несколько шагов, дабы мистер Норрелл мог без помех к ней подойти, а мистер Ласселлз прислонился к стене и сложил руки на груди (поза, которую он часто принимал в театре).
Мистер Норрелл вновь тяжело вздохнул.
— Мистер Дролайт, я уже сказал, что этот конкретный вид магии требует полнейшего одиночества, а посему должен просить, чтобы вы подождали меня внизу.
— Ах, сэр! — возразил Дролайт. — Разумеется, такие близкие друзья, как Ласселлз и я, не могут быть вам помехой! Мы тихи, как мыши! Через две минуты вы позабудете, что мы здесь. И должен сказать, что считаю наше присутствие абсолютно необходимым! Кто завтра утром поведает миру о ваших свершениях, если не мистер Ласселлз и я? Кто опишет несказанное величие мига, когда ваши чары воскресят молодую особу из мертвых? Или нестерпимую горечь вашего поражения? Сами знаете, сэр, вы не сумеете сделать это и вполовину так хорошо, как мы.
— Допустим, — отвечал мистер Норрелл. — Однако то, что вы предлагаете, абсолютно невозможно. Я не стану начинать, пока вы не покинете комнату.
Бедный Дролайт! Он не мог заставить волшебника приступить к колдовству против его воли, но ждать чуда столь долго и не увидеть — это ли не худшее из наказаний! Казалось, он не снесет удара. Даже мистер Ласселлз был немного разочарован — он рассчитывал увидеть что-нибудь комичное.
Когда друзья удалились, мистер Норрелл устало поднялся со стула и взял книгу, которую привез с собой. Он открыл ее на странице, заложенной письмом, положил на туалетный столик, чтобы при необходимости свериться с текстом, и начал наизусть читать заклинание.
Оно подействовало почти мгновенно: что-то зеленое появилось там, где ничего зеленого не было, и в комнате повеяло свежим ароматом полей и рощ. Мистер Норрелл замолк.
Кто-то стоял посреди комнаты — высокий, очень красивый джентльмен с бледной кожей и волосами прозрачными, как пух на отцветшем чертополохе. Под темными бровями вразлет блестели холодные синие глаза. Одет он был в точности как мистер Норрелл, только сюртук на нем был зеленый-презеленый, цвета весенней листвы.
— О Lar! — начал мистер Норрелл дрожащим голосом. — О Lar! Magnum opus est mihi tuo auxilio. Haec virgo mortua est et familia eius earn vitae redire vult[18]. — Мистер Норрелл указал на тело.
При виде мисс Уинтертаун джентльмен с волосами, как пух, чрезвычайно взволновался. Он развел руками с видом приятного изумления и быстро-быстро заговорил по-латыни. Мистер Норрелл, который привык видеть латынь в рукописях или книгах, обнаружил, что не понимает ее в столь беглой речи, хотя ему удалось узнать несколько слов, например, «formosa»[19] и «venusta»[20], описывающих женскую красоту.
Мистер Норрелл подождал, пока джентльмен умерит свои восторги, и указал тому на зеркало над камином. В нем появилось изображение мисс Уинтертаун, бредущей по узкой каменистой тропе средь бесприютных гор.
— Ессе mortua inter terram et caelum! — объявил мистер Норрелл. — Scito igitur, О Lar, me ad hanc magnam operam te elegisse quia…[21]
— Да, да! — вскричал джентльмен, внезапно переходя на английский. — Ты призвал МЕНЯ, потому что мне нет равных. Потому что я был слугой и близким другом Томаса Годблесса, Ральфа Стокси, Мартина Пейла и Короля-ворона. Потому что я доблестен, благороден и красив, как ясный день! Это все понятно! Безумием было бы вызвать кого-то другого! Мы оба знаем, кто Я. Вопрос в другом: кто ТЫ?
— Я? — потрясенно переспросил мистер Норрелл. — Я — лучший из ныне живущих магов!
Джентльмен изогнул одну темную бровь, выражая крайнее изумление. Он обошел мистера Норрелла, разглядывая его со всех сторон. Затем, самым бесцеремонным образом, сорвал с мистера Норрелла парик и заглянул под него, как если бы мистер Норрелл был котелком, а джентльмен желал узнать, что сегодня на обед.
