Мое первое убийство

Я вспомнила слова Тулии о том, что Мирья влюблена в Антти. Оказывается, ничто человеческое ей не чуждо. «Что ж, у нее неплохой вкус», — подумала я и разочарованно вздохнула. Разумеется, всему есть естественное объяснение. Конечно, Мирья никогда не расскажет мне всей правды. Антти запросто мог позже взять топор и после рубки дров, а уж силы и умения нанести смертельный удар ему не занимать. К тому же он единственный из всей компании, у кого настолько высокий рост, чтобы нанести удар сверху, даже если Юкка стоял. Если же он сидел, то рост убийцы не имел значения. Меня позабавило откровенное желание Мирьи защитить Антти. Она даже не пыталась скрыть свое отношение к нему.

— У тебя будут ко мне еще вопросы? Обеденный перерыв уже закончился, но я так близко работаю, что, если потребуется, могу заходить хоть каждый день, — сердито, будто раскаиваясь в своей разговорчивости, буркнула девушка, поднимаясь.

Мирья ушла, а я отругала себя за невоспитанность. Могла бы предложить ей хоть чашку кофе вместо пропущенного обеда. Хотя, с другой стороны, разговор за чашкой кофе мог легко перейти в дружескую беседу, чего я так опасалась при расследовании этого дела.

Если Мирья была совершенно спокойна и безразлична, то Антти выглядел очень печальным. Возможно, черные джинсы и футболка были его повседневной одеждой, но в сочетании с бледным лицом и красными глазами они выглядели как траур. Почему у него красные глаза — он плакал, пил или не спал всю ночь? Или все вместе?

— Привет — как там тебя по званию?.. Старший констебль? Есть уже результаты расследования? — спросил он усталым голосом, плюхнувшись на стул передо мной.

— Есть. Найдено орудие убийства, и на нем твои отпечатки пальцев. — Меня очень раздражала его враждебность ко мне. Сильнее, чем пренебрежительное отношение Мирьи. И еще больше меня злило то, что я так на него реагировала. Юкка был красив, а с Антти было приятно общаться. Честно говоря, Антти тоже был хорош собой, тем более что мне всегда нравились мужчины с крупным носом и большим ртом. На мой вкус, идеальный мужчина должен быть похожим на Мика Джаггера и Дастина Хоффмана одновременно. Я внимательно рассматривала бицепсы, которыми так восторгалась Мирья. Черная футболка подчеркивала великолепный торс.

— Какого черта! Ты что, всерьез считаешь, что Юкку убили?

— Похоже на то.

— Какое орудие убийства ты имеешь в виду?

— Под сауной нашли спрятанный топор. Лабораторные исследования показали, что им ударили Юкку.

— А, этот топор. — Губы Антти изогнулись в подобии усмешки. — В субботу вечером я перерубил им половину поленницы. У Пелтоненов был только один пригодный к использованию топор. Зато целых четыре окорочных ножа. Это тебе может подтвердить кто угодно — я имею в виду дрова, а не ножи. К тому же у меня после этого упражнения остались мозоли на ладонях. Вот, посмотри. — Мне пришлось посмотреть на протянутую ладонью вверх сильную мужскую руку.

— Слабый стал, раз от такой ерунды появляются мозоли. Разумеется, на этом топоре полно моих отпечатков пальцев.

— А позже вечером ты еще раз воспользовался им — как орудием убийства.

— Что ты несешь?

— Ты хладнокровно убил рыбу…

Напряжение отпустило Антти, он рассмеялся:

— Да, действительно убил. Хотя, по мне, было бы лучше отпустить ее обратно в воду.

Видно, тогда-то топор и остался на мостках и… О Господи!

— Ты нашел своего кота?

— Эйнштейна? Да, когда я вернулся обратно в Вуосаари, он спал на крыше сауны. Солнце нагревает за день крышу, и он любит под вечер на ней лежать. Эйнштейн родился под этой сауной, его принесла кошка Пелтоненов.

Антти немного расслабился, рассказывая о своем любимце, и мне пришлось вернуть его обратно к теме нашей встречи.

— Сколько ты был должен Юкке?

— Должен Юкке? С какой стати тебя это интересует? У меня не было долгов. А что?

— А у кого были долги?

— Наверное, у Тулии, но не думаю, что большие. У Юри всегда беспорядок в финансах, сколько я его знаю. Думаю, Юкка одалживал, и порядочно. Этот парень просто не умеет обращаться с деньгами. Когда у него есть деньги, готов напоить шампанским всех девушек в ресторане. Юкка относился к нему, как старший брат, и выручал в трудных ситуациях.

— Ладно. Надо выяснить. Ты был в курсе отношений Юкки и Пии. Расскажи мне про них.

У Антти на лице отразилась досада.

— Ну… Вообще-то по женщинам Юкки всегда было легко понять, для чего они ему. У него были только две настоящие подруги — Яна и Минна — еще в гимназии. А остальные… — Антти развел руками. — Пия — это особый случай. Юкка не обсуждал ее со мной, он и так хорошо знал, что я об этом думаю. Может, он действительно первый раз в жизни влюбился. Теперь никто никогда этого не узнает.

— Да, скорее всего это останется тайной. Тебе, случайно, не пришло в голову что-нибудь, способное пролить свет на этот случай?

— Нет. Все случившееся до сих пор кажется мне бессмысленным. Мне страшно от мысли, что кто-то из знакомых и приятелей, возможно, убил моего лучшего друга. И тут ты еще говоришь, что это было убийство. Понимаешь, к чему это приведет? Все начнут подозревать друг друга и валить друг на друга в попытке спасти свою шкуру. И у меня чувство, что надо бы найти тебе кандидата в убийцы, прежде чем ты задержишь меня. А затем и весь хор… — Антти на секунду замолчал. — У руководителя нашего хора прозвище Безнадежный. Хотя на самом деле его фамилия Тойвонен.[4] Сегодня он мне позвонил и, знаешь, полностью соответствовал своему прозвищу. Мирья ему все рассказала. Лучший бас хора умер, гастроли не состоятся, в газетах напишут гадости про наш коллектив, испортят репутацию. Да к тому же кто-то из основного состава скорее всего убийца. Слушай, постарайся, пожалуйста, повернуть дело так, будто Юкка сам проломил себе голову.

— Кого ты подозреваешь?

— А это вам предстоит выяснить самостоятельно, госпожа сыщик. Похороны состоятся в субботу. Постарайся до этого никого не задерживать, мы должны там петь своим лучшим составом. — Антти уронил голову на руки, а затем потряс ею, словно пытался отогнать дурные мысли. — Майса… Для матери Юкки было бы лучше, чтобы его похоронили как можно скорее. Она и так не очень здорова, думаю, случившееся ее окончательно сломит. Все плохо.

Став полицейским, я расследовала десятки совершенных в состоянии аффекта убийств. Это всегда было плохо, причем не только для убийцы и его жертвы, но и для их родных. Шок, обвинения себя и других, упреки, страх. Часто и я испытывала те же чувства, хотя изо всех сил старалась быть беспристрастной. А сейчас мне было плохо как никогда. Мне очень хотелось иметь в голове кнопку, нажав которую, можно было бы отключить все эмоции. И оставить только холодный разум, расследующий преступление.

— Еще про топор… Куда ты его положил, прикончив рыбу?

— Я сполоснул его в воде, чтобы смыть чешую, и положил справа на мостки. Там любой мог его спокойно взять. Если бы я отнес его обратно к сауне…

— «Если бы» не бывает. — Я произнесла это не слишком любезно. Затем сказала что-то про спешку и проводила Антти. У меня действительно не было времени, требовалось многое обдумать. Но одно стало очевидным: это было заранее обдуманное, предумышленное убийство, отнюдь не несчастный случай. Кто угодно мог запомнить, где лежит топор, и заманить туда Юкку. И если это были не Антти и не Мирья, то отпечатки пальцев этого человека отсутствовали. Их стерли намеренно. Видимо, убийца располагал временем, чтобы придумать, как ввести полицию в заблуждение.

4

Зыбь песков, лед под ногою…

Нам повезло, на Восточной трассе оказалось на удивление мало машин. Я была за рулем старой служебной «Лады», сидевшие сзади ребята из технического отдела лениво перебрасывались новостями. К счастью, мне удалось добиться разрешения взять их с собой, поскольку я надеялась, что смогу уже сегодня снять заграждение у коттеджа Пелтоненов.

4

Фамилия Toivonen происходит от финского слова toivo — надежда.