— Я… я… человек, которому предначертано возродить английскую магию! — выпалил мистер Норрелл, выхватывая парик и нахлобучивая его себе на голову.
— Очевидно, так оно и есть! — сказал джентльмен. — Иначе бы меня здесь не было! Ты же не думаешь, что я стал бы тратить время на грошового подзаборного мага? Однако КТО ты? Вот что я желаю знать. Какой магией ты владеешь? Кто был твоим наставником? Какие волшебные земли ты посетил? Каких врагов поверг? Кто твои союзники?
Мистер Норрелл опешил от такого количества вопросов. Он долго мялся, прежде чем ответить на тот единственный, по которому мог хоть что-то сказать.
— У меня не было наставника. Я учился сам.
— Как?
— По книгам.
— По книгам!..
— Да, конечно. Сейчас в книгах много магии. Разумеется, значительная часть — полнейшая ерунда. Мне ли не знать, сколько чепухи печатают в книгах. Однако много и полезного; удивительно, как, поучившись немного, начинаешь видеть…
Мистер Норрелл как раз немного воодушевился, но джентльмен с волосами, как пух, явно предпочитал слушать самого себя.
— Так я первый из моей расы, кого ты видишь?
— О, да!
Ответ, по-видимому, угодил джентльмену с волосами, как пух, и тот улыбнулся.
— Что я получу в награду, если соглашусь вернуть к жизни эту молодую особу?
Мистер Норрелл осекся.
— Нельзя ли уточнить?.. — севшим голосом проговорил он.
— О! — вскричал джентльмен с волосами, как пух. — Мои пожелания в высшей степени скромны. К счастью, я совершенно свободен от алчности и честолюбия. Собственно, ты убедишься, что мое предложение куда выгоднее тебе, нежели мне, — такова уж моя бескорыстная натура! Я просто хочу помогать тебе во всех начинаниях, советовать во всех делах и руководить всеми твоими изысканиями. Ну, и тебе придется поведать миру, что своими успехами ты обязан главным образом мне!
Норрелл немного сник и пробормотал кое-что о великодушии джентльмена.
— Будь я из тех, кто стремится переложить все обязанности на других, я бы охотно принял твое предложение. Однако, увы… боюсь… Короче, я не намерен впредь прибегать к услугам твоим или кого-либо из твоей расы.
Долгое молчание.
— Какая неблагодарность! — холодно объявил джентльмен. — Я взял на себя труд нанести тебе визит. Я терпеливо внимал твоим скучным рассуждениям. Я закрыл глаза на твое невежество в области магического этикета. А теперь ты отвергаешь мою помощь. Другие маги пошли бы на любые мучения, чтобы заручиться моей поддержкой. Возможно, мне следует обратиться к другому. Возможно, он лучше тебя понимает, как обращаться к особе моего ранга. — Джентльмен оглядел комнату. — Я не вижу его. Где он?
— Кто?
— Другой.
— Другой кто?
— Волшебник.
— Волше… — Мистер Норрелл осекся. — Нет, нет! Нет никакого другого волшебника! Я — единственный. Уверяю тебя. С чего ты взял, будто?..
— РАЗУМЕЕТСЯ, есть другой волшебник! — объявил джентльмен, словно мистер Норрелл отрицает очевидный факт. — Он — твой ближайший друг!
— У меня нет друзей, — сказал мистер Норрелл.
Он был крайне озадачен. О ком говорит дух? Чилдермас? Ласселлз? Дролайт?
— У него рыжие волосы и длинный нос. И он очень самоуверен — как все англичане! — объявил джентльмен с волосами, как пух.
Подсказка не помогла. Чилдермас, Ласселлз и Дролайт все были очень самоуверенны, а Чилдермас и Ласселлз еще и длинноносы, но ни у одного из них не было рыжих волос. Мистер Норрелл, так ничего и не поняв, со вздохом вернулся к насущному вопросу.
18
О дух! Я очень нуждаюсь в твоей помощи. Дева сия умерла, и семья желает возвратить ее к жизни (лат.).
19
прекрасная (лат.).
20
прелестная (лат.).
21
Вот умершая между небом и землей! Знай же, о дух, что я избрал тебя для этого великого дела, ибо… (лат.)